– Не поняла!
– Да это я так, подумал, может быть, провожу их и к тебе, но…
– Эд! Иди, там люди. Сделают, что-то не так, я буду виновата!
– Секундочку! – Эд наклонился, но Вел подставила ладошку:
– Раз и…, – лукаво сузила глаза, – уже пять секунд, иди, пожалуйста! Быстрей уйдут.
Дверь за ним закрылась, Вел потянулась в мягкой, теплой постели, а любопытство брало верх. Напевая, приняла душ, укуталась мягким полотенцем и, взяв фен, подошла к запотевшему зеркалу. Пар тянулся к замершему, покрытому морозным узором стеклу. Вел вытерла зеркало и в отражении увидела окно. Сердце начало опускаться. На нем, вырисовывалось: «Не расслабляйся!» – руками схватилась за холодную раковину, выравнивая дыхание. Из последних сил подняла голову:
– Так! Что я из этого делаю трагедию? Это мог и Эд написать, чтобы я быстрей пришла. Без истерик, Вел, без истерик! Да кого я пытаюсь обмануть?! – встряхнула головой и взяла фен.
****
Страх! Страх – это прелюдия к распаду, к разложению твоего Я! Не важно, сколько времени он показывает свое лицо – сутки, минуты, или всего лишь миг. Этого вполне достаточно, чтобы ощутить его мощь, его величие. А ты становишься все меньше, все мельче. Теряешь все: лицо, волю, разум и, в конце – концов, себя!
Страх – это прелюдия самоуничтожения!
Фен лег на свое место. Вел понравился ее вид: чуть встревожена, щеки разрумянились, глаза горели, а внутри было то, что она уже давно не испытывала – азарт и адреналин. То, что доставало ее последнее время, пробудило в ней вкус к жизни и борьбу за эту самую жизнь.
Солнечный луч запоздало упал на стекло и прогрел «глазок» наружу. В окно что-то постукивало. Вел подошла – огромный иссиня-черный ворон сидел на козырьке и долбил своим мощным клювом. Тук, тук, тук – антрацитовый глаз поворачивался к росшему глазку и смотрел внутрь. Его перья лоснились и блестели на солнце. Тук, тук – и Вел уловила на себе оценивающий взгляд.
– Кыш! – махнула рукой, но птица не реагировала.
Тук, тук – его голова прильнула к стеклу, а глаз впился в ее лицо. Он смотрел, не моргая, открыв широко клюв, чуть высунув язык, приподнимая и вытягивая голову. Кадык задвигался. Но, Вел не услышала привычного «Кар», ей показалось, что он шипит.
– Давай отсюда, не хорошая птица! Тебя не учили разве, что подглядывать в окна не хорошо! Кыш! Кыш! – махнула она полотенцем.
Ворон не испугался. Развернулся, выпрямился и поднял крылья, показывая свою величину. Затем, отбросил голову, широко открыв черный, как и он сам клюв, издал свое гортанное: « Га. оо. а!»
Вел показалось, что он кричит «Она!», сглотнув слюну от отвращения, передернула плечами и развернувшись, пошла к выходу:
– Стучи и скрепи, сколько влезет! Если считаешь себя сухой веткой – дятел переросток!
Страх – это всего лишь всплеск эмоций. Всплеск адреналина. Толчок разума к действию!
***
Стол и доска для киев были установлены. Рабочие закрепляли барную стойку, а Максимовна собрала мусор и наводила блеск.
– Ты чего такая бледная! – не стесняясь присутствующих, Эд обнял ее, излучая свое удовольствие. Поднял мордашку и вкусил губки. – Заболела?
– Нет! Просто резко встала, закружилась голова.
Он изучающее посмотрел в ее глаза:
– Уверена, что все в порядке? Может…?
– Не бери в голову, все как всегда. Ты хоть доволен?
– Еще бы!
– Мы закончили! – обратил на себя внимание бригадир. Эд усадил ее на высокий стул у стойки:
– Проведу и вернусь. Очень быстро!
Максимовна последовала за ним, прикрыв за собой дверь, как всегда бурча:
– Не едят ничего….
Валери сидела в огромной, полутемной мансарде. Свет горел над столом и подсветка над стойкой. Половина пространства пустовала. Замёрзшее окно едва подтаяло в самом центре. Увесистая снежная туча закрыла солнце, бросила черную тень и разразилась дождем. Декабрьский ветер хлестал по стеклу, смешивая воду с мокрым, прилипающим снегом.
Вел крутанулась на стуле, развернулась лицом в пустой дальний угол. Что-то серое и невзрачное замерло в нем. Она присматривалась. Поднявшийся шум за окном отвлек ее внимание. Черные, громадные птицы, взмахивая огромными крыльями, бились об стекло и царапали его своими когтями. Визг резал слух настырно и хладнокровно. Вел отвернулась, а они взлетели, нежданно, как испуганная стая. Тишина заполнила все. Вел выпрямила спину, сделала глубокий вздох. Над головой упала капля. Одна, потом еще и еще. Вода падала монотонно, в одной тональности, как падает из плохо закрытого крана, а ты ничего не можешь сделать, потому что прикован, в пустой комнате наручниками к батареи. Вел подняла глаза вверх. Лужица на стекле увеличивалась и становилась яркой, пурпурной, набирала вязкости, как кровь. То, что сидело в углу начало подавать признаки жизни, проникая в нее, пронизывающе крича в голове: «Бойся!»
