Но она не носила спортивную обувь. Совершенно точно. Голубые брюки и рубашки слишком просты. Ей привычнее в красивом льняном платье.
Она попыталась вспомнить себе комнату, в которой находилась. Позади стены золотистого цвета. Какие-то обои. И это все, что она смогла представить.
Все мысли о сне ушли. События возвращались. Да, так все и было. Она лишь надеялась, что еще не поздно, и ничего больше не говорила Кэлу, но всякий раз, когда думала о субботе, ее охватывала дурнота.
Она притворилась, будто поспала около часа, встала и спустилась. Внизу увидела стремянку. Это что-то новое.
Кэл на кухне. Действительно, вынул кекс из духовки. Тот красиво подрумянился и уже лишился большого квадратного куска.
– Привет. Ты поспала?
– Немного. Зачем нужна стремянка?
– Если представится возможность, возьмусь за покраску, пока мы здесь. Тут довольно высокие потолки. Так что лестница точно нужна.
– Для твоего брата это будет приятный сюрприз.
– Уж ты мне поверь. Кроме того, это меньшее, что я могу сделать.
В его тоне она разобрала что-то неподходящее к такой беззаботной фразе. Это слышалось каждый раз, когда он начинал говорить о брате. Злость. Боль. Возможно, печаль. Однако, что бы там ни было, Кэлу все-таки повезло.
Что бы она отдала ради того, чтобы вернуть сестру? У нее подогнулись колени. Кэл едва успел ее подхватить.
– Что такое?
Она запустила дрожащую руку в волосы.
– У меня была сестра. Она умерла, когда мне было семь лет. Она была на пять лет старше.
Он перенес ее из кухни в гостиную и посадил на диван.
– Как ее звали?
– Мия. Я звала Моя Мия. Она была для меня всем.
Горячие слезы потекли по ее щекам.
– Как ее фамилия?
– Мия… – Она закрыла глаза. Черт возьми. Почему не вспоминается? – Не знаю.
– Все хорошо. Как она умерла?
– Я вижу, как она бежит вниз по лестнице, рюкзак болтается на плече. Она опаздывает.
– Куда?
– Не знаю.
– Может, авария?
– Она была всего на пять лет старше. Когда мне было семь, ей двенадцать. Слишком мало, чтобы водить машину.
– Вести машину мог кто-то другой. Родители.
Как это было бы ужасно. Но, кажется, все иначе.
– Помню, родители приходят домой и говорят, что Мии больше нет. Бабушка тоже находилась там и плакала.
– Твоя бабушка живет с вами?
– Не знаю.
– Как ее зовут?
Она смотрела на руки, словно увидев себя семилетней. За обеденным столом. Бабушка на кухне печет хлеб.
– Нана.
Она подняла глаза.
Он смотрел на нее с нежным беспокойством. Плотина, которую она выстроила, чтобы сдерживать слезы, чувства и леденящий страх, рассыпалась, и она зарыдала.
Она плакала о сестре, которую не могла вспомнить. И о том, что оставалось за пределами памяти. Она плакала о женщине в свадебном платье, попавшей в метель. Рыдала, потому что не знала, начнет ли все меняться к лучшему.
Он привлек ее к себе. Гладил волосы. Баюкал. Разделил ее горе. Дал свою силу.
И когда выплакалась, она остановилась. Чувствовала себя совершенно опустошенной.
Отстранилась, и он отпустил ее. Она откинулась на мягкую спинку дивана.
– Прости.
– Не надо. Должно быть, ты давно это копила.
– Надеюсь, банк опустел.
Он улыбнулся.
– Принести тебе чего-нибудь? Воды? Кофе?
– Может, немного воды.
Он встал, и она, воспользовавшись моментом, взяла себя в руки. Конечно, он не подписывался иметь на руках истеричку.
– Я буду в порядке, – пообещала она, когда Кэл вернулся.
Он кивнул, задумчиво глядя на нее.
– Хочешь пирога?
Она засмеялась:
– Может быть, позже. Это тяжело. Просто ждать, не зная, произойдет ли то, чего ты ждешь.
– Прошло всего чуть больше суток.
– А такое впечатление, что гораздо больше. Наверное, похоже на то, как смотришь на воду и ждешь, когда она закипит. – Она оглядела комнату. – Знаешь, что бы мне сейчас пригодилось?
– Что?
– Кисть.
– Что-что?
– Могу я помочь тебе красить? Мне нужно что-нибудь делать. Иначе сойду с ума, если буду просто сидеть сложа руки, ожидая, что память наконец-то проснется.
– Тебе, наверное, лучше отдыхать. Позволить мозгу полностью отключиться.
– Я не могу спать. Пожалуйста.
Он решил начать с комнаты Брэя и не стал стелить на пол защитную пленку. Ковер старый, и его, без сомнения, следовало заменить, прежде чем они выставят дом на продажу.
Он нашел палку, чтобы перемешивать краску, поднос и несколько кистей.
– «Летний взрыв», – прочитал он на банке. – Интересно, что это за цвет?
– Звучит очень мило.
Он открыл крышку, помешал краску.
– Зеленый.
Она посмотрела через его плечо.
– Не зеленый. Зеленый слишком бросается в глаза. Это цвет приглушенного шалфея с лиловым оттенком.
Она держалась молодцом, но ему было больно видеть следы слез на ее щеках. Она потеряла сестру. «Мою Мию».
Зато это первая серьезная зацепка на пути к выяснению, кто она такая. Инстинкт подсказывал, что она все еще в опасности. Типы из «мерседесов» вернулись, решительно настроенные ее найти. Кэл пожалел, что неожиданно появился грузовик компании, когда они прятались на складе. Он хотел стычки, чтобы раз и навсегда выяснить, почему те шли по следам Снегурочки.
В течение следующих часов они работали в тишине. Она несколько раз выскальзывала из комнаты, торопливо объяснив, что разыгрался аппетит, и ей, пожалуй, нужно что-нибудь состряпать на ужин.
«Чем-нибудь» в итоге оказался бифштекс средней прожарки с картофелем и морковью. Было очень вкусно. После ужина, неся тарелку к раковине, он, к своему удивлению, обнаружил подробный список продуктов из холодильника, шкафов и морозильной камеры. Кусок мяса для жаркого, 1,5 кг. Четыре картофелины. И так далее.
Кэл вернулся в гостиную и посмотрел в окно. Он оказался прав насчет дороги. Снегоуборщик проехал около восьми, значит, главные дороги уже очищены или близки к этому, иначе второстепенные дороги остались бы без внимания. Следовательно, типы из «мерседесов» преодолеют разделявшее их расстояние еще быстрее.
Зазвонил его телефон.
– Привет, Чейз.
– Я просто хотел убедиться, что у тебя все хорошо.
– Все прекрасно. У меня была пара свободных часов, и я начал красить комнату Брэя. Подумал, что так мы быстрее подготовим дом к продаже.
– «Летний взрыв»? И как он?
Кэл хотел было сказать о том, что это цвет приглушенного шалфея с лиловым оттенком, но остановился. Брат вызвал бы скорую, решив, что он надышался парами краски.
– Приятный.
– Кстати, о доме, – произнес Чейз нерешительно.
– Да?
– Я хочу выкупить твою долю и долю Брэя, чтобы это был наш с Рэйни дом.
– Конечно. Никогда бы не подумал, что ты этого хочешь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
