Схватившись за лоб, я покатался по простыням. С силой лягнул занавеску.
[Включить расслабляющую музыку?]
«Отвали».
«Включи».
Даже Система пожалела меня. На мгновение я преисполнился благодарности. Тихая музыка эрху сплелась с мелодией флейты.
Я сел и всерьёз задумался.
Что за подстава?
Старый Пэн будет счастлив.
Если только у мальчишки Хуана хватит мозгов пожаловаться, я сразу же окажусь в полной заднице.
Малолетние рэкетиры!
Я не сомневался в том, что сказал Ли Ю. Цепь событий прекрасно укладывалась в эту картину. Су Сяолин не получила честную плату за кольцо и решила забрать её силой. Только сил не хватило.
Почему эти дети такие тупые?!
Они должны практиковаться и медитировать! А не сбиваться в банды, чтобы отжать друг у друга немного деньжат. Так делают только плохие парни!
Ах, демоны! Мы ведь и есть плохие парни.
Этот осёл, Хуан Цзянь, разве он не в своём праве?
На кой хрен эти двое полезли к нему? Дождей девяти осеней не хватит, чтобы смыть позор с Летнего дворца.
Как мне всё это скрыть?
Если я нажму на ученика Хуан Цзяня, он натравит на меня Старшего учителя Пэна. Про поход на гору Ледяных змеев можно будет забыть. Имея на руках такой козырь, старый пень просто пошлёт меня в задницу.
Авантюра с Су Сяолин и И Фухуа теперь под угрозой. «Ах, братец И, я твоя будущая жена, я заставляю бедных забирать деньги у богатых. Кстати, братец И, говорят ты очень богат!»
Дважды в лицах изобразив эту сцену, я, наконец, заткнулся. Поднялся, чтобы согреть воды.
Сегодня я заварю лучший чай. «Вечная долина» из Земель северных ванов. У этого чая терпкий ореховый вкус, а цвет золотистый, будто солнце до дна освещает чашку. Этот чай дарит душе покой и придаёт ясность разуму. Как раз то, что мне сейчас нужно.
Зря я так разозлился. Просто устал.
Просто устал.
Ученики подрались — что за мелочь! Может быть, под угрозой побоев они, наконец, возвысятся? Может быть, Хуан Цзянь — это подарок Небес?
От чая по желудку растекалось тепло.
Этот Хуан — лишь букашка. Что бы он ни сказал — где его доказательства? Слово против слова. Неприятность, не больше.
Пусть развлекаются.
Всё в порядке, всё в природе вещей. Дурные поступки учеников будут наказаны. Разве должен я идти против мира?
Недеяние! В этом суть дао.
Я позвал к себе Су Сяолин и Чжан Сина.
— Учитель! — начала было Су Сяолин, но я перебил её.
— Прежде чем говорить, подумай. Волнуют ли меня твои шалости или то, что ты врёшь мне в лицо?
Су Сяолин притихла.
Чжан Син стоял рядом с ней, как молчаливый статист. Его молчание раздражало. Что за вялая размазня! Мне хотелось влепить ему оплеуху.
— Уважаемый учитель Вэй, этот Хуан… Разве он поступил справедливо? — тихо спросила Су Сяолин. — Я только хотела забрать своё. Младший Чжан не виноват, это я попросила его, он не мог отказать старшей.
— Этот Чжан сам напал на ученика! Это я всё придумал! Учитель, пожалуйста, накажите меня!
— Ты всё же достал свой язык из задницы! — фыркнул я, услышав тихий голос Чжан Сина. — Видишь ли, мне наплевать. Ограбил дурачка, избил или вы пили с ним вместе всю ночь? Думаешь, мне интересно? Мне всё равно. Вы попались. Вы поставили Летний дворец под удар. Вы доставили мне забот. А ваша беспросветная глупость испортила мне настроение. Что за тоска!
— Простите, учитель!
— С чего бы? Завтра утром вы встанете на рассвете. Найдёте у реки самый тяжёлый камень, который сможете унести. И будете таскать его вверх и вниз, пока не свалитесь с ног. А потом подниметесь и пройдёте ещё десять тысяч шагов.
— Да, учитель.
Я достал из кольца мешочек лечебных пилюль.
— Держите. Это вам точно понадобится. Уверен, ученик Хуан захочет помочь вам с заданием.
Глава 21
— Вэй Шуи! — окликнул меня Старейшина Сунь[1]. — Разве ты не знаешь, что ночь создана для сна?
