Лишь уже действительно замерзнув, Анмай выскользнул из рубки и помчался по туннелям и шахтам вниз, к двери-диафрагме. Когда она закрылась за ним, он вдруг подумал, что неограниченная свобода — тоже не высшее счастье. Выбрать из бессчетных возможностей одну нелегко и даже нельзя порой понять, что выбор неверен. Не поэтому ли он не хочет выбирать себе занятие, имеющее хоть какой-то смысл?
Анмай яростно встряхнул волосами, словно выбрасывая из нее обрывки мыслей и представил, что это такое — быть колоссальным бессмертным существом, для которого не существует преград. Это была его неизбежная, но почему-то не манящая судьба.
* * *
Три месяца спустя Анмай сидел у окна-экрана своей комнаты. Напротив его глаз парил бледный, едва заметный диск — планета, лишившаяся солнца, едва заметная в свете звезд, но ничуть не похожая на его родной Уарк. Это был газовый гигант, причем относительно небольших размеров — такие обычно встречаются во внешних областях планетных систем.
«Астрофайра» уже тормозила. Через две недели она попытаеться проникнуть внутрь Линзы. Этот же мир они заметили давно и даже изменили курс, чтобы пройти возле него. Сейчас он был на расстоянии всего сорока тысяч миль и его диск казался бледной дырой в сверкающих небесах.
Анмай поудобней устроился в кресле. Изображение в метровом квадрате окна было безукоризненным во всех отношениях — казалось, он действительно смотрит в открытое окно дома на удивительное, полное звезд небо. Его вид никогда не надоедал ему. Обернувшись, он увидел Хьютай — та, уютно устроившись на постели, читала книгу. Ее домашний наряд состоял, в основном, из белой футболки — такой куцей, что между подолом и трусиками было добрых три дюйма ее кожи. Зная, что это очень выгодно подчеркивает тугой изгиб ее бедер и стройные длинные ноги, подруга любила вертется в таком виде на его глазах, — якобы занимаясь очень важными делами.
На борту «Астрофайры», вообще-то, не было книг и ей пришлось самой заказывать их в производственном комплексе. Сейчас у нее собралась уже целая библиотека. Это были отчеты других звездных экспедиций, — точнее, те их части, в которых сообщалось о малоудачных попытках контактов с иными цивилизациями. Анмай тоже с интересом читал их, хотя не мог отделаться от мысли, что все это слишком интересно, чтобы быть правдой.
Жизненные формы разума оказались до крайности разнообразны. Двуногие прямоходящие преобладали, но встречались и разумные осьминоги с венцами огромных глаз — они дышали воздухом, не отдаляясь, впрочем, от воды. Или шары-аэростаты с пучками щупалец, парящие в густой атмосфере планет-гигантов, которые получали от своих солнц не меньше тепла, чем Файау. Впрочем, наличие двух рук и ног, как правило не означало сходства.
Были полуводные расы, похожие на выпрямившихся лягушек, или напротив на файа — но лишь выше пояса. Были летающие, похожие на летучих мышей — на планетах, чья слабая гравитация все же могла удержать атмосферу — как правило, в системах нежарких спокойных солнц. Были сумчатые, были покрытые роскошной шерстью, с полукруглыми ушами, похожие на медвежат из сказки. Были четырехрукие, похожие на обезьян создания — они происходили от птиц, хотя и сохранили от них только рудиментарный клюв. Не было найдено только никого, подобного файа. Были очень похожие — но не такие. А были и гигантские существа, общавшиеся с помощью радиоволн и жившие практически вечно — но они, как не странно, так и не создали технической цивилизации.
Что же до религий, искусств, форм общественной организации — то они были столь разнообразны, что просто захватывало дух. Среди них были и прекрасные, и невообразимо чудовищные. Сама Файау давно переросла ту стадию, при которой можно было говорить об государственном устройстве. Но коммунистические принципы, положенные некогда в ее основу, нигде больше не встречались. И Файау не поддерживала связь ни с одной цивилизацией равного с ней уровня — просто потому, что таких цивилизаций не было. Даже более старые расы, чем она, в абсолютном большинстве уступали Файау. Почему?
