– Хорошо. Точнее, плохо, но ничего не поделаешь.
Пока я говорил, в комнате появился Малой. И теперь этот бугай мялся у меня за спиной, не решаясь тревожить. Чтоб его! Почему-то человеческая глупость с каждым днем раздражает меня все сильнее.
– Чего стоишь соляным столпом? – рыкнул я. – Нашел «кубик»?
– Ага! – радостно доложил он. – Стоит на стоянке у кладбища, ну, короче, возле вокзала. Закрыт и на сигнализации. Мои ребята там, приглядывают.
– Приглядывают? Счастье-то какое! Вот чем ты думаешь, Малой, а?! Возле вокзала – значит, они по железке смотались!
Малой выругался:
– И чо теперь?
Вот уж действительно: хочешь, чтоб было сделано как следует, сделай сам.
– Пусть твои ребята как следует прочешут вокзал. Как следует, понял? Но – вежливо. Пусть поспрашивают дежурных, кассиров, охрану – может, кто их видел и даже знает, куда они рванули. Главное – куда. Ну и если у тебя есть кто-то из железнодорожников – ну там нищие вагонные, лоточники, прочая шваль, – пусть полазят по пригородным станциям. Тоже поспрашивают. В общем, рой землю носом, что хочешь делай, но отыщи их. Или хотя бы направление определи. И там уже пусть вагонная шушера пошустрит. А я пока по своим каналам… шустрить буду. Ты командуй своими, но далеко не уходи, можешь мне понадобиться.
Я вошел в базу билетных продаж. К сожалению, именная регистрация была введена только для поездов дальнего следования, на пригородные электрички предъявлять документы не требовалось. Проверил заодно и банковские операции – Макс снял деньги с карточки – все, что у него там были, – в торговом центре у вокзала. Логично.
Я позвал Малого.
– Да, пусть твои ребята опросят не только кассиров и охрану, а всю привокзальную шпану. Эта публика все замечает. Если кто-то видел, на какую электричку они садились, – с меня причитается.
Ч-черт… мне совсем не хотелось подключать к этому делу корпоративную полицию. Но делать нечего, видимо, придется.
И я позвонил Эдит. Нашей с Ройзельманом общей любовнице. Забавно, как подумаешь, – я делю женщину с человеком, перед которым благоговею и которого боюсь до дрожи в коленках. И который, если узнает об этом проколе с Максом и девчонкой, не раздумывая снесет мне башку. Точнее, нет, он просто сдаст меня со всеми потрохами полиции. Или даже… он очень, очень прагматичен, наш шеф, он не захочет терять «материал» и просто отдаст меня людям из спецблока. И разберут меня, как конструктор, на составляющие. Причем заживо.
Тьфу, ч-черт.
– Нужно найти двух человек, – коротко сообщил я, едва Эдит ответила (ни «привет», ни «до свидания», только дело, к этому нас Ройзельман приучил). Информацию сбрасываю тебе в «облако». Исходные данные: парочка, вероятнее всего, села в пригородный поезд вчера вечером. Я тебе пришлю запись со служебных видеокамер и все их приметы. Станция назначения неизвестна. Направление – тоже. Нужна любая информация.
– Что, девку молодой Ойген потерял? Как же так? – съязвила моя пассия, но тут же смягчилась. – Ок, сделаем, постараемся. За тобой должок, – она коротко хохотнула.
И повесила трубку.
И тут мне пришла в голову отличная мысль. Я пощелкал клавишами и вошел в память автоответчика дома Макса. Естественно, этот олух не мог не предупредить своего занудного дружка о том, куда он направляется. Как же, такие закадычные друганы… Очень, очень кстати.
Нацпарк, говоришь? Прогуляться в горы? Ну, теперь-то мы тебя живехонько отыщем.
Вряд ли он потащил эту девку туда, где мы в ночь пришествия кометы жарили шашлыки, но – сейчас зима, значит, нужно обшарить все тамошние избушки. Не под елкой же наш супермен ночевать станет. Он-то мог бы, но с ним девушка. Как ее? Ах да, Мария. Вот и чудненько. Может, ситуация еще и не безнадежна.
Надо бы еще и к Феликсу в гости заехать. Все-таки на этом тупице сходятся обе ниточки – и Макс, и Рита. Его необходимо держать под контролем, вообще ни на минуту без присмотра не оставлять. Мало ли. Вполне может на Макса вывести. Чем черт не шутит.
Я позвонил другой группе своих «орлов» и велел следить за передвижениями Феликса, ну и предупредить, когда он отправится к Рите. Очень кстати будет.
Ничего, дорогой ботан, скоро увидимся.