Я подошёл и сложил руки в приветственном жесте.
— Уважаемый Старейшина Сунь, днём этот Вэй занят с учениками.
— Что за глупости! Ты учитель, а не нянька. Садись, садись. Выпей чаю со стариком.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Коротким движением Старейшина Сунь смахнул со стола доску для игры в Го. Доска исчезла, будто её и не было. Висевший над столом меч яростно зазвенел.
— Ай-я, Хуньдань[2], ты бы всё равно проиграл!
Смотреть на висящий в воздухе меч было странно.
— Столько времени проводить в Алой башне! — продолжил причитать Старейшина Сунь. — Вэй Шуи, ты хочешь прорубить дорогу к Небу мечом? Тогда ты выбрал себе не тот пик. Ай! Глупый мальчишка! Лучше бы сел да подумал!
Я не успевал вставить и слова. Руки Старейшины торопливо расставляли посуду, а язык болтал без умолку.
— Этот чай пьют весной. Он такой свежий и сладкий, как раз чтобы проснуться после долгой зимы. Ай-ай, чего-то здесь не хватает! Глупый старик! Конечно же! Лепестки вишни! Идём!
Старейшина Сунь Жань протянул мне морщинистую руку.
Я спрятал в рукава пальцы, избегая прикосновения.
— Этот Вэй просит простить его…
Коротким движением Старейшина Сунь наклонился ко мне и схватил за ворот ханьфу. Тёмные глаза старика вспыхнули золотом. Я ахнул, мир завертелся и снова застыл.
Я всё так же сидел за низким столом. Уродливый глиняный чайник исходил ароматным паром. Ярко пылал закат.
Алой башни не было, и не было облаков, и не было вокруг громад горных вершин. Только цветущий сад.
Рядом со мной сидел юноша едва ли старше меня, его лицо обрамляли пряди белых волос. Юноша смотрел на меня и улыбался, открыто и дружелюбно.
Я осторожно улыбнулся в ответ, готовый достать меч в то же мгновенье.
Сердце бешено колотилось, стук отдавался в висках. Ладони вспотели.
Где Девять пиков, и куда делся Старейшина Сунь?
— Не нужно бояться, — слева раздался незнакомый металлический голос.
Я медленно перевёл взгляд на незнакомого мужчину. Высокий и прямой, словно палка, лицо без единой кровинки. Простой серый халат без изысков. Мужчина кивнул мне, но больше ничего не сказал.
«Система? Где я? Кто эти двое?»
Система не отвечала.
Как всегда, я остался с проблемами один на один.
— Этот Вэй приветствует уважаемых Мастеров, — бесстрастно произнёс я, сложив руки в уважительном жесте.
От незнакомцев ощутимо веяло силой.
Сидевший за столом юноша фыркнул. Улыбка стала вдвое шире.
Я бросил на юношу короткий внимательный взгляд.
— Ай-я, Хуньдань, погляди на мальчишку. Не узнал старика! Вэй Шуи, хватит зыркать на меня с подозрением!
«Не узнал старика»?
На белом ханьфу юноши готовились к атаке алые львы. Разве это не одежды Старейшины пика Сунь Жаня? Такая вышивка означала, что послушник, идущий путём меча, достиг стадии Зарождения души. Много ли таких Мастеров на пике Алой башни?
— Старейшина Сунь?!
Та же небрежная поза, те же волосы цвета инея. Смешливые искры в глазах.
Должен ли я поверить?
Я вновь осмотрелся.
Это очень странное место.
Солнца не было видно, оранжево-красный закат сиял словно со всех сторон.
— Где мы?
Я оглядел усыпанные цветами деревья.
— Это сад. Вишни цветут. Глупый мальчишка, ты что, ослеп? Это пространственный массив, спрятанный в артефакте. Я нашёл его ещё в юности.
— Старейшина Сунь и сейчас выглядит юным.
— В душе я ещё молод. Как и эти деревья, — подмигнул мне «Старейшина».
Я чувствовал себя дураком.
Я не понимал ни хрена!
Старейшина Сунь поставил передо мной чашку.
Чай цвета густых чернил маслянисто блестел. В воздухе плыл густой травяной аромат.
Старейшина Сунь небрежно махнул рукой, деревья зашелестели под лёгким потоком ветра. Мириады лепестков закружились вокруг, опадая. Часть лепестков попала в открытую чашку.
— Вот теперь хорошо, — удовлетворённо вздохнул Старейшина Сунь. — Пей чай. Такой ты нигде не попробуешь.