Файа считали, что освоение космоса, заселение других миров является для цивилизации единственным шансом стать чем-то большим, чем планетарный феномен. Но это требовало чудовищных затрат, концентрации всех усилий — понятно, что в ущерб интересам живущих здесь и сейчас. Такая задача действительно могла быть выполнена — хотя и не обязательно. В противном случае цивилизация начинала двигаться по гибельной синусоиде, многократно приходя в упадок и возрождаясь после социальных потрясений и банальных массовых вымираний. Проходя бесконечный ряд разрушительных кризисов, она платила за свое слабоволие и недальновидность миллиардами жертв, пока ее создатели либо не разрывали порочный круг выходом в космос, либо не истощали ресурсы планеты и не вымирали окончательно. В любом случае, создание звездолетов не относилось к числу их главных задач, и даже появление чужого корабря воспринималось таким обществом лишь как источник получения новых технологий, если не как просто досадная помеха, которую надо устранить как можно быстрее.
Очень немногие расы, кроме файа и Мэйат, пользовались Йалис. Это неизбежно ограничивало их развитие. Межзвездные полеты они осуществляли с помощью релятивистских ракет, но тогда они длились десятки или сотни лет, а радиосвязь на таких расстояниях практически теряла смысл. Поэтому, если какой-либо расе и удавалось основать колонии на планетах соседних звезд, они никогда не составляли единой культуры, как Файау. Независимо от своего желания, каждая такая колония неизбежно превращалась в отдельную цивилизацию. Иногда только с помощью анализа плазмы наследственности файа удавалось установить их родство с метрополией.
Общение же с юными расами, одинаковыми в своем невежестве, не представляло никакого практического интереса — по крайней мере, с научной точки зрения. По мере развития файа загадка чужого разума привлекала все меньше внимания. Она считалась менее важной, чем изучение Вселенной или познание ее свойств. Может быть, потому, что некоторые — не пользовавшиеся популярностью — исследователи доказывали, что во Вселенной рождение владеющих Йалис сверхрас происходит волнами и цивилизация файа — одна из первых в очередной волне. К тому же открытие Йалис и само появление разума — явления случайные и необязательные. Файау возникла вследствие серии случайных совпадений — вероятность их одновременного повторения была крайне мала. Короче, дело было в везении, а не в особой исключительности Детей Кошек.
Вообще-то, хотя файа изучили 114 цивилизаций, вывести какие-либо общие законы их развития не удалось. Даже в сходных условиях оно шло по-разному. Можно было подумать, что развитие культур определяется чистой случайностью. Разнообразие рас оказалось столь велико, что нельзя было даже вывести принципы зависимости технического уровня от общественного строя — и считавшийся неизбежным технический прогресс не всегда шел по прямой. Иногда целые расы отказывались от техники — безо всяких видимых причин. Или, в совершенстве владея ремеслами и искусствами, вообще никогда не создавали машин, хотя были старше файа на несколько десятков тысяч лет. Существовали и планетарные расы, живущие многие миллионы и даже миллиарды лет. Но в общении с ними возникала весьма серьезная трудность.
Цивилизации тем сильнее похожи, чем меньше их возраст, несмотря на то, что исходные биологические различия очень велики. Но по мере развития культуры различия возрастали и, после определенного предела, взаимопонимание оказывалось невозможным. Файау приходилось просто оставлять такие расы в покое. Хотя было обнаружено 946 таких цивилизаций, ни с одной не удалось установить контакт. Все сведения о старших расах ограничивались данными наблюдений — впрочем, очень подробными и точными. Они давно сменили свои исходные жизненные формы на искусственные. Хотя казалось, что машинам проще договорится, чем живым существам, на деле это оказалось не так. И тех, кто сумел изменить свою исходную разумность, никогда не удавалось понять. Впрочем, может интеллектронные системы и могли это — но могли ли они объяснить свое понимание тем, кто еще мог дышать?
Отчеты об этих расах, переполненные техническими деталями и математикой, не вызвали у Хьютай интереса и она больше не заказывала их. Большинство книг, которые ей удавалось добыть, были о том, что происходило, когда файа и представители иных рас встречались лицом к лицу.
Такие встречи редко бывали мирными, но интеллектронные системы обычно не вмешивались в конфликты — хотя делали все, чтобы предотвратить передачу файских технологии. Анмай, уже знакомый с кровавыми играми Детей Файау, не удивился тому, что покорение иных рас тоже превратилось в игру — правда, только для файа. Для обитателей несчастных планет это была отчаянная борьба на выживание. Но если Файау действительно требовалось истребить чужую расу, это делалось за долю секунды — изменяя фундаментальные постоянные на ничтожные, почти незаметные величины, Эвергет корабля-мира делал невозможным существование разумных структур. Никто из обитателей этих планет не успевал даже ничего почувствовать. Но гиперкомпьютеры не без оснований скрывали подробности этих операций, и Вэру не знал даже, сколько рас было истреблено Файау, а тем более — по каким причинам это было сделано.
