Это была тяжкая обязанность. Каждый раз, проходя через крепостную площадь, он обращал внимание на высокую, грузную женщину, закутанную во множество платков и шуб. Она стояла с большим медным чайником в руках и кого-то напряженно ждала. Когда Шаховской двинулся к казарме, в которой сидел государственный преступник, бывший фельдмаршал Миних, он понял, что эта женщина — вовсе не простолюдинка, а графиня Барбара-Элеонора Миних, урожденная баронесса фон Мольцах. Она ждала, когда выведут ее мужа, чтобы последовать за ним в ссылку. В те времена у женщины света был выбор — отречься от опального мужа или следовать за ним в ссылку. Графиня выбрала последнее.
Поразил его и сам Миних. Приговоренные по-разному встречали своего экзекутора. Одни, рыдая, обнимали его колени, другие стенали о своей горькой участи, и только Миних не утратил достоинства и храбрости. В то мгновение, как заскрипела дверь, он смело двинулся навстречу Шаховскому, бестрепетно ожидая решения своей судьбы. Шаховской, который некогда служил под командой Миниха в Русско-турецкой войне, узнал этот отважный взгляд широко открытых глаз, «с какими я его имел случай неоднократно в опасных с неприятелем сражениях порохом окуриваемого видать».
Наемник, дуэлянт и инженер
Да, Шаховской ничего не придумал. Миних был смельчаком, воплощая распространенный тогда тип ландскнехта, наемника, готового продать свою шпагу хоть черту. За два десятилетия службы Миних, как и многие другие ландскнехты, сменил пять европейских армий! Для него не существовало ничего святого, кроме денег и гонора. Как же его постигла такая печальная судьба? Почему он оказался в тюремной камере?
Бурхард Христофор Миних родился в 1683 году в Ольденбургском герцогстве. Отец его был офицером датской армии, военным инженером, строителем дамб и каналов; и сын пошел по той же стезе, требовавшей немалых знаний и способностей. Дворянство отец Бурхарда получил уже после рождения сына, что впоследствии сказалось на личности Миниха, который рвался доказать всем свое превосходство.
Его биография до приезда в Россию соткана из непрерывных войн, постоянных ссор и частых дуэлей. В 1718 году в Польше он стрелялся с французом, подполковником Бонифу. В письме к отцу Миних так описал поединок: «Меня довели до такой крайности, что я вынужден был стреляться... Я первый явился на место и отбросил камни с дороги, по которой надобно было идти моему противнику. Когда он был от меня не далее как в 30-ти шагах, я сказал ему: "Государь мой! Вот случай показать на опыте, что мы храбрые и честные люди!" Тут мы, изведя курки, подступили друг к другу на 12 шагов. Прицелившись, я спустил курок, и мой враг мгновенно повергся на землю». В этом — весь Миних.
В конце 1710-х годов он служил в польско-саксонской армии Августа II. Страшно поссорившись со своим командиром — фельдмаршалом Флемингом, он решил в очередной раз сменить знамя и в поисках нового господина, которому был готов служить своей шпагой (точнее — циркулем), обратился к Петру I, направив ему свой трактат о фортификации.
Каналокопатель и доносчик
С этого и началась русская биография Миниха. Его сочинение Петру понравилось. В 1721 году он взял Миниха на русскую службу и после серьезного экзамена вручил ему патент на генеральское звание. Миних сразу же стал заниматься крепостями и укреплениями. В 1723 году Петр перебросил его на строительство Ладожского канала, которое никак не могли закончить, и не пожалел — стройка под руководством Миниха явно сдвинулась с мертвой точки. После опалы, постигшей в 1727 году А. Д. Меншикова, главного его недруга, карьера Миниха резко пошла вверх. Он стал графом, получил имение в Лифляндии и в 1728 году после отъезда двора в Москву был назначен главным начальником в оставленной двором столице, ее генерал-губернатором.
А с началом правления Анны Иоанновны в 1730 году для Миниха наступил золотой век. Он быстро вошел в число самых доверенных сановников новой императрицы. Она почувствовала его надежное плечо сразу же после вступления на престол. Миних не только незамедлительно привел к присяге вверенный ему Петербург, но и донес государыне на адмирала Петра Сиверса, который после избрания Анны на престол стал выказывать явное предпочтение дочери Петра Великого — Елизавете. Сиверса лишили всех званий и орденов, сослали в деревню, где он через десять лет и зачах. Это было неправедное дело, и Миних это чувствовал. Много лет спустя, уже из Сибири, он писал Елизавете Петровне, что сожалеет о своем доносе и загубленной человеческой судьбе. Миниху было поручено также рассмотреть дело фаворита цесаревны Елизаветы, прапорщика Шубина — его сослали в Сибирь. Только с воссозданием в 1731 году Тайной канцелярии фортификатора и инженера Миниха освободили от поручений политического сыска.
