Девица явно нервничала – плечи зажаты, в руках теребила сумочку.
Что до внешности… Рус назвал бы ее сносной. Грудь в порядке, ноги стройные, а вот лицо немного подкачало.
– Как тебя зовут? – спросил он хриплым тоном.
– Соня… – протянула она.
«Какая разница, какое у нее лицо?» – прорычал он про себя. Для него сейчас главное – доказать самому себе, что на Апельсинке свет клином не сошелся. Рус потянулся к верхним пуговицам своей рубашки, начал расстегивать, заметил, как неумело девица спускает лямку сарафана с худого плеча.
«В порочащих связях пока замечена не была…» – неожиданно всплыли в голове слова друга. Может, оно и так, но в спальню к незнакомому старшекурснику пошла, пусть для нее это пока и не норма – начало положено. Этот факт заставил поморщиться, его всего передернуло, и он прекратил расстегивать пуговицы.
Рус постарался посмотреть на ситуацию со стороны и сам себе поразился. Еще несколько месяцев назад он уже поставил бы «подарок» на колени и с упоением совал бы член ей в рот или уложил на спину и таранил ее между ног.
А теперь… Теперь, кажется, такой вариант ему не подходит!
Он так не хотел, он эту девушку не хотел. Это всё – пройденный этап. Надоели на всё готовые шлюхи. Хотелось чего-то чистого, родного, светлого… Флору!
«Может, кто-то сейчас так же оценивает ее? Думает, поиметь или нет?» – как только эта мысль появилась в его мозгу, перед глазами поплыли красные круги.
Пусть Флора говорит, что хочет, она не в праве запретить ему прилететь в родной город. И он прилетит! Потребует от нее объяснений лично.
– У нас ничего не будет, Соня! – строго отчеканил он и буквально вылетел из комнаты.
Девушка побежала за ним, но он уже не обращал на нее внимания. Только было собрался объявить, что вечеринка закончена, как увидел прямо посреди гостиной ее…
Апельсинка смотрела на него широко распахнутыми глазами, а в руках белая фарфоровая тарелка с аккуратно выложенным печеньем. На каждом кругляше из песочного теста кремом нарисовано сердечко – криво нарисовано, явно самодельный шедевр.
– Рус, ты сегодня популярный! Смотри, какая милаха к тебе пришла! Еще и сладенького принесла! – заметил Жорик и попытался приобнять Флору за плечи.
Та отступила в сторону, принялась лепетать:
– Я просто… я хотела… я вчера прилетела… Устроилась, испекла печенье, собиралась сделать тебе сюрприз…
Флорины руки вдруг опустились, а тарелка упала на пол с жалобным звоном. Печенье разлетелось по гостиной, смешиваясь с осколками. Однако девушка этого даже не заметила, еще раз посмотрела на Руса своими глазами-блюдцами, потом повернулась в сторону Сони.
– Я такая дура… – прошептала младшая Карц.
Рус сначала даже не понял, к чему это она, потом посмотрел на свою полурасстегнутую рубашку, на Соню, и наконец сообразил, что сейчас происходило в воображении Апельсинки.
– Флора, нет! – тут же заявил он.
Но девчонка не слушала, а может быть, и не слышала, поскольку тут же развернулась и бросилась из квартиры. Только разве от такого, как Трубачёв, убежишь? Он догнал ее в три прыжка, Флора только-только успела выскочить на лестничную клетку.
– Отпусти! Уйди и не прикасайся! – заверещала она, когда Трубачёв прижал ее к себе.
– Милая моя, драгоценная девочка, ничего не было!
– Я, по-твоему, полная дура, да? – выплюнула она, чуть не плача. – Я не думала, что ты вот так сразу будешь… Ты знаешь кто? Ты предатель!
– Да не было ничего! Мы же с тобой договорились – спим только друг с другом! Я умею держать обещания, и это сдержу, пока ты будешь со мной… Ты же со мной, Флора? Ответь!
Он внимательно всмотрелся в ее глаза, словно искал там ответа, но упрямица лишь покачала головой:
– Я тебе не верю!
– А ну пойдем!
С этими словами Трубачёв повел ее обратно в квартиру. Буквально подтащил к Соне и задал вопрос:
– Мы с тобой спали? Этой девушке интересно…
– Не-а… – тут же принялась качать головой та.
