Ассирияне действительно отличались неутомимостью в походах и уменьем пользоваться всеми средствами военного искусства.
30. И заревет на него в тот день как бы рев разъяренного моря; и взглянет он на землю, и вот — тьма, горе, и свет померк в облаках.
Вот тьма… Этими словами изображается то впечатление, какое будет произведено на иудеев нашествием могучих и многочисленных, ходивших с большим шумом (как шум моря) ассириян.
Особые замечания
Критики довольно единодушно делят пятую главу на три части: 1–7, 8–24 и 26–30.
Первая часть сохраняет известный ритм на всем своем протяжении.
1 стих_1-я половина
1 стих_2 стих
3 стих_4 стих
5 стих_6 стих
7 стих_
Надписание:
1 строфа_в 4 полуст._2, 2
2 строфа_в 4 полуст._2, 2
3 строфа_из 6 полуст._3, 3
1 и 2 строфа_по 2 полуст._2, 2
Песнь эта составлена, вероятно, немного спустя после появления предыдущих речей пророка, около 735 г.
Вторая часть не возбуждает в общем серьезных возражений в отношении своей подлинности, хотя критика почти единодушно считает 15 и 16 ст. вставкой, которая могла бы быть помещена ниже, так как содержание ее слишком общее и не подходит к перечислению частных наказаний, начавшемуся в 14-м стихе. 17-й ст. также, по Condamin’у, следовало бы поместить после 10-го, как более подходящий к нему по своему содержанию.
Строфы в этой части, явившейся также, вероятно, около 735 г., можно распределить таким образом:
8–10 и 17 стих_1 строфа_2, 3,3
11–14 стих_2 строфа_3, 3,2
18–23 стих_3 строфа_3, 3,3
Что касается третьей части, то Condamin предполагает, что она первоначально имела другое место — именно ст. 24–25 после 9 гл. 16 ст. и ст. 26–30 — после 8 гл. 20-го ст., так как они более подходят по своему содержанию к тем отделам. Но означенный критик не представляет других, более убедительных, оснований для своей гипотезы, сказанного же весьма недостаточно для совершения такой перестановки.
Глава 6
1–4. Призвание пророка Исаии к пророческому служению: а) Богоявление, 5–7. освящение пророка, 8–13. его послание на проповедь
1. В год смерти царя Озии видел я Гоcпода, сидящего на престоле высоком и превознесенном, и края риз Его наполняли весь храм.
1–4. К своему высокому служению Исаия, подобно Моисею, Иеремии и Иезекиилю, был призван особо торжественным Богоявлением. Он видел Бога как царя вселенной, торжественно восседающим в своем храме-дворце. Его окружали высшие духи ангельские — серафимы, громко исповедующие святость Всевышнего и Его великую славу, пред которой даже они закрывали себя крыльями.
В год смерти царя Озии, т. е. 740 г. По преданию, сообщаемому святым Ефремом Сириным, Исаию чрезвычайно опечалила дерзость царя Озии по отношению к храму, куда царь осмелился войти для каждения фимиамом. Пророк облекся во вретище — знак печали — и носил его до самой смерти царя Озии; в год смерти этого царя Исаия и был призван на служение торжественным видением (Твор. святых отцов в р. пер. т. 20 с. 237–238).
Евсевий Кесарийский еще прямее говорит, что только со смертью Озии, прогневавшего Бога, пророк мог получить откровение от Бога, Который дотоле за грех царя отвращал Свое лице от народа иудейского (Collectio setecta Ecclesiae Patrum Caillaut 24 р. 28 и 29). Блаженный Феодорит со своей стороны добавляет, что Господь, в частности, прогневался и на самого Исаию, который молчал в то время, когда Озия позволил себе такую дерзость по отношению к храму. Новейшие толкователи (напр., Негельсбах в Lange Bibellwek т. XIV с. 84 и 85) объясняют дело более простым образом, говоря, что Исаия был нужен именно в то время.
Почему пророк о своем призвании говорит после пророчеств, помещенных в 1–5 гл.? Очень вероятно, что Исаия хотел в первых пяти главах начертать картину жизни современного ему иудейского народа для того, чтобы его послание вышло вполне ясно мотивированным.