16–20.12.2042. Город
(усадьба Алекса, дом Анны, университет, клиника). Феликс
Сначала мы попытались выяснить, откуда поступили деньги. От моего имени! Великолепно!
У меня была только одна версия – Макс. Не знаю, откуда он мог добыть такие деньги (неужели все-таки Ойгена раскрутил?), но Риту спас точно он. Какие могут быть сомнения? Вот только на звонки он почему-то не отвечал. Ну и ладно, дома с ним поговорю.
У Алекса я просидел довольно долго. После того как Валентин, рыдая, валялся в ногах у решившей нас покинуть Вероники (вот уж воистину – скатертью дорога, жутковатая дамочка, это я еще на юбилее заметил, хоть и гениальная пианистка), Алекс хотел и его оставить у себя. Но тот только рукой безнадежно махнул. Не мог же я уйти сразу после этого. И мы выпили на кухне кофе с присоединившимся к нам моим духовником.
Я ведь и не знал, что отец Александр все это время жил у моего учителя! Чудны дела Твои, Господи! Более странного партнерства нельзя было и ожидать. Но я, конечно, был этому только рад. Правда, мое присутствие послужило невольным катализатором очередного мировоззренческого спора, но велся он в куда более спокойном, чем раньше, стиле. Алекс воздерживался от привычных резкостей, разве что процитировал пару раз нелестные высказывания Фрейда. На что отец Александр заметил, что не может воспринимать всерьез точку зрения человека, пострадавшего от кокаина. Алекс же саркастически парировал, что путь познания зачастую заводит пытливого путника и не в такие дебри. Кажется, отец Александр этим вполне удовлетворился.
Когда я, наконец, спохватившись, сказал, что мне пора домой, уже давным-давно стемнело. Последовательно отверг предложения Алекса переночевать у него или подбросить меня до дома. Посмотрел только карту проезда, а то я вечно путаюсь в этом районе, и отправился в путь.
Район, однако, опять сыграл со мной свою очередную шутку, так что я, пока вышел к автобусной остановке, слегка поплутал. На душе было тревожно, но в автобусе был вай-фай, так что я зашел на сайт клиники. Статус Риты был цинично помечен ножиком – операция. Я мысленно пожелал ей, чтобы все прошло успешно.
До дому я добрался незадолго до полуночи и удивился, что Макса до сих пор нет. И телефон, похоже, отключен: автоматический голос сообщал, что абонент вне зоны доступа. Очень и очень странно. Выключать телефон – совсем не в Максовых привычках. На кухне я сообразил себе сэндвич и решил на всякий случай проверить автоответчик.
– Старик, за меня не беспокойся, – сообщил аппарат голосом Макса. – У меня тут образовался небольшой отпуск. Я уезжаю в хорошей компании, побродим по парку, полазим по горам. Помни, что говорила мама. Держись, брат.
И все.
Голос Макса был подозрительно бодрым, даже веселым. Что-то здесь не так. Человек, у которого мать лежит при смерти, внезапно, бросив все, уезжает на природу в хорошей компании? Да еще такой бодрый и веселый. Бред какой-то.
Я прослушал запись еще раз. Понятнее не стало.
«Помни, что говорила мама».
О чем это? Что именно помнить? Что Макс появился на свет в результате опыта Ройзельмана? И что с того? Пусть бы он хоть с Криптона прибыл, мне без разницы. А уж после того, что он сделал для Риты (ну а кто еще, скажите, пожалуйста, мог перечислить деньги, прикрывшись моим собственным именем? Только Макс), так и подавно. Тревога грызла нутро, как будто я дней десять не ел. Хотя вроде бы только что поужинал.
На всякий случай проверил еще раз состояние Риты. Ножик в окошке статуса сменился галочкой: операция завершена успешно, пациентка в послеоперационном отделении. На душе стало полегче.
Точнее, тревога за Риту сменилась тревогой за Макса. Я успокаивал себя тем, что у него был бодрый голос – значит, с ним все в порядке. Объявится и сам все объяснит. Да и все равно я не мог ничего поделать, кроме как сидеть и переживать. Принял уворованную из кухонной аптечки таблетку снотворного, поставил будильник и провалился в тяжелое забытье.
Мне снился Ройзельман. Я и видел-то его пару раз, наверное, по телевизору, и мельком на каких-то научных конференциях, но во сне он предстал передо мной, как живой.
– Прах ты, – говорил он, тыкая в меня пальцем. – И в прах вернешься. Прах к праху, тлен к тлену. Но перед этим увидишь меня, сидящего на великом престоле, потому что моя власть над людьми всеобъемлюща! – Он дико захохотал, и глаза его вспыхнули каким-то зеленоватым фосфорическим светом.