Нет сомнений в том, что Миних был хорошим инженером. Он достраивал Петропавловскую крепость, успешно завершил строительство Ладожского канала, который в 1728 году был торжественно открыт для навигации. Здесь проявилась еще одна характерная черта Миниха. Он хорошо умел делать дело и еще лучше мог его подать окружающим. Так, вокруг Ладожского канала он раздул такую шумиху, что ему могут позавидовать пропагандисты позднейших времен. О прекрасном канале на Ладоге трубили всюду, каждую прошедшую по нему лодку зачисляли на победный счет Миниха. Он сам лично таскал по каналу иностранных посланников «для осмотрения... тамошней великой и зело изрядной работы». В 1732 году он завлек на канал даже саму Анну Иоанновну — невеликую охотницу до дальних поездок. Тогда же он стал во главе военного ведомства, получил чин фельдмаршала, о чем раньше и мечтать не мог. Впереди него были два боевых фельдмаршала: Михаил Голицын и Василий Долгорукий. Но оба оказались в опале и тем самым очистили дорогу Миниху, который, как уже сказано, заслужил доверие Анны усердием и доносами.
Обаятельный и лживый
Было бы большой ошибкой представлять Миниха грубым солдафоном. Оставшиеся после него письма свидетельствуют об изощренности ума автора, его умении красиво выражаться. Миних обладал выспренным, цветастым стилем, излишне вычурным даже для XVIII века. В письме к Екатерине II, рекламируя себя, он писал так: «Пройдите, высокая духом императрица, всю Россию, всю Европу, обе Индии, ищите, где найдете такую редкую птицу... Но скажете Вы: "Кто же этот столь необыкновенный человек?" Как, милостивейшая императрица! Это тот человек, которого Вы знаете лучше других, который постоянно у ног Ваших, которому Вы протягиваете руку, чтобы поднять его. Это тот почтенный старец, перед которым трепетало столько народа, это патриарх с волосами белыми как снег, который... более чем кто-либо, предан Вам».
Думаю, что сии возвышенные формулы были испытаны их автором на многих дамах, чему есть документальные свидетельства. Вот что писала леди Рондо своей корреспондентке в Англии в 1735 году, то есть лет за тридцать до времени написания высокопарного письма Миниха Екатерине: «Вы говорите, что представляете его стариком, облику которого присуща вся грубость побывавшего в переделках солдата... У него красивое лицо, очень белая кожа, он высок и строен, и все его движения мягки и изящны. Он хорошо танцует, от всех его поступков веет молодостью, с дамами он ведет себя как один из самых галантных кавалеров этого двора и, находясь среди представительниц нашего пола, излучает веселость и нежность». Леди Рондо добавляет, что все это тем не менее малоприятно, ибо Миниху не хватает чувства меры — он лжив, фальшив, и это видно за милю. И далее, описывая обращенный к дамам нарочито томный взор Миниха и то, как он нежно целует дамские ручки, леди Рондо отмечает, что «искренность — качество, с которым он, по-моему, не знаком».
Портрет Миниха, нарисованный Рондо, нельзя не признать точным. К тому же храбрость и решительность, обаяние и любезность сочетались в нем с невероятным апломбом, самолюбованием, высокомерием, спесью и хамством. Как и с женщинами, он был льстив и ласков с сильными мира сего и на коленях исправно полз по ступеням служебной лестницы.
Впрочем, существовали пределы и для амбициозного Миниха. Их устанавливал другой, еще более могущественный человек, которого боялись при дворе Анны Иоанновны все. Речь идет о ее фаворите, герцоге Бироне. Умный временщик довольно рано раскусил честолюбивые устремления обворожительного для дам полководца и делал все, чтобы Миних не вошел в доверие к императрице. Ревнивый Бирон, человек сугубо штатский, боялся проиграть в глазах Анны этому воину в блестящих латах. Известно, что женщины всегда были падки до военных. Поэтому Бирон не позволил Миниху войти в кабинет министров, куда тот, естественно, рвался. Фаворит императрицы постарался направить всю огромную энергию фельдмаршала в другом направлении. Он поручил ему воевать на границах империи, подальше от столицы.
