Когда чистенькая и довольная собой девушка, снова надевшая свою сорочку, наконец вошла к Риджесу, тот уже посапывал, счастливо улыбаясь во сне, который, похоже, был как-то связан с Рони. Иначе почему его член, мягко болтавшийся у покидавшего её постель мужчины, теперь снова почти окреп, заметно увеличившись в размерах?
— Не так уж всё и страшно оказалось, — едва слышно пробормотала девушка, укладываясь на широкую кровать и укрываясь краем огромного одеяла. — В первый раз было гораздо больнее и омерзительнее. А это можно и потерпеть.
Признаваться себе в полученном удовольствии Рончейя не решилась, тем более, что приятные ощущения быстро подзабылись, а вот лёгкая брезгливость к произошедшему только усиливалась, едва она начала вспоминать те стыдные прикосновения, казавшиеся сейчас особенно неприличными, стоило воскресить в памяти свою реакцию на них. Сразу захотелось снова пойти мыться, чтобы избавиться от малейших следов на помнящей чужие ласки коже. Рончейя с трудом удержалась от того, чтобы не вскочить немедленно и до утра закрыться в ванной с мочалкой в руках, понимая, что никакое мыло теперь не смоет с неё эту ночь. А ведь она точно не будет последней… Так к чему переживать и мучить себя? И без того мучители найдутся, только позволь…
Невесёлые мысли не смогли помешать уснуть девушке, утомленной длинным днём, наполненным самыми разнообразными событиями и впечатлениями. Но даже во сне она обнимала себя руками, будто отгораживаясь от чего-то, пытаясь укрыться от мерзостей взрослой жизни, с которой когда-то пришлось столкнуться слишком рано и слишком больно.
Глава 12
Жар чужого тела рядом, мужская рука, по-хозяйски расположившаяся меж её бёдер, губы, заново исследующие шею… Что именно разбудило девушку, она и сама бы не смогла ответить, но тело снова подвело, послушно позволяя настойчивой ладони чуть приподнять её ногу, чтобы ощущаемый всей спиной Ридж смог прикоснуться горячей шелковистостью уже совсем пробудившегося члена к заметно чувствительным складочкам, чуть болезненным и будто наполненным кровью, как недавно поставленный синяк. Эта смесь лёгкой боли и странного удовольствия от проникающей в неё твёрдости, растягивающей и распирающей, заставила Рони глухо простонать. Мужчина, крепкими пальцами удерживающий её бёдра, довольно хмыкнул куда-то в плечо девушке и резким толчком вогнал свой член до упора. Вскрикнув, Рончейя спрятала лицо в подушке, приглушая свои следующие стоны и крики, которые могли быть услышаны в соседних номерах. Да и приоткрытое окно, дарившее приятную прохладу ещё не сменившуюся дневной жарой, тоже не располагало к излишней громкости, напоминая о довольно оживленной улице рядом с постоялым двором.
Чуть задержавшись в ней, Риджес не стал сразу переходить к активным движениям, а позволил своим пальцам пробежаться по напрягшейся груди девушки, провести по чувствительному животику, затрепетавшему от лёгкой щекотки, спуститься ниже и нежно перебрать шелковистые лепестки, найти в них самую отзывчивую точку и уделить её максимум внимания, от чего обнимающая его член влажная плоть начала заметно сжиматься, доставляя особое удовольствие.
— Да, умница моя, — прерывающимся шёпотом комментировал свои ощущения Ридж. — Скажи, что тебе тоже это нравится.
Рони лишь снова простонала в подушку, но мужчине этого бессловного подтверждения оказалось недостаточно и он, продолжая ласкать её одной рукой, второй повернул к себе лицо любовницы.
— Тебе же это нравится? — требовательно переспросил он.
— Да-а-а… — сквозь стон выдавила из себя Рончейя, прикрыв глаза, чтобы не выдать бушевавшую сейчас в ней борьбу слишком чувствительного тела, просчитывающего дальнейшие перспективы и выгоды разума… и забившейся куда-то в дальний уголок души, не желавшей участвовать в происходящем.
