– Сколько же ей лет? – подумал вслух сэр Элдон.
Ответа он не ждал, но тот пришел.
– Тысяч двести, а то и все триста, – пожал плечами Иер.
– Как же она сохранилась?
– Магия. Сначала на ней лежали охранные чары. Потом, когда некому стало за ними смотреть, магия стала слабеть и постепенно сошла на нет. Это случилось не так давно, как кажется. Лет триста или чуть больше тому назад. Точной даты не знает никто.
– И ты?
– И я.
Хрустя снегом, сэр Элдон сделал несколько шагов, ведя коня в поводу.
Почти четыре месяца провел он в дороге, выполняя приказ своего командира. И вот их путь завершился. Осталось подняться по этой лестнице-дороге, и там…
Драконоборец оглянулся на своего проводника. Тот сидел на обледенелом валуне, как-то странно ссутулившись и глядя на противоположный склон остановившимся усталым взором. Сидел, как человек, который отдал делу слишком много сил для того, чтобы еще мог радоваться завершению трудов. Тонкий профиль, светлые прямые волосы, ярко-зеленые глаза…
– Иер, – внезапно произнес он, – а ты чистокровный эльф или полукровка?
Выпалив эти слова, драконоборец осекся – так странно полыхнули устремленные на него глаза. Заклятие обещанной смерти! Совершенно неожиданно он открыл и произнес вслух тайну, которой полагалось умереть вместе с ее носителем.
– Прости, – выдавил он, глядя, как смертельная бледность заливает тонкое моложавое лицо. – Само вырвалось…
– Ничего, – прохрипел тот, прижимая руки к животу. Говорил он сквозь зубы, словно боялся, что сейчас его стошнит. – Когда ты сам выдаешь тайну, смерти не избежать. Но если кто-то о ней догадывается сам или узнает из третьих рук – ничего не происходи-и-и-ит…
Он внезапно застонал, сгибаясь пополам.
– Н-ничего! – Быстрый окрик остановил рванувшегося к нему рыцаря. – Поболит и перестанет. Такое уже было… раз или два… Я поэтому и ушел из Ордена – каждый непременно хотел подойти и спросить… почти то же самое, что спросил ты. Только иногда уточняли совсем другое…
– Почему и как случилось, что ты остался?
Иер кивнул, прислушался к себе и выпрямился:
– Ну вот, кажется, отпустило… Это мне посоветовали в самом конце, когда… сам догадайся!
– Когда весь твой народ ушел, а ты остался? – произнес сэр Элдон. Получив кивок в подтверждение, рыцарь решил продолжить расспросы: – Тебя изгнали?
Иер помотал головой.
– Ты решил сам? Добровольно? Но почему?
– Думай, что хочешь, но сказать я тебе это не могу.
– Заклятие?
– Оно самое. Нас было несколько, и всем нам при прощании дали его выпить. Сколько нас, кто остальные, где живут – если живут! – и зачем оставался каждый, сказать не могу. Заклятие!
– А там что? – Рыцарь ткнул пальцем вверх, на лестницу-дорогу. – Тоже не можешь мне сказать?
– Почему? Могу! В Колыбели Ветров было хранилище древних знаний. Кто и зачем послал тебя за ними, ты мне не говорил.
– Мне только этого не хватало! Библиотека! – воскликнул драконоборец. – Вообще меня послали не за историями, а за…
– Оружием? – быстро спросил Иер.
Если он рассчитывал, что угадал, то явно ошибся. Его спутник мрачно покачал головой:
– Даже если бы не было заклятия, я бы все равно не стал бы ничего объяснить. Но я поклялся и должен это сделать! Это – мой подвиг.
Иер кивнул, удовлетворенный таким объяснением, и с усилием выпрямился, словно сидение на камне лишило его остатков сил.
– Тогда мы должны подняться наверх. И как можно скорее – вот-вот начнется буран. Его лучше пережидать в укрытии, – сказал он.
Иер свистнул своему коню и, крепко взяв того под уздцы, первым направился к лестнице-дороге.
В те же самые минуты, в северных горах
Тихо застонав, Старый стал заваливаться вперед, пока не ткнулся лбом в холодные камни пола. В тот самый миг, когда его выступающие надбровные дуги коснулись гранита, чары рассеялись. Вынырнув из медитативного транса, шаман с усилием выпрямился и помотал головой. Зрение расфокусировалось, и потребовалось несколько минут для того, чтобы прийти в себя. М-да, возраст сказывается – сознание-то остается по-прежнему ясным, а вот тело слабеет. Раньше он бы сразу вскочил, а теперь продолжает сидеть, мотая головой и силясь привести дыхание в порядок. Видение, которое посетило его, было более чем странным. Это следовало обдумать, и как можно тщательнее.
Наконец, все нормализовалось, и Старый выпрямился. Плечи и ноги все еще ныли от неудобной позы – хм, с каких это пор поза для медитаций стала неудобной для шамана? Он выбрался наружу.
