Может перчатки приглушали магию? Она сняла перчатку и осторожно прикоснулась к камню голым пальцем, но если он был магическим, то, по крайней мере, она не смогла этого подтвердить. Дезина и впрямь имела дела со многими магическими артефактами, но этот камень не принадлежал к ним!
— Разве ты упомянул не две скульптуры? — спросила она Ласку.
— Да, — сказал последний, выглядя не менее удивлённым, чем сама Дезина. — Я до сих пор думал, что обе внутри. Я не открывал мешочка. Я не настолько глуп, чтобы трогать артефакты, которые якобы способны покорить наш город!
— Тогда остаётся лишь один вопрос, — заметил баронет. — Другая голова волка теперь в руках проклятого?
— Мне в голову приходит больше одного! — заметила Дезина. — Если слуга спрятал другую голову, как нам найти её до проклятого? Теперь он также будет знать о тайнике!
— У меня есть ещё один, — добавил Ласка. — Как, ради всех богов, этот камень может представлять угрозу для имперского города?
— Я тоже не могу тебе ничего сказать по этому поводу. Я не понимаю, как этот камень может представлять угрозу. Но только потому, что я чего-то не знаю, не означает, что этого не может быть!
— Чем больше я слышу, тем больше волнуюсь, — тихо промолвил Ласка, испытующе глядя на Дезину. — С тобой всё в порядке?
— Нет, совсем нет, да и как, пока в городе некромант, — заметила она, пряча голову волка в свою мантию. — Кстати говоря, Ласка, будь так любезен и отдай баронету его кошелёк.
— Какой кошелёк? — спросил он, стараясь выглядеть особенно невинно.
— Ласка, ты ведь не хочешь, чтобы сложилось неверное впечатление?
— Нет! Просто так получилось. На самом деле, я этого даже не хотел! Он так соблазнительно там висел и…
— Ласка!
Истван спрятал улыбку, закрыв рот рукой, в то время как баронет наблюдал за обменом фраз несколько бестолково. Когда Ласка озорно подтолкнул богато расшитый кошелёк к нему через стол, он всё ещё смотрел, ничего не понимая.
Дезина тоже выглядела не менее зачарованной, ей ещё никогда не встречался человек с таким богато-расшитым кошельком! По её мнению, он мог бы сразу нарисовать на нём две руны со значением «богатая добыча»! Как только боги могли покарать одного человека такой наивностью!
Баронет всё ещё недоверчиво смотрел на свой кошелёк. Как такое возможно? Поджарый мужчина ведь даже не приближался к нему!
— Ему следует проверить содержимое? — мягко спросила Дезина, но Ласка только ухмыльнулся и покачал головой.
— Нет, — уверил он её. — Я знал, что ты заметишь. К тому же… я стал лучше. Я просто не смог устоять… я ещё никогда не видел расшитого золотой парчой кошелька!
Несмотря на всё, что произошло сегодня, Дезине с трудом удалось скрыть своё веселье, особенно, когда она увидела этот недоверчивый взгляд баронета… Она покачала головой. «Он просто не знает Ласку», — подумала Дезина, подавляя улыбку. О поджаром человеке можно было сказать что угодно, но у него были самые ловкие пальцы во всем порту. А это означало, что они, пожалуй, были самыми быстрыми во всех Семи королевствах.
Баронет взвесил свой кошелёк в руке и сунул обратно под камзол. Он посмотрел на Ласку и Дезину и ошеломлённо покачал головой. Ко всеобщему удивлению, он громко расхохотался.
— Знаете, — начал он, стирая с глаз слёзы, в то время как остальные присутствующие смотрели на него с изумлением. — Что бы я не предполагал, когда меня отправили в Аскир, никогда бы не подумал, насколько здесь всё по-другому. Думаю, мне ещё есть чему поучиться!
— Хм, — сказал Истван, склонив голову и задумчиво глядя на баронета. — Как думаете, может ли за этим щеголем прятаться мужчина, который умеет проявлять благоразумие? — спросил он ухмыляясь.
Ласка покачал головой.
— Невозможно! — усмехнулся он. — Я слышал, что в Алдане проявление благоразумия наказуемо! — Он посмотрел прямо на Таркана. — Вы знали камердинера, не так ли? Не лично, но… — Он нахмурился. — Скажите баронет, всегда быть таким ограниченным и высокомерным — это сильно утомляет?
