Однако он носил свои длинные тёмно-русые волосы завязанными в хвост, чтобы гордо показывать уши, мочки которых не были порваны.
Одетый в простую чёрную льняную одежду, в сапогах из мягкой кожи, подошвы которых никогда не скользили, потому что якобы были сделаны из драконьей кожи. Было легко догадаться, почему Ласка получил своё прозвище. Дело было не только в пресловутом проворстве, но глядя на его лицо вряд ли можно было допустить какое-то другое.
Если не считать рукояток двух метательных ножей, торчащих из-под чёрных нарукавников, Ласка совсем не был похож на вора или вообще на человека, который всю свою жизнь провёл в преступном мире порта, потому что на его узком лице не было шрамов, а ожесточённость и жестокость, которую так часто можно было встретить на лицах других товарищей с ночным ремеслом, казалось, были ему чужды.
Если не считать его более чем сомнительной славы, Ласка был дружелюбным малым, главной страстью которого была хорошая еда и отличное вино.
Часто его можно было встретить здесь. Откинувшись на спинку стула, он сидел довольный на своём обычном месте в зале для гостей, казалось бы, без каких-либо забот и в основном в хорошем настроении.
До сих пор капрал Меча Февре и Ласка ещё не пересекались, но оба преданно придерживались одного девиза: ничто не могло быть настолько ужасным, чтобы из-за этого расставаться с хорошим настроением.
У штаб-лейтенанта Сантера часто появлялось желание как-нибудь лишить Февре его невыносимо хорошего настроения.
Четыре года назад, во время шторма, перевернулся меченосец, на котором несли службу Сантер и Февре. В самую тёмную ночь, среди высоких волн и без надежды увидеть спасительную сушу, именно Февре подбадривал Сантера.
— Нам повезло! До берега не больше шести миль. Мы справимся! — И он оказался прав. Февре нравилось рассказывать историю о том, как они с Сантером проплыли это расстояние в кромешной ночной тьме, чтобы потом, после нескольких часов борьбы со стихией, наконец добраться до безопасного берега. Однако он никогда не упоминал о том, что это Сантер тащил его за собой, привязав верёвкой к спине, поскольку упавшая мачта сломала ему обе ноги.
Пока Сантер боролся с сильным волнами, это не давало ему покоя, поэтому он на последнем дыхании выдавил вопрос: Что такого радостного Февре находит в двух сломанных ногах.
— Они обе ещё на месте, — достаточно весело ответил Февре. — Тебе нужно только доставить меня в храм, и они снова будут как новенькие. Вот увидишь, скоро я снова смогу танцевать. — А потом добавил: — Если бы они не были сломаны, мне пришлось бы плыть самому… и я уже давно бы утонул!
Тот недоверчивый взгляд, который Дезина бросила теперь на Ласку, Февре смог бы легко узнать, он достаточно часто видел его в глазах своего высокого друга.
Истван лишь покачал головой. В последние несколько лет их достаточно редко можно было встретить здесь в одно и тоже время, а если такое случалось, это часто приводило к ссорам. Дезина хотела, чтобы Ласка прекратил свои грабежи, а Ласка обычно смеясь, отмахивался, демонстрируя, чтобы она не волновалась.
— А какое ты имеешь к этому отношение? — огорошено спросила она, когда наконец снова смогла дышать, и поспешно огляделась. Хоть стол Иствана и стоял немного в стороне, и было нелегко незаметно подслушать, всё же уши были везде. Она сунула руку под мантию, вытащила мешочек, а из него маленький волчок из тёмного хрусталя, который, поставив на стол, крутанула.
На постоялом дворе никогда не было тихо. Гомон голосов, грохот посуды и столовых приборов, глухой звук, когда кто-то разыгрывал свой козырь, смех и рёв были постоянным фоновым шумом, который ни Дезина, ни Ласка почти не замечали. Маленький волчок тихо зажужжал… и всё же заглушил другие шумы. Баронет бросил лишь недоверчивый взгляд на волчок, затем сделал ещё один большой глоток вина.