Довольный мужчина попытался дотянуться до её губ, но, находясь за её спиной, он вряд ли смог бы это сделать. Решив, что поцеловать девушку он сможет и позже, а менять удобную позу, в которой его рукам была открыта большая часть из самых лакомых и потаённых уголков её тела, не хотелось. Как не хотелось и покидать горячую и нежную глубину, в которой уже почти пульсировал его напряженный член, жаждущий разрядки. Но снова пускаться вскачь, как ночью, Риджес не захотел. И сам он ранним утром был склонен растянуть удовольствие, и сонная тёплая Рони, трепещущая под умелыми пальцами, располагала к более нежной и медлительной близости, которая доставляла почти мучительное блаженство, наполняя комнату сладкими стонами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Спустя несколько минут этой ласковой пытки Рончейя сама начала чуть подаваться попкой в сторону мужчины, ускоряя и углубляя его неспешные проникновения, сменявшие такие же тягучие движения в обратном направлении, заставлявшие ощущать пустоту внутри от почти покидавшей её тело большой и горячей твёрдости. Ридж чутко уловил эти робкие проблески ответных толчков, с удовольствием подстраиваясь под новый ритм, задаваемый теперь девушкой.
— Сладкая моя, какая же ты вкусная! — лизнул он палец, временно покинувший влажные складочки.
Рони внутренне передёрнулась, представив, что ей пришлось бы проделать что-то подобное. Даже окончательно предавшее тело, поддерживаемое предвкушением лучшего будущего, путь к которому не обещал быть простым, но хотя бы оказался довольно приятным, не поддерживало подобных проявлений близости, требовавших хотя бы зачатков сердечной привязанности, которой пока не было и в помине… Да и вряд ли она образовалась бы на подобном шатком фундаменте.
Но скоро и эти мысли покинули девушку, потерявшуюся в ощущениях, едва Ридж полностью повернул её лицом вниз, придавив сверху своим тяжелым телом. Шлепки его бедер по её чуть выпяченной благодаря подложенной по низ живота подушке — об этом позаботился опытный любовник — становились всё быстрее. От чего кровь приливала к и без тому не отошедшему ещё от прошедшей ночи низу живота, снова отзываясь чуть болезненным острым удовольствием, быстро доведшим девушку до высшей точки, с которой она соскальзывала, подрагивая почти всем телом, ощущая собственную пульсацию где-то внутри, где она почти сразу была подхвачена несколькими содроганиями постепенно обмякающего опустошенного члена.
— Я захватил с собой одну микстуру, — успокаивая дыхание сказал Риджес, наконец отодвинувшийся от почти раздавленной им девушки, — будешь её принимать каждое утро. Ты же не собираешься пока становиться матерью? — внимательно посмотрел он на устраивающуюся поудобнее Рони, опасаясь вопросов по поводу замужества или упрёков.
— Нет, пока не собираюсь, — покладисто ответила та, вызвав очередную волну нежности, обычно накатывавшую на мужчину после близости.
— Вот и хорошо! — улыбнулся он, в очередной раз поздравив себя с выгодным приобретением, каким он считал всякую удобную и приятную ему любовницу, за что и готов был платить довольно высокую цену, включавшую в себя подобные поездки, покупку гардероба и другие траты, сопровождавшие общение с хорошенькими девушками.
“Ничто в этом мире не бывает бесплатным, а если и покажется таковым, то потом истребует с тебя самых больших вложений”, — подумал Ридж, повидавший на своём веку всякого и предпочитавший учиться на чужих ошибках. А потому с интересом внимавший старшим товарищам, наставлявшим его с ранней юности, что самые честные отношения основаны на понятных товарно-денежных отношениях, пусть товаром в данном случае и является особое расположение красотки.
Завтракала пара снова в номере, привычно уже запахнувшись в халаты, накинутые на голое тело. Рончейя была в ванной, когда накрывали на стол, благодаря чему избежала очередной проверки чужими взглядами, а потому оставалась в довольно ровном расположении духа, раздумывая над тем, чтобы самой заняться средствами предохранения от нежелательных последствий. Мало ли что там ушлые целители или алхимики намешали, и неизвестно, как это потом скажется на здоровье. В таком важном вопросе нельзя надеяться ни на кого. Так что время в лаборатории она будет тратить и на себя, благо с заданиями работодателя Рони справлялась всё быстрее, здорово набив руку и набравшись опыта за последние годы. А по поводу нужного ей состава у девушки уже были кое-какие мысли, требующие проверки, но почти оформившиеся в идеальный вариант, позволивший бы не только не нанести вреда, но и добавить сияния волосам и крепости ногтям.
