В этот же период командование Закавказского военного округа, чтобы избежать ненужных потерь в личном составе, решило эвакуировать из Степанакерта технику и личный состав 366-го гвардейского мотострелкового полка. Однако направленную колонну армяне, которые считали технику и вооружение полка своим «законным» трофеем, остановили уже на подходе. Тогда было решено эвакуировать по воздуху транспортными вертолетами Ми-8 и Ми-26. Что и было осуществлено 4 марта, при этом 10 танков, несколько БМП, БТР и БРДМ, 45 артиллерийско-минометных систем полка, которые было просто физически невозможно вывести, были просто оставлены[55]. Около 180 военнослужащих, включая 22 офицеров (в их числе был, например, и один из будущих командующих Армией обороны НКР Сейран Оганян)[56], перешли на сторону армянских формирований. Переброшенный в Грузию 366-й полк был расформирован 10 марта.
Самой большой ценностью были 9 танков, захваченных армянами. При фактическом отсутствии тяжелой техники и противотанковых средств у азербайджанцев они стали реальной силой. При выводе только 1 из 10 танков, имевшихся в полку, был взорван, еще 1 стоял без двигателя и поэтому был не на ходу, а остальные 8 военные просто бросили, сняв некоторые наиболее ценные запчасти. После некоторого ремонта эти танки стали пригодны для боевых действий. Однако у армян возникла другая проблема: все найденные в республике танкисты служили в СА довольно давно и знали только устройство танка Т-64, но никак не доставшихся им Т-72. Обучаться им пришлось в ходе боевых действий, так как уже 6 марта армянским танкистам пришлось отражать атаку азербайджанских войск в Аскеране на самой окраине Степанакерта: «Когда мы впервые пошли в бой, мы даже не знали, как заряжать пушку. Мы могли заложить снаряд в ствол вручную, как это делается во всех танках, но не знали, как это сделать в автоматическом режиме. Мы шли в бой, держа снаряды в руках и на коленях. Наш командир находился в БМП-2. Когда азербайджанцы атаковали Аскеран, нам приказали выдвинуться и остановить их. А он не знал, как заряжать снаряд в ствол БМП-2. Нам сказали, что Сейран Оганян сейчас в Аскеране и что он может показать, как это сделать. Они встретились на дороге, Сейран показал ему, как загонять в ствол снаряд, и после этого они пошли в бой».
За пределами Степанакерта и Шуши велась война между деревнями, и многие из событий этой войны так и не были записаны. Почти неизвестными для печати остались события в армянской деревне в северной части Карабаха Мараге, что недалеко от границы, рядом с азербайджанским городом Тертер.
10 апреля азербайджанцы захватили деревню, и ее защитники-армяне отступили. На следующий день армяне отбили деревню и сообщили, что нашли и похоронили тела по меньшей мере 43 жителей[57]. Группа представителей международной организации Christian Solidarity International во главе с баронессой Кэролайн Кокс приехала в Марагу для расследования обстоятельств этой бойни. Они записали рассказы местных жителей и эксгумировали и сфотографировали «обезглавленные и обугленные тела». По меньшей мере 50 жителей Мараги также были взяты в заложники, из которых 19 так никогда и не вернулись[58].
Неудачные боевые действия в Карабахе, игнорирование властями проблемы укрепления обороноспособности стимулировали очередной этап политического кризиса в Азербайджане. Сопровождавшие этот процесс кадровые перемещения в военном командовании, маневры различных политических группировок отрицательно отразились на боеспособности войск и ведении операций. В марте после напряженной борьбы контроль над силовыми структурами (МО, МВД) полностью перешел к НФА.
Одновременно обострение ситуации в Карабахе привело к обострению ситуации вокруг бывших советских (а на тот момент фактически — российских) воинских частей в Азербайджане и вынудило командование ЗакВО приступить к их выводу за пределы зоны конфликта. В условиях острого военно-политического кризиса азербайджанские военизированные группировки и население перешли к силовому изъятию техники и вооружения российских войск.
Так, при свертывании и отводе из приграничной полосы застав трех полков 23-й и 295-й мотострелковых дивизий часть сил была разоружена. Только 135-й мотострелковый полк 295-й мед при выводе из южного сектора армяно-азербайджанской границы в направлении Баку утратил на марше 81 единицу БТТ, 12 арт-систем, другое вооружение. Были захвачены склады боеприпасов ЗакВО в Агдаме. Всего в первом квартале 1992 года дислоцированная в Азербайджане 4-я общевойсковая армия ВС СНГ в результате 85 нападений утратила 4 реактивные установки залпового огня, 14 танков, 96 БМП, 45 БТР и БРДМ, 2929 единиц стрелкового оружия, 836 автотранспортных средств. За этот же период Каспийская флотилия лишилась более 250 стволов стрелкового оружия, 50 автотранспортных средств. Крупные изъятия оружия, боеприпасов имели место в частях ПВО и погранвойсках. Потери в живой силе в январе — апреле по 4-й армии составили 20 убитых военнослужащих, по 104-й гвардейской воздушно-десантной дивизии (Кировабад) — 12 убитых, 49 раненых.
