Музыка прекратилась.
— Я хочу сказать вам, что не могу продолжать служить здесь теперь, когда Джонни вернулся…
— Все это пустяки, — ответил он, и в голосе его звучали те отеческие нотки, которые ему так легко удавались.
— Он такой подозрительный, — продолжала она.
— Подозрительный, — повторил Мейстер. — Я хотел бы, чтобы действительно тому была причина…
— Ведь вы знаете, что я не могу остаться, — проговорила она.
Мейстер встал, подошел к ней и положил руки на плечи.
— Но если вы уйдете, могут подумать, что я действительно изверг, — сказал он вкрадчивым голосом. — Не можете же вы всю жизнь исполнять желания Джонни, который, весьма вероятно, проведет половину жизни в тюрьме…
Она вскрикнула и отшатнулась от него.
— Нужно иметь мужество смотреть правде в глаза, — продолжал он. — Нет смысла обманывать себя!.. Джонни действительно испорченный юноша!.. Ведь вы не все знаете… Я старался многое от вас скрыть, а это было очень трудно…
— Что же вы старались скрыть от меня? — проговорила она дрожащим голосом.
Мэри была бледна, как полотно.
— Дело в том… — начал он, как бы раздумывая, следует ли ей рассказывать. — Как вы думаете, что сделал ваш сумасшедший брат перед тем как его поймали и судили? Ведь я был его лучшим другом, как вы сами знаете, и все-таки он подделал мою подпись на чеке… Четыреста фунтов…
Она в ужасе отшатнулась.
— Но ведь это подлог! — воскликнула она.
— Какой смысл называть вещи своими именами? — Он вынул из кармана записную книжку, в которую был вложен чек. — Вот этот чек. Не знаю, зачем я держу его здесь, и как мне поступить с Джонни…
Мэри хотела разглядеть имя на чеке, но Мейстер, сокрушенно вздыхая, заходил по комнате. Это был чек, который он получил с утренней почтой, а историю с подлогом он выдумал только что. У Мейстера часто бывали минуты такого пылкого вдохновения.
— Разве нельзя уничтожить этот чек? — спросила Мэри дрожащим голосом.
— Конечно, я мог бы его уничтожить… — Мейстер великолепно разыгрывал свою роль. — Но Джонни такой мстительный!.. Я должен спрятать этот чек из чувства самосохранения!
Мейстер положил чек обратно в книжку.
— Конечно, я никогда никому не покажу его, — заметил он и бросил быстрый взгляд на Мэри.
Затем он прибавил более нежным тоном:
— Мне так нужно поговорить с вами, Мэри, о вашем брате и о многом другом… Я хотел бы поговорить с вами спокойно, так, чтобы нам никто не мешал… Приходите поужинать со мной…
Она покачала головой.
— Вы ведь знаете, что я не могу этого сделать, — сказала она. — Морис, неужели вы хотите, чтобы обо мне говорили то же, что о Гвенде Мильтон?..
Мейстер пришел в ярость.
— Почему все меня попрекают этой девушкой?! — вскинулся он. — Отлично, если вы не хотите — не приходите!.. Не понимаю, в самом деле, почему я жалею Джонни и спасаю его!..
Мэри пришла в ужас от его внезапного гнева.
— О Морис, — воскликнула она, — если вы действительно хотите…
— Мне все равно, — прервал он ее, — Я никогда не ползал на коленях перед женщиной и не буду ни о чем вас умолять!.. Уезжайте отсюда, если хотите. Джонни же не поедет с вами, в этом вы можете быть уверены!..
Мэри схватила его за руку. Она была в ужасе, что Мейстер приведет свою угрозу в исполнение.
— Морис, вы знаете, что я сделаю все, что вы хотите…
Он бросил на нее странный взгляд.
— Приходите в одиннадцать часов, — оживился он. — Если же вам нужен провожатый, то приведите «Неуловимого»!
Не успел он вымолвить последнего слова, как послышались три удара в дверь…
Мейстер в ужасе упал на стул и спросил дрожащим голосом:
— Кто там?
Ему ответил низкий мужской голос:
— Мне нужно поговорить с вами, Мейстер!
Морис подошел к двери и распахнул ее. На него смотрели темные, жуткие глаза инспектора Блисса.
— Что… что вы тут делаете? — пролепетал Мейстер.
Блисс едко улыбнулся, показав белые ровные зубы.
— Охраняю вас от «Неуловимого» и как родной отец забочусь о вас, — сказал он резко.
Он перевел взгляд с Мейстера на побледневшую девушку.
— Не думаете ли вы, мисс Ленлэ, что и вас нужно охранять?..
Он пристально смотрел на нее.
— Я не боюсь «Неуловимого», — ответила она, — Я знаю, что он не причинит мне вреда!..
Блисс криво усмехнулся.