«Возможно», — подумала Дезина, — «с ним ещё не всё потеряно. Постепенно он начинал понимать, что здесь, в Аскире, всё иначе, чем в Алдане.»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Как мило, — радостно заметил Ласка. — Новая игрушка? — спросил он, потянувшись за волчком. Однако, прежде чем он успел коснуться его, Дезина хлопнула его по пальцам.
— Да, — ответила она. — Небольшая идея, которая возникла у меня несколько дней назад! — Жаль лишь, что от неё не было пользы с колоколом в башне! — Но это не относиться к делу! — продолжила она. — Ласка, ты меня не слушал? Этот камердинер был убит наездником душ! И не только, думаю, он также оседлал его душу! Теперь проклятый знает всё, что знал камердинер!
— Уже то, кем был этот человек, было достаточной причиной для одного из проклятых убить его, — прискорбно заметил Ласка. — К сожалению, я тоже думаю, что эти проклятые в самом деле вернулись в город!
— Что вы имеете в виду? — подозрительно спросил баронет.
Дезина посмотрела на него.
— Если возможно, я всё-таки предпочла бы сейчас поговорить с Лаской наедине. Будьте любезны и подождите вон там?
— Нет, — решительно ответил Таркан. — То, что этот человек знает о камердинере, касается меня!
— Дезина, он должен это услышать, — неожиданно сказал Ласка. — Но уверяю тебя, ему многое не понравится.
— Ты уверен? — удивлённо спросила Дезина. Ласка был не тем человеком, кто легко обменивался информацией.
— Он входит в состав посольства, а алданцы — наши союзники, — промолвил Ласка.
Баронет хотел что-то сказать, но Дезина подняла руку.
— Прошу вас, баронет, — промолвила она. — Позже.
Она снова повернулась к Ласке.
— Это настолько важно? — спросила она.
Ласка кивнул.
— К тому же я уверен, что Орикес сказал тебе, что делать.
— Да, — лаконично ответила Дезина. — Орикес приказал мне работать над этим делом вместе с посольством. — Она вздохнула. — Ну ладно, пусть слушает, но постарается молчать. — Она бросила на баронета предостерегающий взгляд.
— Как пожелаете! — ответил баронет. Она с сомнением посмотрела на него, но он только улыбнулся.
«Этот человек подобен ртути», — подумала Дезина. — «Никогда не знаешь, как он себя поведёт!»
— Хорошо, — сказал Ласка. — Вы оба скоро поймёте, почему баронету тоже нужно услышать всю историю. Не понимаю только одного, почему этот проклятый должен был появиться именно сейчас, так скоро после того, как по улицам Аскира, впервые за столетия, снова ступает Сова? Время от времени о них ходили слухи, но до сих пор всегда оказывалось, что это именно слухи и ничего более.
— Ты кое-что забываешь, Ласка, — сказал Истван. Он поставил перед собой свой собственный бокал и потянулся к кувшину, укоризненно глядя на Ласку. — Это Харденштайнер из самого первого урожая! — многозначительно сказал он. — Кувшин уходит за целых два золотых. Ты не можешь просто украсть его с прилавка!
— А я и не украл, — запротестовал Ласка с невинным видом. — Просто взял. Так что я забываю?
— Как раз именно тот факт, что Дезина ещё недолго носит свою мантию. Почему бы наездникам душ не устраиваться в городе уже на протяжении всех столетий? Ведь не было никого, кто смог бы их узнать! Только теперь снов появилась Сова, которой это под силу!
Ласка побеждено поднял руки.
— Ладно. Значит у нас в городе снова один из проклятых. Боги, да я сам видел, как тот человек умер… другого объяснения нет! Я не говорю, что не верю. — Он поморщился. — Даже если мне не хочется!
— Вы видели…? — начал баронет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Позже, — снова перебила его Дезина. — Давайте будем делать всё по порядку! — Она повернулась к Ласке. — Прекрати извиваться, как угорь! Какие у тебя были дела с тем человеком?
— Успокойся, — сказал Ласка. — У тебя снова этот блеск в глазах, как всегда, когда ты особенно упрямишься!
— Ласка… — начала она, но Ласка поднял руку.