Таркан долго смотрел на него, затем коротко и горько рассмеялся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Думаю, это не так сложно, как было алданскому рыцарю сыграть роль камердинера!
Дезина окинула алданца внимательным взглядом.
— Что ж, будем надеяться, что жертва была ненапрасной.
Баронет кивнул.
— Если боги пожелают. Скажите, маэстра, вы знаете, что в этой волчьей голове такого особенного?
Дезина подняла волчок со стола, сунула его под свою мантию и встала.
— Нет, но я выясню.
10. Бальтазар
Неподалёку от них, на крыше зерновой биржи, в свете раннего солнца колыхалось что-то тёмное. Собравшись мрачной тенью и сгустившись, оно обрело форму. Тень была одета в мантию Совы, мало чем отличавшуюся от мантии маэстры, но тёмная и тяжёлая. Мантия подчёркивала стройные бёдра и широкие плечи. Но она была не синей, а глубокого чёрного цвета. Подол украшали тонкие руны из тёмного, блестящего металла.
Рот, выглядывавший из-под капюшона, был тонким, подбородок прямым и твёрдым. Загорелую кожу бороздили кажущееся почти беспощадными морщинки и глубокие складки.
И всё же улыбка была не жестокой, на этих суровых губах она выглядела до странности дружелюбной.
— Всё началось, — прошептал человек, некогда носивший имя Бальтазар.
Он засмеялся, услышав звук своего голоса, слишком долго он был пленником внутри самого себя, его голос всего лишь мыслью.
Его взгляд оторвался от Совы и аристократа, переместился вдоль гавани и остановился на старом дворце, частично стоящем на сваях в воде.
Улыбка, играющая на его губах, была одновременно горькой и опасной.
— Вы ходите пешками, — прошептал он. — Думаете, что контролируете игру, и теперь освободили игровое поле для своих ходов… интересно, вы её уже видели? Посылайте свои пешки, о повелитель мира! Я выставлю мою королеву против любой из ваших фигур, будь то пешки, всадники, священники или башни! Он сжал кулак и когда разглядел сквозь него черепицу, ожесточённо скривил рот. — От меня осталось так мало, вы почти всё отняли, но я всё ещё существую! Это была случайность, небрежность? Возможно, небольшая ошибка? Что ж, посмотрим…
Взглянув в последний раз на фигуру в синем, тень рассеялась на ветру…
11. В нём что-то есть
Штаб-полковник Орикес, командир Перьев, продолжая бриться, спокойно слушал Дезину. Только время от времени он останавливался чтобы бросить на неё недоверчивый взгляд.
С естественностью, которую приносит с собой долгая дружба, она села в одно из удобных кресел полковника, стащила яблоко из деревянной миски и с восхищением наблюдала, как острое лезвие скользит по его щекам… ритуал, за которым она часто восхищённо следила, ещё будучи ребёнком.
Затем он окунул руки в таз с дымящейся водой, смыл с лица пену и взяв грубое полотенце, вытерся им.
Это было незадолго до второго колокола, и юная маэстра потревожила штаб-полковника во время его утреннего туалета… мало кто осмелился бы таким образом беспокоить одного из высших офицеров имперского города. Но до утренней переклички оставалось не так много времени, а дело не требовало отлагательств, как считала Дезина.
«Он действительно немного похож на священника», — подумала Дезина. И это было не так уж далеко от истины. Во-первых, не было ничего необычного в том, когда Перья после службы в армии присоединялись к братству Борона и становились священниками. Во-вторых, Орикес был не только Пером, но и одним из лучших фельдшеров имперского города, врач, учёный и целитель, о котором говорили, что он обладает особенным талантом успешно выполнять даже самые тяжёлые операции.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Часто, когда храмовое исцеление требовало сначала медицинского лечения, некоторые священники даже вызывали его в дом своего бога. Недаром существовала старая поговорка о том, что милость богов способна исцелить, но сломанные кости редко выправляются сами. Можно было с уверенностью сказать, что полковник после службы в армии присоединится к храму Борона, и об этом уже было давно известно.
