– Конечно. Думаю, это лучшее, что вы могли сделать.
Я прекрасно поняла, что имела в виду Лариса Хэмильтон. Мне тоже было нелегко после случившегося продолжать жить как ни в чем не бывало.
– Но он, похоже, не придал этому особого значения.
Я ринулась напролом:
– А что точно говорил Руперт?
– Что он договорился с кем-то встретиться на террасе. Так, мимоходом. Речь шла, я уверена, о том, чтобы выпить чаю с Эммелиной.
– Возможно.
– По крайней мере, точно помню, что тогда я так решила… что он имеет в виду Эммелину. По-моему, он это даже говорил. Ах, если бы вспомнить точно…
Поразмыслив, я решила, что лучше будет сказать Ларисе правду. Тогда я увижу ее первую, подлинную реакцию, она не успеет ее скрыть. Я чуть пригнулась, надеясь, что мне удалось принять заговорщический вид.
– Инспектор убежден, что это не несчастный случай. Понимаете, он считает, что это убийство.
Лариса Хэмильтон посмотрела на меня взглядом, не поддававшимся истолкованию. Страх?
– Убийство? Не может быть.
– Я говорила ему то же самое, но он непоколебим.
– Какой, однако, дурацкий способ убийства, – заметила Лариса с отсутствующим видом.
– Однако вполне эффективный.
Я обратила внимание, что Лариса не задалась вопросом, а кто, собственно, мог убить Руперта. Интересно, кого она подозревает? Был только один способ это выяснить.
– Как вы думаете, кто мог это сделать?
– Не рискну строить догадки, – осторожно ответила Лариса, но что-то в ее голосе придало мне уверенности, что, если чуть-чуть надавить, она скажет.
– Но подозрения-то всегда есть, правда?
Лариса задумалась, видимо, над тем, как ответить, и когда начала говорить, стало заметно ее смятение. Внутренняя сила, обнаружившаяся всего несколько минут назад, снова уступила место неуверенности.
– Я… Мне подумалось, что, может, это не несчастный случай… Я хочу сказать, не в полном смысле слова… Если он с кем-то поссорился и…
– Да? – не отступала я.
Миссис Хэмильтон вроде бы наконец решилась, однако в этот момент из дверей ее грубо окликнул муж:
– Лариса!
Она вздрогнула и быстро встала.
– Иду, дорогой.
Уходя, она стиснула мне локоть ледяной рукой – я почувствовала это даже через рукав – и тихо, так что я с трудом расслышала голос за шумом ветра, прошептала:
– Я не знаю, кто его убил, миссис Эймс, но меня не удивляет, что это убийство. Нисколько.
Проведя эту беседу, точнее, отложив ее до лучших времен, я задумалась, что же делать дальше. Кто на очереди? Я все еще не знала толком, какую, собственно, роль во всей этой истории собираюсь играть. Моя врожденная практичность и представления о хороших манерах, отшлифованные за долгие годы, я проведенные в строгих пансионах, были за то, чтобы прислушаться к совету Джила и предоставить дело полиции. Но интуиция нашептывала, что нас ждет еще немало бед и потому целесообразнее перейти к наступательным действиям. Хорошо бы выяснить, что думают остальные члены нашей компании. На худой конец, если мне удастся узнать что-нибудь интересное, я смогу сообщить об этом инспектору, когда он в очередной раз явится сюда на поиски добычи.
Вернувшись в холл, я первым делом увидела Лайонела Блейка, что избавило меня от мучительных размышлений, к кому бы пристать.
– Я собираюсь в деревню, миссис Эймс, – сказал он, когда мы поздоровались. – Может, у вас будут какие-то поручения?
Решение созрело мгновенно. Прекрасная возможность воплотить в жизнь мои следственные намерения!
– А можно мне с вами?
Лайонел улыбнулся:
– Конечно. Буду счастлив, если вы составите мне компанию.
– Я только быстро сбегаю за сумкой.
Поднявшись в комнату, я взяла сумочку и легкий жакет. Вдалеке собирались облака, и, по всей видимости, скоро пойдет дождь. Выходя с территории гостиницы, я несколько опасалась, что на нас набросятся журналисты, но, наверно, отсутствие дальнейших сенсаций в сочетании с усилиями полиции погасили их интерес к «Брайтуэллу». Мы беспрепятственно прошли к предоставленному гостиницей автомобилю.
Когда он медленно спускался с холма к деревне, я улучила момент и рассмотрела Лайонела Блейка как следует. Вблизи он выглядел так же привлекательно, как и на расстоянии, – по-моему, редкость для актера. Его красоту можно было назвать непринужденной, уверенной в себе, но не высокомерной. В Блейке не ощущалось того бахвальства, зазнайства, которые я со временем привыкла связывать с представителями театрального мира. Конечно, без штампов тут не обошлось, но мне довелось познакомиться с немалым числом людей из актерской среды, и многие из них обладали именно этими печально известными качествами.
