— Ладно, — сказал Данил. — Не буду я с ней больше играть. Хоть и жалко — неплохо работала, право. А вот поговорить еще раз поневоле придется. Мне дали наводку, что она в последнее время общалась с Ивлевым, обязательно нужно расспросить.
— Ну, коли так… Тогда хоть разыграй случайную встречу, что ли, не мне тебя учить…
Данил внимательно посмотрел на него:
— Глаголев что, пробовал тебя как-то достать?
— С чего ты взял? Мы, слава богу, вне его интересов.
— Их интересы — понятие растяжимое, как презерватив, — сказал Данил. — У нас же свобода, а посему каждый занимается чем хочет, благо партия больше не надзирает… Между прочим, я спрашивал вполне серьезно. После случая с «Барсуком» у меня осталось стойкое впечатление, что означенного Барсука к нам виртуозно подводила государственная спецслужба, и это не ГБ и не менты.
— А доказательства?
— Вот потому-то, что здесь определенно попахивало серьезной государственной спецслужбой, я и не мог устроить ему рандеву с паяльником, — сказал Данил. — Какие тут доказательства? Голое чутье.
— Чутье… — поморщился Кузьмич. — У меня тоже иногда появляется в последнее время неудобство под ложечкой, как ты изволишь выражаться. Но к этому бы еще и фактов…
Данил, заложив руки за спину, подошел к окну и уставился вниз, на стоянку, обнесенную изящной металлической решеткой.
Стены в купеческом особняке, как положено было по тогдашним стандартам, клали толщиной чуть не в метр. И подоконники, понятно, оказались соответствующей ширины. Что позволило без труда вмонтировать меж двойными рамами динамики защитной системы, ставившей неодолимую преграду для посторонних слухачей, вооруженных последними достижениями науки и техники. Лазерный луч, по вибрации стекол расшифровывавший любые разговоры внутри, натыкался на невидимую броню из хаоса акустических колебаний. Да и место для особняка Буддыгин в свое время выбрал, словно бы заранее предчувствуя, что когда-нибудь появятся лазерные микрофоны и снайперы — любую подозрительную машину изнутри заметят моментально, а окрестные здания достаточно далеко, не зря КГБ в свое время именно тут и обосновался. Странно, что домом так никогда и не заинтересовался обком…
Если у вас будет свободное время, приглядитесь как-нибудь к зданиям бывших обкомов и крайкомов — с точки зрения террориста, собравшегося пальнуть прицельно по окну из винтовки или гранатомета. И убедитесь, что шансов у вас изначально не было бы: здания окружены либо широким пустым пространством, либо всевозможными конторами и прочими присутственными местами, по чьим коридорам вам ни за что не удастся шастать со снайперской винтовкой… А если и затесался поблизости жилой дом, то его окна непременно выходят на те кабинеты, где в коммунистические времена обитала лишь сошка мельче мелкого. Умели люди строить…
— Так, — сказал он вдруг. — Интересно. Только этих шизиков нам под дверями не хватало для полного счастья.
— Каких еще шизиков?
— Иди посмотри, — сказал Данил. — Они определенно к нам держат курс.
Кузьмич встал рядом. От ближайшего дома, расположенного метрах в четырехстах, к автостоянке крайне целеустремленно двигалась кучка людей в синих балахонах, расписанных странными, неразличимыми на таком расстоянии золотыми иероглифами. Человек сорок. Кое-кто держал под мышкой свернутые бумажные рулоны. Прохожие поглядывали на них без особого любопытства — давно насмотрелись и притерпелись.
— Точно, они, — сказал Данил. — В просторечном обиходе — «шизики с Нептуна» — но сами себя, ясное дело, именуют «Дети Галактики». Связь они с Нептуном держат, понимаешь ли. Беспроволочную и постоянную.
— Да знаю, — кивнул Кузьмич. — С год назад, когда их вышибали из ДК, приходили и просили денег. Я их, конечно, послал — не верится что-то в беспроволочную связь с Нептуном. Они тогда же обещали то ли шарахнуть астралом, то ли уронить на контору летающую тарелочку. Год прошел, астралом не шарахнуло, я о них и думать забыл. Камардин, правда, жаловался — дочка с ними связалась…
— Денег им, похоже, кто-то все-таки дал, — сказал Данил. — Видишь, как упакованы по галактической фирме? Такая униформа денег требует… И брошюрки они печатают в подозрительном количестве. И помещение сняли. Ладно, я пошел инструктировать охрану.
— Думаешь?
