В начале октября 1943 года личное письмо нашего командира дивизии к Гитлеру, о котором солдаты рассказывали, что там было написано: «мои солдаты хотят в Россию», увенчалось фатальным успехом. Командир, как прусский офицер, искал борьбы до конца. У таких офицеров было стремление успешно воевать вместе со своей дивизией и ее солдатами. Что думали или хотели рядовые — никого не интересовало, да и не могло интересовать во время войны. Если не считать время службы в транспортной роте (1942–1943 гг.), ни один офицер меня не спрашивал, хотим ли мы действительно в Россию. И я уверен, что большинство солдат туда не хотело. Впрочем, позднее от одного радиста в штабе я слышал, что 24-ю танковую дивизию должны были придать дивизии СС. И якобы после этого командир дивизии генерал фон Эдельсхайм первым же самолетом отправился к Гитлеру, чтобы лично ходатайствовать перед ним: «Лучше в Россию в качестве 24-й танковой дивизии, чем в Италии при соединении СС».
После этого мы окончательно отправились в Россию. Перед погрузкой в эшелоны мы еще пару дней провели на итальянском курорте Монтекатини в ожидании вагонов под танки. Если раньше главными гостями здесь была элегантная публика и деятели искусств, то теперь по фешенебельным курортам и паркам бродили мы, танкисты 12-го эскадрона. Я постригся у итальянского парикмахера. Когда молодая маникюрша в качестве особого шика стригла мне ногти, в парикмахерскую зашел наш главный фельдфебель. По этому поводу на вечерней поверке он презрительно объявил, что «товарищ по народу» Бётгер сегодня делал себе маникюр. Он не сказал, как положено по уставу, «обер-ефрейтор», а «товарищ по народу», таким образом, он меня показательно понизил в чине.
Погрузка в Россию
К тому времени я уже точно знал, как проходил многодневный танковый транспорт. После отправления из Монтекатини 17 октября 1943 года, когда была хорошая погода, я сидел снова, как фотограф, в люке радиста своего танка. Когда становилось холоднее, я перебирался к товарищам в теплушку или в итальянский легковой автомобиль. В каждой теплушке стояла маленькая печь, дрова для которой приходилось заготавливать самим. Если печку топили правильно, то жара рядом с ней была непереносимой, но на некотором расстоянии, особенно когда русский мороз проникал сквозь щели, несмотря на печь, было жутко холодно. Транспорт шел через Виллах, вдоль Вёртерзее до Вены, где 19 октября 1943 года поезд сделал короткую остановку. Потом поездка продолжалась дальше по Польше через Перемышль, Львов, Жмеринку в Россию. В России во время остановки на полустанке мы были свидетелями того, как голодные дети залезали в вагоны и просили по-немецки: «Пожалуйста, господин, хлеба!»
Потом случилось «первое свинство» нашего унтер-офицера, как это расценил я и мои товарищи. Украинские женщины подошли к поезду и хотели поменять яйца на мыло для бритья. Унтер-офицер сначала долго и безрезультатно с ними торговался. И только тогда, когда раздался свисток паровоза и поезд снова тронулся, договорились об обмене… Женщина протянула ему яйца, а он отдал ей кусочек мыла. Но перед этим он, словно мерзкий фокусник, разрезал мыло, из-за которого шел торг, пополам и половинку отдал как целый кусок. До сих пор мы не раз имели возможность убедиться в его подлом характере. Дальнейшие события покажут, что это был просто скот в человеческом обличье, носивший форму унтер-офицера.
Меновая торговля. Украинские крестьянки меняют яйца на мыло.
В Кировограде наше путешествие по железной дороге закончилось. Мы выгрузили наши танки с поезда. Вместе с нами прибыли остальные части дивизии. Из-за множества солдат, сосредоточенных здесь, на вокзале и в городе, было установлено тщательно спланированное движение. Многие надеялись, что еще удастся остановить непрестанно продвигающегося на запад противника. Сначала мы прибыли в район сосредоточения. Там перед боями мы получили письма и посылки, шедшие нам уже на номер полевой почты в Россию. Почта (особенно полевая почта) Вермахта, в подтверждение немецкого организаторского таланта, даже в районах боевых действий работала на удивление очень хорошо.
Боевые действия в Южной Украине. Оборонительные сражения за Днепр
«Отсюда, с этого момента, берет начало новая эпоха мировой истории, и вы сможете сказать, что были при этом».
И. В. Гете
Эту цитату из слов И.В. фон Гёте, сказанных им во время канонады под Вальми юному герцогу Карлу-Августу Веймарскому, вспоминали многие солдаты, прямо или косвенно вскормленные пропагандой, когда нас повели в стремительное наступление. Уверенные в победе, мы думали о предстоящих боях в России и еще были твердо убеждены, что наши танки поедут только вперед.
И вот время пришло. 26 октября 1943 года мы пошли в первый бой. Сначала 12-й эскадрон со своими танками в хорошем темпе наступал в направлении Знаменки и Новой Праги. За три дня он подбил 45 советских танков без единой потери со своей стороны и захватил много пленных. Но потом в эскадроне открылся счет первым потерям и убитым. Снарядом, отрекошетировавшим от земли в днище танка, был убит механик-водитель командирского танка. Во время первых боев под Новой Прагой мы атаковали днем и ночью. Сначала в этих первых атаках все шло в образцовом боевом порядке.
Полный газ, и вперед! Атака под Новой Прагой 29 октября 1943 г.
Тогда же мы впервые ночевали в русских крестьянских домах. При этом с русским населением приходилось контактировать редко. Оно, по-видимому, из страха перед немецкими солдатами, переселялось в мелкие подсобные помещения. Так как атаки чаще всего начинались ранним утром в восточном направлении, то вид из танка или из прицела открывался на бесконечный простор русской земли и на восходящее солнце. Во время наступления мы подъехали к полю подсолнухов. Насколько хватал глаз, стеной вокруг стояли высокие, зрелые подсолнухи. Своими цветами, похожими на тарелки, обрамленные желтыми лепестками, они покрывали бесконечное желтое поле под безоблачным небом. Мы на некоторое время остановились, пораженные такой красотой, но потом приказ «Танки, вперед!» напомнил нам, что мы из танка должны не любоваться красотами природы, словно в прекрасный отпускной день, а выполнять задачу по поиску противника. Теперь лязг вращающихся гусениц почти перекрывался треском подсолнухов, подминаемых катками и днищем танка. Это было короткое мгновение, когда можно было увидеть красоту подсолнечного поля и раствориться в ней. А теперь, когда мой танк мчался по полю, снова пришел в голову девиз 24-й танковой дивизии: «Вперед думать, вперед смотреть, вперед атаковать!»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