Первым, кого он увидел, был Хуррак. Вождь клана терпеливо сидел на камнях и ждал его. Сколько же прошло времени? Совсем чуть-чуть? Нет, судя по тонкому слою выпавшего снежка – в горах снегопады идут довольно часто, но ветра успевают выдуть большую часть снега со скал вниз, и на склонах, где племя устроило свои дома, его к весне остается не так много, – так по слою снежка можно предположить, что прошло больше суток.
У ног вождя лежала туша горного барана. Свежее мясо! Как раз то, что нужно после долгой медитации! Туша, конечно, замерзла, но это ничего не значит. Старый всем существом потянулся к ней – сначала набить брюхо, а потом разговаривать!
Хуррак терпеливо ждал, удобно устроившись на камне. Из-за светлой шкуры на плечах он издалека походил на глыбу слегка припорошенного снежком куска льда, отколовшегося от ледника и обточенного ветрами до причудливой формы. Собственно, это была одна из любимых иллюзий вожака – ведь имя Хуррак как раз и означает «Отколовшаяся глыба».
«Долго я отсутствовал на сей раз?» – поинтересовался Старый, на минуту перестав жевать. Сырое заледеневшее мясо льдинками хрустело на зубах.
«Достаточно, чтобы я начал беспокоиться», – уклончиво ответил вожак.
«Не беспокойся! Шаманы заранее чувствуют свой конец. Мне еще предстоит некоторое время спокойно жить и коптить небо. Я оповещу потом о поисках своего преемника…»
«Вот как?»
Хуррак опустил голову. Старый знал, о чем он подумал: ведь еще за несколько дней до Выбора таковым считался его старший сын, Авест.
«Твой сын пока жив, – поспешил сообщить шаман новость. – Я видел его… видел то, чем он сейчас занят».
«Спит, наверное?» – Вождь поднял голову к звездам. Для взгляда шамана, привыкшего видеть невидимое, уже давно не существовало различий во времени суток, и он только что заметил, что стемнело.
«Нет. Он… – Старый покачал головой и в нерешительности тронул тушу барана, – он сражается…»
«Началось?»
Вождь вскочил, напряженный и готовый бежать, лететь, нестись на помощь первенцу. Его аура полыхнула таким огнем, что шаман на миг зажмурился и отступил на шаг – если бы это был настоящий огонь, все живое вокруг вмиг превратилось бы в пепел.
«Это какой-то странный бой, – поспешал он успокоить Хуррака. – Я не чувствовал в Авесте ненависти или страха. Просто интерес. Кажется, он… да-да, это был учебный бой».
«Учебный? Он там учится?»
В голосе вождя зазвучало изумление. Совсем не такие новости ожидал он услышать о сыне, которого отправил на равнины. Разум отца рисовал картины лишений, которым будет подвергаться его дитя, трудностей, которые ему придется преодолевать, опасностей, с которыми придется столкнуться, даже мучений. Но учеба?..
«Ты ведь за этим и посылал его, не так ли? – прозвучал ответ шамана. – За знаниями».
«Я посылал сына на смерть, – покачал головой Хуррак. – Ты сам сказал…»
«Многие знания тоже могут стать причиной смерти, если узнаешь что-то лишнее! – изрек мудрый старик, устраиваясь на камнях поудобнее. Тело все еще не отошло от медитации, хотелось присесть, а лучше прилечь. – Успокойся. С твоим сыном пока все в порядке».
«В порядке»! – передразнил вождь. – Я его больше никогда не увижу живым…»
Повернувшись спиной, он стал медленно спускаться по склону, направляясь в свою пещеру. Старый смотрел ему вслед. Он не сказал обо всех видениях и сейчас раздумывал, стоит ли открывать отцу все, что ему удалось узнать о сыне. Действительно, слишком много знать иногда тоже вредно.
«Как знать, как знать», – подумал он.
Не подозревая о терзающих шамана сомнениях, Хуррак переступил порог своей пещеры. В далекие дикие времена каждый род жил обособленно. Правили в них женщины, мудрые старухи, у которых в подчинении находились их дочери и внучки, а также молодые мужчины, юноши и совсем мальчики. Достигшие зрелости мужчины изгонялись из рода и вынуждены были прибиваться к соседним родам. Иногда требовалось победить одного-двух конкурентов, ибо род мог принять к себе нового мужчину лишь после того, как прежний отец-вождь-защитник по старости, болезни или кончине сдавал свои позиции. Неудачники, как правило, погибали.
Шаманы рассказывали истории о том, что сломать такую систему удалось нескольким братьям. В одном роду как-то так получилось, что очередное поколение было сплошь мальчуковым – за определенный период не родилось ни одной девочки, зато мальчишки подрастали у каждой женщины. Отец у этих парней в свое время сам вдоволь поскитался по горам в поисках пристанища и с детства внушал сыновьям, как им следует поступать, чтобы не повторить его судьбы. Став совершеннолетними, сыновья покинули дом, но не разлетелись в разные стороны, а объединились. Они вместе напали на соседний род, выгнав его единственного защитника-вождя. Но доставшихся жен и подруг не хватало для всех – молодым захотелось большего. За первым родом последовал второй – его захватили и присоединили к первому. Затем настал черед третьего, четвертого…