— Погляди, как они целеустремленно маршируют. Как по компасу. А если развернуть эти их рулончики, гадом буду, получатся плакаты. Положительно, устроят они нам сейчас несанкционированный митинг…
— Черт знает что, — сказал Кузьмич. — Без них не было печали. Позвони-ка в отделение.
Данил ухмыльнулся:
— Да ну, глупости. На такой вот случай у меня давно кое-что припасено. Прекрасная оказия для тренировки. Понаблюдай, редкостное будет зрелище…
Он спустился на первый этаж. Там все трое охранников уже пялились на мониторы. Бумажные рулоны и в самом деле оказались плакатами. Весьма интересными плакатами, надо сказать.
«Вселенная покарает наркобарона!», «Долой Белую Смерть!», «Интеркрайт» = «Медельин», «Лалетин = героин».
И тому подобное. Контактеры в синих балахонах выстроились полукругом у парадной двери, размахивая плакатами и что-то вопя. Попадались и вполне осмысленные лица, но большинство нежданных гостей были совершенно пустоглазыми, со с т я н у т ы м и физиономиями завсегдатаев больнички на Королева или демократических митингов первых лет угара перестройки.
— Так… — сказал Данил зло. — А предводительницы ихней я не вижу что-то, чему не удивлен…
За его спиной возник Слава Зарубин, комендант здания. Данил бросил ему через плечо:
— Иди объяви по трансляции: полное спокойствие, контора работает в прежнем темпе. Сейчас будем гасить…
Один из охранников потянул из стола американскую полицейскую дубинку с горизонтальной ручкой.
— Фи, друг мой, — сказал Данил с ухмылкой. — Перед вами не нахальные беспредельники, а люди, проникнутые идеей. С ними нужно деликатнее… Надевайте-ка респираторы, берите желтые баллончики — и вперед.
Он вышел на крыльцо следом за ними, но респиратор затягивать ремешками не стал — просто прижал его левой рукой ко рту и носу. Стоял, подбоченясь свободной рукой, озирал придурков в синих балахонах с причудливыми золотыми вензелями, иероглифами и узорами, среди коих выделялся величиной астрономический знак Нептуна.
Увидев выскочивших охранников, передние подались было назад, но тут же к первой шеренге протолкался какой-то тип с лицом не в пример более интеллектуальным, кого-то похлопал по плечу, кому-то пошептал в ухо и первым завопил, воздев руки:
— Долой отравителей планеты!
Ободренные подручные придвинулись к крыльцу.
— Коля, позаботься, чтобы этот тип получил персонально по яйцам, — тихо сказал Данил сквозь зубы. — Поехали!
Охранники слетели с крыльца, выставили руки с большими ярко-желтыми баллонами. Зашипели туманные струи газа, расплываясь клубами, становясь невидимыми. Контактеры шарахнулись, охваченные вполне понятным замешательством — они ожидали рези в глазах и боли в горле, но ничего подобного не было, только, как чисто теоретически знал Данил, ощущался сильный запах, словно бы подгнивших бананов.
А через пару секунд сработало. Зрелище предстало незаурядное — сначала каждый понимал вдруг, что с ним происходит, потом соображал, что то же самое происходит и с другими, но это его никак не могло ни ободрить, ни утешить…
Американский полицейский газ «Джей-флоп» — вещь для здоровья совершенно безопасная. И даже помогает страдающим запорами. Достаточно вдохнуть совсем немного — и человек делает в штаны еще почище, чем младенец в пеленки…
Несмотря на все сегодняшние заботы, Данил решительно не мог удержаться от смеха, глядя, как позорнейшим образом улепетывают придурки в синих балахонах — нараскорячку, расставив ноги, словно моряки во время жесточайшего шторма. Немногочисленные посторонние зеваки, успевшие собраться поодаль, вовремя оценили опасность, точнее, заблаговременно унюхали, в чем тут подвох, унюхали в прямом смысле слова — и потому шустро прыснули во все стороны, прежде чем газ успел добраться до них. Вокруг здания вновь воцарились покой и благолепие, только кое-где валялись кустарно намалеванные плакаты и красовались благоухающие пятна, служившие хорошей рекламой непревзойденной американской химии. Нет, в самом деле — здесь янкесы нас вновь опередили, действие их газа длится не более четверти часа, а вот в случае применения торопливо состряпанного отечественного аналога из человека еще пару недель течет, как из неисправного крана в ванной…
— Отбой, — сказал Данил, не отнимая от лица респиратора, и оттого голос звучал глухо-зловеще. — Плакатики соберите и выкиньте в урну. Живенько дворника, пусть подключит шланг и смоет все это амбре. Дерьмо, я имею в виду, — оглядел ближние и дальние подступы. — Ну вот, инцидент исчерпан.
