сравни. Я думаю удои повысятся втрое. А пока эту бабенку ты Ушастому предложи- он работник способный.
— Он уже принят в штат нашей фирмы. За его трудоспособность и агитацию я его поднял до главного менеджера. Всё хорошо, вот только бизнес нужно расширять. У тебя какие мысли на этот счет?
— Я думаю, что без особых заморочек можно подключить почти всю вторую палату. Там пацаны простые, а некоторые даже слишком, так что кульком конфет для начала можно будет обойтись на целую неделю. Вот только потом придется выходить на общепит и договариваться, чтобы твоим работягам давали к каше и картошке ещё и мясо, а то как говорится: от крахмала только воротнички стоят. Если процент с прибыли поварам пообещаешь, я думаю бизнес у тебя наладится, а при таких продовольственных переменах к тебе все мужики запишутся. Как тебе такой расклад?
— Просто супер! Только приватизировав отделение придется ещё с заведующим делиться, хотя при любых раскладах нужно крыше отстегивать- закон экономики. А если с другой стороны на это посмотреть, то через него можно и на другие отделения перейти, а там и всю больницу подключить!
— И будешь ты с главным врачом больницей командовать. Только без знаний в большой политике не обойтись. Ты у матери учебник по экономики попроси, чтоб привезла.
Ну а как королем станешь вспомни того, кто надоумил тебя на правление.
— Какой базар, Витек! Я тебе отделение подарю, будешь боярином, в натуре.
— Такой подарок точно с царского плеча, спасибо большое ну, и доброй ночи!
Вернувшись с похода в туалет, я собрался продолжить свой сон и улёгся в кровать. Железная сетка привычно издала скрежет и успокоилась. Всё было хорошо, только ребристый кубик мешал комфорту. Я вытащил его и бросил на библию. Три точки блеснули в лунном свете.
День третий
Проснулся я когда начало светать от сильного серного запаха. Соседи мирно спали. Всё было бы хорошо, если бы не эта вонь. Взгляд остановился на стуле около окна. На нём сидела черная кошка. Эта была Мурка, которая обычно побиралась в нашей столовке. Может она так воняет? И вообще, как она сюда попала?
— Мурка, а ну, иди сюда.
Кошка неподвижно сидела на своем месте и смотрела на меня своими желтыми глазами. Посидев так немного, на её месте образовалась блестящая воронка, которая и втянула в себя кошку. Стул был пустым, как будто ничего не случилось.
Кошка исчезла, а запах серы остался. И это напрягало. Краем глаза я заметил какое-то движение за занавеской под потолком. Оттуда выбежала огромная серая крыса, которая побежала по потолку, а затем по стене за кровать Федотова. И ни каких свидетелей столь безумного сюжета.
Я подумал, что пойти сейчас ловить крысу было бы также глупо, как и искать Мурку. В этом случае мне бы точно помогли санитары, хотя результат улова бы меня не удовлетворил. Отказавшись от охоты, я лег спать. Мысли о ночном визите крутились как назойливые мухи и мешали заснуть. Мучиться пришлось недолго, походный клич тети Вали послал всех в сортир. Потом, как обычно всех засосало и приземлило у входа в столовую. Рядом со мной сидел Городецкий и чему-то улыбался.
— Чего такой довольный?
Тот молча вытащил из кармана красный кусочек процедурного мела.
Успел воспользоваться?
— А ты на пижаму Завулона глянь, когда он спиной повернется.
Ждать пришлось недолго. На всю спину красовалось слово «лох».
— Ну, и чего, сработало?
— Сейчас проверим, — сказал Антон и направился к Завулону.
— Добрый день, родной. Как твои дела?
— Ты чего Антоша, с утра беленов объелся или с циклодолом переборщил?
— Ни с чем я не борщил. А вот ты, редиска, подло с моими конфетами поступил.
— Так ты на меня можешь в суд телегу настрочить и, если хорошо будешь ябедничать, то, возможно, меня поставят в угол. Или ты рассчитываешь на моё развоплощение?
— Зая, знаешь песню «лох — это судьба», она написана вот этим мелом на твоей спине.
Завулон снял пижаму и посмотрел на надпись. Его лицо выражало искреннее удивление, переходящее в разочарование детским поведением своего собеседника.
— Антоша, а с чего ты взял, что это мел Судьбы?
— Ну, попробуй сделать что-нибудь простое, например, войди в первый слой сумрака.
Мир выцвел и стал однотонным, но сумрак не появлялся. Все попытки Завулона были безрезультатны, только время стало идти гораздо медленней, как в замедленном кино. Пройти границу между слоями заканчивались ничем. Так он и залип на ней как муха в паутине. Крик отчаяния разорвал воздух коридора. Завулон напряженно-медленно развернулся к окну и кулаками разбил прозрачную поверхность реальности. Куски битого стекла демонстративно вязко падали на пол. Схватив осколок в виде кинжала, Темный полосонул им по шее Светлого. Красные бусинки веером рассыпались по воздуху и ударились о стену, через которую прорывался сумрак. Звук битого стекла был похож на колокольный звон, который постепенно стал видоизменяться в цвет. Вскоре наступила полная тишина, и красный цвет наслоился на этот черно-белый мир. Время остановилось… Сумрак поглощал Светлого и вместе с ним всё вокруг. Свет мерк и таял. Серый фон и ярко красный сюрреализм- привычная картина в сумраке. В этот момент монотонно проявились Инквизиторы в белых халатах. Подойдя к Тёмному, они предъявили ему обвинение в убийстве. Завулона арестовали и увели на Великий Суд. Городецкого накрыли белой простыней и унесли на носилках в никуда. Изъятый мел Судьбы был возвращен в процедурный кабинет, а следы битвы тщательно убраны. Красный цвет всегда был между Чёрным и Белым. В бесконечной игре Добра и Зла произошел обмен фигурами и со счетом 1:1 сохранилось равновесие. Секундная стрелка вновь ожила на Курантах, висящих над дверью в столовку. Время проснулось, и всё пошло своим чередом: обход, завтрак, прогулка… Всё как обычно. Как обычно…
— Слышь, Кутузов, что Завулону при таких раскладах светит? — спросил я на прогулке у Лабетова.
— Ему уже ничего не светит- отсветил Городецкий. Да и не темнит похоже тоже. Он из Великого Темного Иного сделал Завулона обычного человека, то есть вылечил. Поэтому и темным он стал не интересен. А дальнейшую его лоховскую судьбу и без гаданий предсказать можно. На судебной мед. комиссии определят его вменяемость. Если сочтут, что здоров, то сошлют его срок отбывать в места не столь отдаленные. Если же сочтут, что он псих, то тот же срок он отсидит в соседнем бараке в отделении шизанутых преступников. Только между этими вариантами неизвестно, что лучше: оттоптать зону как все или