– Как хорошо ненадолго уехать из гостиницы, – сказала я наконец, нарушая такое легкое молчание. – Особенно после ужасной смерти Руперта.
Не самый тонкий заход, но я чувствовала: в данной ситуации то, что надо.
– Да, бедный Руперт, – отозвался Блейк. – Для всех нас, наверно, эта история стала страшным ударом.
– Вы ведь были друзьями? Вам, видимо, особенно тяжело.
– Да, мы дружили, хотя я бы не сказал, что очень тесно. С Рупертом непросто было наладить близкие отношения.
– Как это?
Блейк помедлил.
– Думаю, лучше всего объяснить так: никогда нельзя было сказать, нравится ему человек или нет. Он всегда был дружелюбен, возможно, это было искренне, а возможно, наигранно. – Блейк улыбнулся, как мне показалось, немного печально. – Но я бы не хотел плохо говорить о мертвом.
Просто поразительно, сколько людей считает нужным оговориться подобным образом, прежде чем отрицательно высказаться о Руперте Хоу.
– Вы и не говорили о нем плохо. Я вовсе не собиралась лезть в чужие дела. Просто интересно. Странно, когда такое случается, хочется понять человека, узнать его лучше… когда уже слишком поздно.
– Болезненный, я бы сказал, интерес.
– Возможно. Мне так жаль Эммелину. Она просто убита.
– Надеюсь, она скоро придет в себя. Мисс Трент молода, ее снова посетит любовь.
Суждение вполне практичное и скорее всего верное, но меня несколько удивило, с какой небрежностью Лайонел Блейк отмахнулся от любви Эммелины к Руперту.
– Некоторые утверждают, что по-настоящему любить можно только один раз, – как можно аккуратнее сказала я.
Блейк взглянул на меня с сомнением.
– Некоторые любят по многу раз, – заметил он, и я сразу поняла, о чем речь.
– Вы имеете в виду Руперта? Да, кажется, у него было немало женщин. – Я подбиралась осторожно.
Блейк неопределенно пожал плечами:
– Всякое говорят.
Раз уж я слышала об Оливии Хендерсон, то, наверно, это известно всем. Значит, были и другие? Блейку, судя по всему, не очень хотелось поднимать эту тему, и я, опасаясь, что подобный вопрос будет крайне неприличным, зашла с другой стороны.
– Когда мы с Эммелиной вышли искать Руперта, вы как раз были на террасе и сказали, что не видели его. Вы долго там сидели?
Блейк снова посмотрел на меня своими странными зелеными глазами.
– Вы прямо как полицейский инспектор.
– О господи! – рассмеялась я.
Блейк улыбнулся, но больше ничего не сказал. Машина остановилась на краю деревни. Лайонел вышел и, открыв мне дверцу, спросил:
– Когда поедем обратно?
От меня не укрылся тот факт, что он мне так и не ответил. Поскольку Блейк держался вполне приветливо, мне показалось странным, что он игнорирует самые невинные вопросы. Эта уклончивость его манер наводила на подозрения.
– Я вас не задержу, – ответила я. – На самом деле мне ничего особенного в деревне не нужно. Просто хотелось на какое-то время уехать из гостиницы.
– Так вы пойдете со мной?
– С удовольствием. – Я двинулась следом за ним. – А куда мы идем?
– Тут недалеко маленький театр. – Блейк кивнул на улицу, отходившую от главной дороги. – Мне говорили, идеальное место для небольшой постановки.
Мы пошли в направлении, указанном Блейком. Деревня была довольно большая и явно процветала за счет отдыхающих. Мы миновали обязательные мясную лавку, почту, аптеку, а также магазинчики, призванные привлечь интерес туристов. Улица была запружена людьми, и в целом деревня оставляла впечатление деятельного досуга.
– А какого рода постановку вы планируете? – спросила я.
– Мой друг, попечитель нашего театра, думает организовать с нашей пьесой гастрольный тур. Он решил, что курорты годятся для этой цели, и попросил меня осмотреться. В гостинице мне сказали, что местный театрик вполне подойдет.
Шли мы не торопясь. Несмотря на собиравшиеся вдали облака, день был приятный, с моря дул легкий ветер. Дом, который искал Блейк, располагался довольно далеко от центра, и по мере того как мы приближались к нему, гул деревенской жизни затихал. Скоро показался и сам театр; его трудно было назвать импозантным, скорее он напоминал заброшенную фабрику – большое квадратное здание с минимальным количеством окон, закрытых деревянными ставнями. Вокруг все заросло травой, которую никто не косил. Мы остановились.