Видел Бога Исаия, конечно, не телесными очами, а очами духа, находясь в состоянии пророческого восхищения (экстаза). «Слышит Исаия глас Господень, — говорит святой Василий Великий, слова которого имеют отношение и к видению Исаии, — хотя ничто не ударяло в телесный слух» (Твор. Святых Отцов в р. пер. т. б стр. 253 и 260).
Гόспода — по евр. величаемому Adonaj = Владыку мира, вселенной. [В Лопухинском толковании на Бытие словосочетание Adonaj толкуется как Верховный и Справедливый Судия — от коренного слова дан — судия. Прим. ред.] Пророк в 5 ст. говорит, что очи его увидали Господа Саваофа (с евр. Владыку воинств, т. е. Бога Отца).
Храм, в котором Исаия видел Господа, мог быть как храмом земным, Иерусалимским, и храмом на небе (ср. 3 Цар 22:19 [215]). Так как пророк не объясняет, какой храм он разумеет, естественнее всего видеть в его словах указание на известный всем Иерусалимский храм, тем более, что здесь упоминается о некоторых принадлежностях иерусалимского храма (алтарь кадильный и щипцы ст. 6). Но так как пророк находился в экстазе, то иерусалимский храм представился ему имеющим более широкую вместимость.
Края риз… в переводе с евр. подол мантии. Царь Сущий представляется пророку одетым, подобно царю земному, в длинную в широкую мантию. [В славянском переводе с 70-и этот стих переведен так: И бысть в лето, в неже умре Озия царь, видех Господа седяща на престоле высоце и превознесене, и исполнь дом славы его. Прим. ред. ]
2. Вокруг Него стояли Серафимы; у каждого из них по шести крыл: двумя закрывал каждый лице свое, и двумя закрывал ноги свои, и двумя летал.
Серафимы. Слово seraphim встречается единственный раз в Библии только здесь и поэтому истолковать его значение довольно затруднительно. Некоторые признают это название тожественным с названием змей, упоминаемых в кн. Числ. (21:6 [216] hanne chaschim hasseraphim) и говорят, что внешним видом своим они напоминали змей или летающих драконов, которые, по верованию древних, стояли на страже божественных сокровищ. Но невероятно, чтоб служители Божии — Ангелы — явились пророку в виде змей, которых истинные почитатели Господа считали совершенно неподходящим предметом для поклонения, как это видно из того, что царь Езекия уничтожил изображение медного змея. (4 Цар 18:4 [217]). Кроме того, в кн. Числа слов saraph — прилагательное (знач. жгучий), а здесь — существительное. Другие толкователи производят это слово от глагола saraph (жечь или гореть) и видят в нем указание на огненную природу серафимов, в силу чего они «опаляют», «сожигают» то, с чем приходят в соприкосновение. Наконец, иные, с большей вероятностью, утверждают, что серафимы — носители божественного огня любви, попаляющего всякую нечистоту и очищающего людей.
Иные еще производят это название от арабского слова scharufa — быть начальником и видят здесь указание на особенно высокое положение cерафимов в среде Ангелов. Некоторые видят в этом названии воспроизведение имени бога огня Нергяла — Sarapu (сожигатель) или египетского seref — название дракона, сторожившего гробницы. Таким образом, филология не дает достаточно указаний для определения существа серафимов.
Самый текст книги Исаии поэтому является более надежным источником. Из этого источника мы узнаем, что серафимы говорят, поют хвалебную песнь Богу по очереди, исполняют повеления Божии — следовательно, это разумные, духовные существа, Ангелы. Они имеют крылья, которые указывают в них существа небесного мира или высоту, силу, могущество божественное, как это видно из того, что древние народы — вавилоняне и персы приделывали к изображениям своих царей по нескольку пар крыльев, для того чтобы указать, что цари эти равны богам (см. Вейссера. Картинный атлас всемирной истории — изображение Кира). Впрочем, крылья служили серафимам и для закрытия их тела пред величием Божиим. Так как они стоят перед Господом и вокруг Него, то издревле они признавались самым высшим в небесном воинстве чином (херувимы только носят престол Божий). Назначение серафимов, по тексту книги Исаии, состоит в служении Богу, которое они совершают с пламенною ревностью. Отличие их от прочих Ангелов состоит в том, что они не посылаются на землю, подобно прочим Ангелам, а являются принадлежащими исключительно непосредственной сфере Божественной.
