Джеки снова посмотрела на Эйдриана. «Не может быть, чтобы ты относился к этому всерьез».
Он поднял бокал:
— За Джека с Маргаритой… и за то, чтобы истина восторжествовала!
— Да упокоятся их души с миром! — прибавила Эллисон, чокаясь с братом.
— За Джека и Маргариту! — хором повторили остальные, поднимая бокалы.
Джеки присоединилась к ним. Ее мозг лихорадочно работал. Неужели они полагают, что, опровергнув ложные обвинения и восстановив доброе имя Джека, они на самом деле помогут его душе обрести покой? Что же касается ее, то перспектива смыть позор со своего рода очень радовала ее и одновременно пугала. Ведь докапываясь до правды, можно открыть ящик Пандоры. И тогда вырвавшуюся наружу правду — и лестную, и нелестную — уже не сдержать.
Возвращая бокал на стол, Джеки почувствовала на себе пристальный взгляд Эйдриана. В его глазах, выражавших беспокойство, Джеки прочитала вопрос: «Ведь ты не откажешься?»
«Нет», — про себя вздохнула она. Возможно, он со своими сестрами и чудит, но она уже связала себя с ними обещанием.
— Ну ладно, — проговорил он, поднимаясь. — Если все поели, то почему бы нам не подать десерт в гостиной, где можно будет ознакомиться с письмом?
У Джеки екнуло сердце: она поняла, что знаменательный момент настал. Эллисон со Скоттом принялись убирать со стола, а Эйдриан направился на кухню за десертом.
— Мне нужно поменять Лорен подгузник, — сказала Рори. — Не смейте без меня начинать.
— Кто хочет кофе? — спросил Чане и посмотрел на Джеки. — Это мое единственное достижение в кулинарии — я умею варить кофе. Хотите?
— Спасибо, но я, пожалуй, продолжу пить вино, — ответила она, решив, что ей нужно успокоиться. — Я могу чем-нибудь помочь?
— Нет-нет, — ответил Эйдриан. — Ты почетная гостья. Сиди, а мы за тобой будем ухаживать.
Джеки чувствовала себя неудобно оттого, что она выключена из общего хорошо сплоченного коллектива, но ей как представительнице рода Кингсли, как она полагала, придется свыкнуться с ролью аутсайдера.
Несколько минут спустя она сидела в гостиной в кресле с куском шоколадного торта «Шварцвальд» на тарелке. Несмотря на его аппетитный вид, Джеки знала, что не сможет съесть ни кусочка. Эйдриан же, устроившийся рядом с ней на стуле с прямой спинкой, с удовольствием занялся десертом. Рори с Чансом выбрали место на диване, Лорен, лежа на животе, расположилась между ними. Ее на первый взгляд неугасимая энергия теперь, кажется, пошла на убыль.
— Ну? Кто будет читать письмо? — спросила Рори.
— Я! — подал голос Скотт, занимая кресло напротив Джеки. Эллисон, держа тарелку с тортом навесу, примостилась на подлокотнике.
— Почему это ты? — вскинулся на него Эйдриан.
— Э! — воскликнул Скотт. — Да если б не я, вы и не знали бы о его существовании.
— Верно, — вынужден был признать Эйдриан. — Ты, безусловно, достоин этой чести, разве что… — Он повернулся к Джеки. — Может, хочешь сама прочитать его?
Она покачала головой, стараясь избавиться от напряжения.
— Ну, хорошо. — Скотт тщательно вытер руки салфеткой и открыл большой конверт.
В первый раз за вечер в комнате воцарилось молчание: все наблюдали, как Скотт вынимает из защитных пакетов несколько старых ветхих листков бумаги.
Взгляд Джеки был прикован к бокалу вина. Если Эйдриан со своими сестрами верит в привидения, то им понравится то место в письме, которое, как она опасалась, заставит всех остальных усомниться в его подлинности.
— «Дорогой Эндрю, — начал Скотт спокойно, поставленным, как у профессионального чтеца, голосом. — Искренне сожалею, что не смог написать тебе раньше. К настоящему времени до тебя уже, разумеется, дошла весть о кончине твоего отца, а вместе с ней и множество слухов. Своим первым долгом считаю необходимым заверить тебя, что те, кто обвиняет твоего отца в измене Югу, сами не кто иные, как лживые изменники, стремящиеся скрыть свое собственное предательство. У твоего отца в жизни было четыре любви — ты, Техас, его шхуна и женщина по имени Маргарита. И он никогда бы не предал — а так оно и было! — ни одну из этих привязанностей. Прости меня, мой мальчик: не успел я начать, как уже отклоняюсь от курса. Впредь постараюсь излагать мысли просто и не сбивать тебя с толку, хотя, признаюсь, последние месяцы меня обуревают страсти». — Скотт поднял глаза на Джеки. — Судя по всему, писать письма детям ему было непривычно.
— Наверное, вы правы.
— Сколько лет тогда было Эндрю? — поинтересовалась Рори.
— Девять или десять. — Джеки откашлялась. — Достаточно большой, чтобы осознать свою потерю и понять, что люди вокруг говорят об отце ужасные вещи.
— Трудный возраст, — заметил Скотт, прежде чем снова обратиться к письму.
Он прочитал описание той трагической ночи, прочитал о том, как Джек получил записку от Маргариты, в которой говорилось, что Анри узнал об их связи, и о том, что она после этого опасается как за свою собственную жизнь, так и за жизнь ребенка. Леденящие душу подробности случившегося, гром и молнии, гнев и страх, выходившие из-под пера автора письма, склоняли к мысли, что человек, выводивший эти строки страница за страницей, изливая переполнявшие его чувства, словно в акте экзорцизма, и сам освобождался от одолевавших его демонов.
— «…Когда шхуну поразил первый пушечный выстрел, пришла очередь капитана взяться за штурвал. Он намеревался, по всей видимости, направить судно прямо на берег, чтобы оказаться ближе к Маргарите. Я вступил с ним в спор, попытался уговорить его развернуть корабль, но он оттолкнул меня. В эту минуту в судно попал второй пушечный снаряд, от которого в трюме загорелся порох.
Капитан знал, что мы тонем (я прочел это в его глазах), и наконец приказал покинуть судно, но сам, вместо того чтобы со всеми поспешить к шлюпкам, бросился сквозь бушевавшее пламя к себе в каюту. Верь мне, мой мальчик, я не покинул твоего отца в его безумстве в последнюю минуту. Я отправился вслед за ним, клянусь честью. Однако он снова оттолкнул меня, прокричав, что не оставит шхуну без своего сокровища.
Ты, конечно же, помнишь, что это за сокровище, ибо я не раз собственными ушами слышал, как отец, показывая тебе пороховницу, висевшую у него в каюте на стене за письменным столом, рассказывал тебе легенду о Жаке Лафите и своем деде…»
Скотт в волнении поднял горящие глаза.
— О! — Чане подался вперед, поправляя на носу очки. — Лучше и быть не может.
— Правда. — Эйдриан отставил свою тарелку в сторону. — Это именно то, что нам нужно, — подтверждение, что пороховница в момент гибели корабля была на борту, а также координаты ее местонахождения.
— О'кей, все это хорошо, но давайте все-таки дочитаем письмо до конца. — Рори махнула Скотту рукой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
