— Испугалась? — обращаюсь к ней, когда след случайных, но не буду лгать, что приятных прохожих теряется во мраке.
— Это было так неожиданно, что я… — тенью следует за мной.
— Если честно, я сам очканул, — подбадриваю Лилю, когда подходим к подъезду.
Прикладываю к двери ключ от домофона. Мелодичное треньканье приглашает нас скрыться от уличной прохлады и погрузиться в тёплое нутро многоэтажки. В лифте поднимаемся в установившейся между нами тишине, разбавленной сопровождающими движение кабины шумами и скрипами. Гордеева смотрит себе под ноги, запихнув свои руки в большой накладной карман толстовки, тот, который спереди. А я внаглую любуюсь её соблазнительными ножками, облачёнными в короткие шортики.
Это в таком виде ты в магазин за хлебом ходишь? Или там какой-то симпатичный пекарь работает?
— Гордеева, такие ножки только на мужские плечи закидывать, а не прятать под широкими джинсами, как ты это вечно делаешь, — пытаюсь разрядить обстановку.
— Вот за твои уши я бы свои ноги закинула, — произносит на полном серьёзе, отрывая взгляд от металлического напольного покрытия лифта. — Я же говорила, что я им доверяю.
— Мне даже немного обидно, что только этот мой орган удостоился такой чести, — начинаем улыбаться с Лилей в унисон. — Я вот считаю уши дефектом своей внешности.
— Я бы не назвала это дефектом, скорее изюминкой.
— Ага, скажи ещё, что согласна с таким высказыванием, как: «Шрамы украшают мужчин». Типа они добавляют нам мужественности и сексуальности.
— Согласна. И вообще, недостатки в мужчинах порой привлекают больше, чем их достоинства.
— Можно маленькое уточнение?
— Можно.
— Ты сказала «достоинствА» или «достоинствО»?
— Твое достоинствО я пока не видела и не могу сказать, привлечёт оно меня или нет.
— Можно ещё одно уточнение?
Безмолвно кивает.
— Ты сказала: «Пока не видела»?
— Артёмка, не цепляйся к словам, — быстро реагирует на сигнал, оповещающий, что лифт приехал на нужный этаж. Делает шаг навстречу разъезжающимся в стороны дверям.
На лестничной площадке неожиданно сталкиваемся с той самой соседкой, которую я ранее видел в кинотеатре. Вместе с любезными, но слегка натянутыми приветственными улыбками обмениваемся с ней вопросительными взглядами. Лично меня интересует, что она делает в столь поздний час за пределами своей жилплощади? А вот у меня наверняка хотят спросить, не жирно ли мне сидеть в кино с одной девушкой, а домой заваливаться с другой? Но наши неозвученные вопросы так и остаются без ответа, когда я и Лиля закрываем за собой входную дверь. Пустота квартиры встречает нас привычной для меня тишиной.
— С планировкой ты знакома, так что не буду подсказывать, куда тебе идти, — включаю свет в прихожей, пропуская Гордееву вперёд.
— А вот этого в прошлый раз не было, — разувается, одновременно указывая взглядом на турник, приколоченный к стене.
— Я только недавно повесил. Домашние тренировки никто не отменял.
— Слабо мне их продемонстрировать?
— Что, прямо сейчас?
— А почему бы и нет? Когда мне ещё предоставится такая возможность? Кто знает, может, я последний раз у тебя в гостях.
— Ну, ок, — освобождаюсь от ветровки, — раз девушка просит.
— Тогда и футболочку сними, чё уж…
— Заметь, это ты предложила. Только, баш на баш: я снимаю футболку, а ты снимаешь свою толстовку. Не будешь же ты в ней париться весь вечер? У меня в квартире тепло.
— Из тебя переговорщик такой себе. Я не разденусь перед тобой, так как под толстовкой у меня ничего нет, — прислоняется спиной к дверному косяку, скрещивая руки на груди.
— Могу одолжить футболку. Не ту, которую сниму. А чистую.
— О, подъехала излюбленная мужская фантазия: увидеть девушку в своей одежде. Особенно если она будет едва прикрывать женскую пятую точку.
— Вот твоя пятая точка, между прочим, прикрыта, — а ведь Лиля права, я это уже представил. — Ну, так что?
— Тащи сюда свою эсочку или эмочку, какой размер ты там носишь…
Скрываюсь на пару минут в своей комнате и возвращаюсь к Гордеевой с футболкой в руках. А вот на мне этого предмета одежды уже нет. Лиля, как обычно, делает вид, что мой внешний облик её не чуточку не смущает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сейчас посмотрим, что ты скажешь на мои «тренировки». Сама напросилась.