– Ей я тоже не верю! – упрямо заявила Флора.
– Хорошо… – Новый вопрос Руслан задал с такой громкостью, чтобы все в гостиной услышали: – Друзья, как долго я пробыл в спальне с Соней?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Все разом присмирели, удивленно воззрились на злющего Трубачева.
– Ну, пару минут… – пожал плечами Жорик и отступил подальше, так, на всякий случай.
– Слышала? – спросил Флору Руслан.
Потом подхватил под локоть совершенно обомлевшую девушку и увел в свою комнату.
– Скажи, пожалуйста, Апельсинка, я из тех, кому для секса достаточно двух минут? – спросил со всей серьезностью.
– Нет… – пробубнила она, а потом разрыдалась.
Это случилось настолько резко, что Трубачёв обалдел.
– Эй, ты чего? – спросил он, но Флора не ответила, лишь продолжала заливать слезами свои розовые щеки.
Тогда Руслан обнял ее, стал целовать в макушку, лоб, губы, гладить ее волосы. Успокаивал как умел.
– Никогда мне не изменяй, пожалуйста!.. – попросила она сквозь слезы.
– Обещаю, что не буду! – ответил он, продолжая прижимать Флору к себе. – Кстати, а как ты узнала, где я живу?
– Ну как же… ты не помнишь? Мы с родителями останавливались у тебя пару лет назад!
Рус почти сразу вспомнил ту ночь. Тогда он уступил Апельсинке свою постель. Даже не смел надеяться, что когда-то с ней эту постель разделит. Однако мечта вот-вот станет явью.
Трубачёв еще крепче прижал Апельсинку к себе и с шумом вздохнул, наконец осознав, что именно он сегодня чуть не сотворил с собой и Флорой.
Глава 22. Расстегнутая рубашка
– Руслан, ответь мне только на один вопрос… – проговорила она, неожиданно от него отстраняясь, разрывая объятия.
– Спрашивай, Апельсинка!
– Почему у тебя расстегнута рубашка?
Если он сейчас скажет правду, как Флора отреагирует? И кому она сейчас нужна, эта правда? Он не скажет.
– Жарко, Апельсинка… – пожал он плечами.
В спальне действительно было немного душно, и Флора кивнула, кажется, поверив.
Рус снова притянул ее к себе, сжал в объятиях так крепко, как мог себе позволить, чтобы одновременно не сделать ей больно.
В этот момент для себя решил окончательно и бесповоротно: пока он со своей Апельсинкой, пока она прямым текстом его не пошлет, никаких больше шлюх. Он не позволит сиюминутному и причем весьма сомнительному удовольствию разрушить единственные стоящие отношения, которые у него были.
Правильно говорил отец: «Гуляй, сколько влезет, но когда найдешь свою женщину, имей стойкость оставаться ей верным. Обида и вина, которые порождает измена, разъедают отношения, как ржавчина металл… Будь осторожен. Оглянуться не успеешь, как счастье упустишь!»
Рус не знал, изменял ли отец матери когда-нибудь. Очень вряд ли, ведь у них отличные отношения, лучшие, если сравнивать с тем, как живут родители его друзей. Правда, мама гораздо моложе отца, к тому же очень добрая, красивая. Сын всегда ею очень гордился. Если посмотреть на ситуацию со стороны, изменять такой жене – несусветная глупость.
Однако слова отца запали в душу, словно они были пропитаны истинным знанием, опытом.
«Кстати, а почему это Апельсинка должна меня послать? Мы с ней ладим!»
Пусть теперь Руслан будет жить на два города, пусть… Это неважно, он как-нибудь справится и с расстоянием, и с ожиданием. Флору он больше от себя не отпустит. Она для него!
– Ты мне доверяешь? – спросил он ее серьезным голосом.
– Да…
– В таком случае уясни себе раз и навсегда – мы только друг для друга! Никаких измен! Никогда! Тебя тоже касается!
Юная любительница сюрпризов нервно хихикнула:
– Насчет меня можешь точно не переживать!
Он поцеловал ее в нос, губы, а потом, спросил:
– Ты как тут вообще очутилась? Надолго? Сбежала из дома?
– Почти! – улыбнулась она. – Я поступила в твой университет!
– В смысле?
– Теперь я учусь в том же университете, что и ты! Поселилась неподалеку со школьной подругой, папа оплатил нам квартиру.