— Ведь я не его имел в виду! — сказал он.
И он перевел на Мейстера свой тяжелый, странный взгляд.
Глава 24. Блисс предостерегает
На следующее утро Мейстер вошел в контору и, приблизившись к Мэри, положил ей руки на плечи.
Она повернулась и подняла глаза на него.
— Морис, — сказала она, — правду ли вы говорили мне вчера про чек?.. Я все время думала об этом и очень встревожена…
Он только вздохнул.
— Вы настаиваете, чтобы я пришла сегодня вечером?.. Ведь сейчас никто нам не мешает, и мы можем переговорить обо всем…
— Вы забываете, дорогая Мэри, что в доме есть посторонние лица, которые могут подслушать, — начал Мейстер вкрадчивым голосом. — Я так расположен к вам, Мэри, я так люблю вас…
— Что вы этим хотите сказать? — прервала она его. — Если я правильно поняла, вы хотите сказать, что любите меня настолько, что собираетесь предложить руку и сердце?
— Но… конечно, — пробормотал он смущенно. — Я очень люблю вас, но женитьба относится к тем вещам, которых я до сих пор избегал. И в самом деле, что значат какие-то слова, которые бормочет в церкви оплаченный нами пастор?
— Значит, скажите откровенно, что вы не имеете желания жениться на мне, — сказала Мэри совершенно спокойно. — Откровенно и определенно.
— Конечно, если вы желаете… — поспешно проговорил он.
— Я не люблю вас и не желаю выходить за вас замуж, — так же спокойно продолжала она. — Но я хочу, чтобы вы определенно сказали, что же вам нужно от меня…
Она стояла совсем близко от него, и глаза ее сверкали от сдерживаемого гнева. Никогда еще она не казалась Морису такой прекрасной…
Он вдруг схватил ее за плечи, и ей понадобилось большое усилие, чтобы высвободиться и оттолкнуть его.
— Теперь мне все ясно, — в гневе воскликнула она, — знайте же, что я не приду сегодня вечером…
Мейстер продолжал тихим и вкрадчивым голосом:
Разве вы не понимаете, дорогая Мэри, что я хочу только вашего счастья… Я хочу устранить все горести и несчастья с вашего пути… Я хочу, чтобы вы покинули вашу ужасную маленькую квартирку… Ведь вы знаете, что случилось с вашим братом: если теперь он свободен, то в случае нового обвинения, не забывайте, он должен будет отбыть и новое и прежнее наказание… Теперь представьте себе, что я предъявляю свое обвинение в подлоге чека… Что это будет означать для Джонни?.. Вы, надеюсь, понимаете, что для него это будет означать семь лет каторжных работ и еще два с половиной года прежнего наказания, что вместе взятое составит девять с половиной лет… Вам будет уже более тридцати лет, когда вы снова увидите его…
Мейстер увидел, что Мэри сильно побледнела и готова была упасть в обморок.
— Быть может, вы теперь несколько иначе посмотрите на вещи? — начал он.
На ее лице он прочел, что она готова сделать все, что в ее силах, чтобы спасти брата.
— Разве нет другого способа, Морис? — начала она слабым голосом. — Разве не могу я вам оказать иную услугу?.. Я готова быть экономкой у вас в доме, готова быть даже вашей служанкой. Я буду вашим лучшим другом, если хотите…
Морис улыбнулся.
— Дорогая Мэри, вы становитесь сентиментальной, — воскликнул он, — а это уже совсем глупо… Стоит ли столько разговаривать из-за того, что я пригласил вас поужинать со мной…
Мэри вскинула глаза.
— А если я спрошу Джонни…
— Бросьте это, — перебил он ее. — Если вы спросите Джонни, он придет сюда, и начнутся еще более сентиментальные разговоры! Я же предупреждаю вас, что в таком случае позвоню в полицию, а это будет означать гибель Джонни… Я надеюсь, что вы меня поняли…
Она печально кивнула.
…В пять часов адвокат сказал ей, что она может уходить. У нее болела голова, и она совершенно не в состоянии была работать. Буквы расплывались перед глазами, и невозможно было заставить себя сосредоточиться…
Мэри с облегчением вышла на улицу. Стоял густой туман и в нескольких шагах ничего не было видно.
У нее возникла мысль посвятить во все Аллана, но затем она подумала, что это могло бы разозлить Мейстера и тем самым погубить ее брата.
Быть может, она рассказала бы все Джонни, если бы застала его дома. Но Джонни ушел, оставив ей записку, в которой было сказано, что он пошел к одному из своих прежних соседей по имению.
Усталая и огорченная, Мэри прошла в свою комнату.
Через минуту служанка сообщила, что ее спрашивает господин с черной бородкой.
Мэри быстро выбежала в переднюю.
— Я тогда не успел представиться, — начал человек, стоявший в дверях, — инспектор Блисс.