Поворачиваюсь спиной. Крепко, широким хватом фиксирую руки на грифе турника. Плавно, в спокойном темпе, без рывков начинаю подтягиваться. Прекрасно понимаю, какой перед Гордеевой открывается вид. Без ложной скромности могу сказать, что я обладатель такой притягательной для слабого пола спины V-образного силуэта (об этом я неоднократно слышал от девушек). И взгляд на мои широкие плечи заставляет кричать женское подсознание, что на эти плечи, как и на их обладателя, можно смело положиться (это тоже не я придумал).
Всё для вас, дамы, всё для вас. Не зря же я ежедневно вкалываю на турниках, как Папа Карло.
Чтобы Гордеева не устала считать (а то, что она будет считать, я уверен), на лайтах подтягиваюсь всего десять раз. Чисто для зрелищности процесса.
— Будем думать, что короткометражку ты мне уже показал, — произносит, как только я заканчиваю, касаясь ногами пола.
— И каково мнение кинокритика? — разворачиваюсь.
— На золотую пальмовую ветвь ты не тянешь, конечно. Чего-то мне не хватило.
— Тебе сложно угодить.
— У меня очень высокие требования.
— Я заметил.
— А теперь оденься, пожалуйста, — вот уже смущается, так как начинает прятать взгляд.
— Тогда я пошёл одеваться и пиццу заказывать, а ты располагайся, — расходимся в разные стороны. Я на кухню, Лиля в комнату.
После звонка в круглосуточную доставку еды застаю Гордееву у окна. Стоит ко мне спиной. В моей футболке. А мне не дают покоя её голые ноги.
— В твоём домашнем кинотеатре места не сидячие, а лежачие, — произносит, не оборачиваясь. Явно намекая на матрас, застеленный мягким, тёплым пледом и облюбовавший угол комнаты рядом с балконной дверью.
А что поделать, если купить кровать или диван у меня руки так и не доходят?
— Кажется, что ты меня сюда привел не кино смотреть, — вот теперь её взгляд устремлён в мою сторону.
— Не делай поспешных выводов. Сейчас я тебе такую крутую штуку покажу.
— Вот так сразу, без прелюдии? — присаживается на кресло, убирая валяющуюся там подушку себе за спину.
— То, что хочу показать, как раз настроит нас на прелюдию. Вуаля, — обращаю её внимание на мультимедийный проектор, стоящий на небольшой тумбочке напротив пустой стены. — Это тебе не на мониторе компа фильмец смотреть.
— А на чём же мы будем его смотреть?
— На стене. Поверхность и расстояние позволяют. Я покупал проектор для съёмок. Вот, наконец, пришло время использовать его по назначению.
Включаю ноутбук, пробегаюсь в браузере по списку фильмов. Что же выбрать? Или фиг с ними...
— Пока ждём еду, могу тебе фотографии показать. Но, сразу оговорюсь, не те, где я маленький и голенький. У меня таких и нет, наверное… А мои рабочие, со съёмок.
— Не боишься открывать для меня приватный мир своих гигабайтов?
— Там только работа, всё личное я бережно храню на съёмном жёстком диске.
Ставлю на колени Гордеевой ноут. Сам присаживаюсь рядом на широкий подлокотник кресла. Ныряя из папки в папку, Лиля начинает с неподдельным интересом рассматривать мои работы. Цветные и черно-белые. Студийные и отснятые в необычных локациях. Портреты. Контент для блогов и брендов. Актёрское портфолио. И многое другое.
— Недурно, — выносит свой вердикт. — Как ты докатился до такой жизни, что стал снимать исключительно мужской пол?
— Сначала друзья попросили произвести съемку городских соревнований по воркауту. Потом стали поступать индивидуальные заказы. В основном от парней. Для большинства из них сходить на фотосессию приравнивалось к походу к стоматологу. Страх. Дискомфорт. И отсутствие какого-либо желания. Я-то их прекрасно понимал. Правда, стесняться и не любить смотреть на себя через фото у меня были свои причины. О которых ты уже в курсе. Если со временем изменившуюся внешность я полюбил и принял, то с головой приходилось налаживать контакт. Ведь комплексы по взмаху волшебной палочки не проходят. Для этого нужно время. И погружение в работу. В этом плане мне очень помогли съёмки. Именно парней. Потому что мы на одной волне. У нас одни и те же проблемы, и одни и те же заморочки.