Вел, невольно закрыла уши руками и зажмурила глаза, отвернувшись к стене, полностью потерявшись во времени. Сознание уносило ее в пульсирующую, горящую даль неизведанного. Где все кружилось и раскачивалось. Где крик был настолько мощным, что слова сливались в единый ор….
Прикосновение сильных и теплых рук заставили вздрогнуть.
– Вел! Да что с тобой? Тебя опять тревожат видения или болит голова?
– Ничего! – равнодушно спокойным голосом проговорила она и увидела, как ТО, в углу, уменьшилось и съежилось. – Ждала тебя, просто задумалась.
– Но ты дрожишь!
– Так ведь не лето, а здесь не сауна.
– Глупышка! Напугала. – пересадил ее со стула на стойку, обнял.
Глаза Вел направились в сумрачную зону, в висках стучало: «Что, не нравится?! Так чей теперь ход?… Что-то я расслабилась, главное опять не поддаться.»
– А я принес шампанское, – говорил Эдгар, вытаскивая ее из дум к себе: – чаял, отметим прямо здесь. Но если замерзла, возвращаемся к себе.
– Нет, здесь! – категорически заявила Вел: – Надо обновить стол.
– Ты это на что намекаешь?
– На все, что может пробудить твоя фантазия.
– Что я слышу?!
– А что ты слышишь? Неужели нельзя выпить по бокальчику, сыграть партию? – Вел заставляла себя улыбаться и лукавить, заигрывать с любимым мужчиной, изображать беззаботность. Ее внутренний страх завладевал ею. Это была необычная шахматная игра, где один из соперников виртуальный и сильный игрок. Это была партия на выживание, ибо соперника руки настолько длины, что постоянно сдавливают шею.
«Главное не поддаваться!» – повторяла она себе, как присказку.– «А тот червяк пусть видит – мне на него плевать! Я люблю и любима. А вдвоем мы сила!»
– Так, значит партию?! – отвлек от мыслей голос Эда, такой родной, нежный, убаюкивающий. – В начале дня?!
– Нам что-то мешает? – Вел спрыгнула, взяла кий, подошла к столу.– Как ты там меня учил? – грациозно наклонилась, размещая шары. Медленно выпрямилась, обошла стол, ни разу не глянув на мужа, но всем телом чувствуя его взгляд. Стала к нему спиной и изогнувшись, как львица, разбила их.
Эд допил, поставил на стойку бокал и принял ее игру…
А по стеклу, лились слезы боли и стон ненависти, ударялся о стены дома.
Глава 11
«Эд обнимал ее крепко. Глаза смотрели прямо в сердце. Ей становилось холодно. Хотела моргнуть, но не могла, ресницы оледенели. Он оторвал свою руку от ее плеча и положил на глаза, закрывая весь мир от нее. И тут же к ее губам прильнули ледяные уста. Вел вырвалась, замерзшими руками убрала с лица иней:
– Ты кто?
– Я? Эд! Иди сюда… – шептал он, не шевеля губами.»
Вел вздохнула:
– Это сон. Всего лишь сон! – рядом лежал и спокойно спал ее любимый муж. Такой теплый и родной. Перевернувшись на другой бок, она тут же провалилась обратно в сновидение:
«Он стоял спиной.
– Какой красивый! – думала Вел. – Такой мужественный корпус… – пошла к нему, положила руки на плечи. Он обернулся и Вел невольно сделала шаг назад. – Ты?
– Я! – улыбаясь своей холодной улыбкой ответил он, смотря не мигая.
– А что ты тут делаешь?
– Как что? Ну не глупи. Это я, Эдвард! Или тебе больше нравиться Роберт? Я твой муж!
– Нет! – мотала она головой, – мой муж Эдгар… И я его люблю!
Он взял ее за подбородок, совершенно оледенелой рукой. Слегка запрокинул голову, улыбка открыла его белые, острые зубы:
– Потерпи чуть-чуть. И все…,и вечность!
– Ах! – вырвалось у нее из груди. Он растворился, не успев завершить начатое.
Вел осмотрелась по сторонам – вокруг туман. Присмотрелась. Серый человек стоял посреди пустого, заснеженного поля. Ветер рвал его одежду. А глаза…. Его глаза смотрели внутрь ее. В ушах звучало одно: – Я найду твою тонкую струнку! Я натяну ее и буду оттягивать все дальше и дальше, пока она не порвется. И тогда ты сдашься. Ты покоришься мне. Ты отдашься мне вся. Я предлагал тебе любовь – ты отвергла, не оставив мне выбора. – он поднял руки в стороны и…. улетел. Большим черным вороном, сбросив на нее свой плащ.»