Аналогичные процессы происходили и в Армении. Военными в короткое время были переданы 39 БМП, 10 БТР и БРДМ, 8 РСЗО «Град», 12 боевых вертолетов Ми-24 382-й вертолетной эскадрильи, несколько транспортных вертолетов Ми-8, более 6 тысяч танковых снарядов, другие виды техники, вооружения, боеприпасов.
Тем временем армянские части в Карабахе продолжали работу по укреплению обороноспособности. Уже в марте — апреле имеющиеся в Карабахе силы были реорганизованы, в короткое время были созданы постоянные подразделения звена «рота — батальон», перераспределены имевшиеся техника и вооружение. На танкоопасных восточном и юго-восточном направлениях (Аскеран, Мартуни, Гадрут) спешно сооружались так называемые «укрепленные районы», которые представляли собой несколько оборонительных рубежей с долговременными огневыми сооружениями и прикрытием из минно-взрывных и инженерных заграждений. Снабжение группировки в Карабахе (доставка боеприпасов, горючего, предметов материально-технического обеспечения, ротация личного состава, переброска подкреплений) по-прежнему осуществлялось исключительно по воздуху с территории Армении гражданскими самолетами Як-40, Ан-2 и вертолетами Ми-8 через аэропорт Ходжалы и вертолетные площадки Степанакерт и Колатаг. Опираясь на имеющиеся возможности, армянское командование приняло решение сосредоточить усилия на захвате города Шуша и последующем обеспечении наземного сообщения территории Карабаха с Арменией.
Весной 1992 года эпицентр войны сместился в Шушу — горную цитадель в самом сердце Карабаха. На тот момент азербайджанское население уже было преимущественно изгнано почти из всех населенных пунктов в Карабахе и в основном сконцентрировалось в Шуше и в ряде окрестных деревень. Отсюда они все еще контролировали дорогу из Карабаха в Армению и поэтому могли достаточно эффективно держать Степанакерт в осаде.
Окруженная с двух сторон скалами, Шуша была построена как крепость, которую легко оборонять. Она с успехом выдержала две долгие осады персидских войск в 1795 и 1826 годах. Если бы азербайджанцы сумели здесь удержаться, они могли бы еще надеяться, что карабахские армяне будут в конце концов вынуждены искать компромисс.
Однако, как уже отмечалось выше, сама Шуша была в осаде. Попасть в город наземным транспортом можно было только с запада, через город Лачин, находящийся в непосредственной близости от Армении.
Прибывший в Шушу 20 января второй за историю независимого Азербайджана министр обороны Таджеддин Мехтиев не смог реально помочь защитникам города. В его заслуги можно поставить только обреченную вылазку из Шуши с целью захвата армянской деревни Каринтак (азербайджанцы называют ее Дашалты). Его отряд попал в засаду, и в завязавшемся бою около 70 солдат погибли, остальные были убиты во время бегства. После этого сокрушительного разгрома министр обороны покинул Шушу и вскоре был отстранен от должности. В своих послевоенных интервью сам Мехгиев утверждал, что в ходе операции в Каринтаке потери составили всего 17 человек убитыми.
В начале февраля в Шушу приехал новый военный руководитель — Рагим Газиев. Он не являлся профессиональным военным, в своей гражданской жизни был просто преподавателем математики. Хотя он умел много и страстно говорить, но идеи его были далеки от практики. Так, на одном из митингов он заявил, что оставит город «только по дороге на Ханкенди». Однако ему так и не удалось объединить четыре разрозненные вооруженные группы, находившиеся под его началом. Их командиры не доверяли друг другу и не поддерживали контактов даже по радиосвязи.
Как бывало не раз на этой войне, политические междоусобицы в Азербайджане отрицательно сказались на обороне Шуши. Обещанное подкрепление так и не прибыло. Мало того, в марте Газиева назначили министром обороны, и он вернулся в Баку. В апреле была предпринята попытка сформировать новую «тушинскую бригаду» под руководством подполковника Эльбруса Оруджева — кадрового армейского офицера. Однако и тут не обошлось без накладки: из-за острой нехватки кадров Оруджева помимо Шуши назначили поенным комендантом еще трех южных городов — Лaчина, Кубатлы и Зангелана, — что было невероятно тяжелым бременем для одного человека. Мало того, когда он приехал в Шушу, в частях гарнизона уже начался разброд и шатания, и многие солдаты и ополченцы вместе со своими семьями просто покидали город.
