Старейший пример дружеских отношений с дельфинами связан с минойской цивилизацией на Крите. На фреске «Флотилия», написанной в Акротири около 3500 лет назад, изображены дельфины и олени – могучие и сильные животные в движении. Это одно из самых прекрасных и полных спокойной мощи изображений за всю историю искусства. В более поздний период греки связывали дельфинов с божествами. Считалось, что Аполлон, бог гармонии, порядка и разума, принял образ дельфина, отправляясь с Крита на материк, чтобы основать оракул в Дельфах (сам город тоже был назван в честь дельфинов). Уезжая на зиму из Дельф в Гиперборею, Аполлон оставлял оракул на попечение своего брата Диониса, бога вина и поэзии, способного превращать людей в дельфинов.
Деталь фрески «Флотилия» в Акротири на острове Санторини. Изображение относится к минойской цивилизации около 1500 г. до н. э.
Сегодня большинство людей согласятся с тем, что дельфины – потрясающие животные, достойные особого внимания. Но что в них особенного и как именно мы должны обращаться с дельфинами – на эти вопросы, несмотря на многочисленные попытки, однозначного ответа пока предложено не было. Наиболее острые столкновения мнений вызывает ежегодный отстрел дельфинов в Тайджи, в Японии, где местные рыбаки ежегодно убивают тысячами (якобы потому, что дельфины уменьшают уловы рыбаков, но также для продажи мяса дельфинов под видом китового). Небольшой части сохраняют жизнь и отправляют для развлечения публики в дельфинарии и океанариумы по всему миру. В 2006 г. ведущие океанологи пытались добиться установления запрета этой практики. Они объясняли, что дельфины «очень умные, эмоциональные животные с высоким уровнем самосознания, сильными семейными связями и сложной социальной жизнью… поэтому бесчеловечному обращению с этими высокоразвитыми млекопитающими необходимо положить конец». Но японские рыбаки не собираются менять свои традиции, как это показано в фильме 2009 г. «Бухта». Существует и множество других видов человеческой деятельности, которые, пусть и не столь вопиющим образом, приводят к гибели не меньшего числа дельфинов. Десятки, а, может быть, даже сотни дельфинов гибнут каждый год, запутываясь в сетях, расставленных рыбаками в надежде поймать совсем другую добычу – и это не единственный пример человеческой небрежности, которая приводит к гибели этих животных. Пока нельзя однозначно говорить о влиянии загрязняющих океан веществ, таких как ртуть или ПХД (производные дифенила), на здоровье дельфинов (а также китов и других морских животных). Но вполне вероятно, что эти вещества увеличивают процент мертворожденных дельфинов, приводят к проблемам в развитии и распространению ряда других заболеваний. И все эти ужасы маскируют – столь же обманчивые, как «улыбка» дельфина (которая является не выражением эмоций, а просто формой рта), – многочисленные дельфинарии и парки развлечений, куда по-прежнему стекаются сотни тысяч людей, чтобы понаблюдать за дельфинами в неволе, вырванными из естественной среды обитания, рабами в подарочной упаковке, проделывающими акробатические трюки.
Есть ли какой-то выход из этой ситуации? Реален ли он? Философ Томас Уайт предлагает нам задуматься о двух вопросах: что за существа дельфины и что говорит ответ на первый вопрос о моральной стороне взаимоотношений человека и дельфина? Уайт, как и многие морские ученые, считает, что дельфины – это «хотя и не люди, но личности». Они достаточно сильно отличаются от людей, чтобы их можно было считать существами, похожими на разумных инопланетян, но обладают не меньшим достоинством и не меньше заслуживают уважения, чем мы. А значит, жестокое обращение с дельфинами не может иметь никаких оправданий.
Циники скажут: «Все это мы уже проходили». Как говорил Джон Каннингем Лилли (и не только он), эксцентричный ученый, исследовавший дельфинов на протяжении сорока лет до самой своей смерти в 2001 г., «дельфинов нужно не убивать, а учиться у них». Интернет-сайт, где выложены архивы его работ, открывается заставкой, на которой изображено улыбающееся лицо этого великого ученого с двумя дельфинами по бокам наподобие геральдических символов. На уровне лба Лилли вспыхивают и вертятся розовато-сиреневые пузыри и точки, как напоминание о психоделиках и других веществах, изменяющих сознание, c которыми он экспериментировал в компании своих друзей Тимоти Лири и Аллена Гинзберга (а также о том, насколько отвратительным был веб-дизайн каких-нибудь десять лет назад). Лилли, как, возможно, вы помните, стал прообразом героя Джорджа Скотта в научно-фантастическом фильме 1973 г. «День дельфина». Скотт (одетый в шорты явно слишком маленького размера для человека его пропорций) обнаруживает, что, опираясь на результаты его гениальной работы о взаимодействии между человеком и дельфином, этих животных собираются использовать для злодейского убийства президента США. В конце концов дельфины же и обеспечивают фильму хеппи-энд, после того, как Скотт открыто признает, что настоящее зло – в человеке.
Конечно, некоторые идеи Лилли были странными. Например, он предлагал создать некую лабораторию и одновременно жилую комнату, которая стала бы своего рода форумом для общения диких дельфинов и человека – в любое время и в любом месте по их выбору. Лилли был уверен, что дельфины придерживаются более строгих по сравнению с человеком моральных принципов, считал их почти ангелами и отстаивал их право быть представленными в Организации Объединенных Наций в качестве «китового» народа. Люди (вероятно, такие как сам Лилли) должны играть роль их представителей до тех пор, пока дельфины и человечество не научатся лучше понимать друг друга.
Делая те или иные заявления, Лилли часто не мог подкрепить их научными данными. Но многие его догадки относительно интеллектуальных, коммуникативных и эмоциональных способностей дельфинов были по-настоящему революционными и после его смерти были подтверждены работами других ученых. Дуглас Адамс, автор знаменитой книги «Автостопом по галактике», был не так уж неправ, сатирически изобразив его в образе Джона Уотсона, Медведя Здравоумного.
Джеймс Рейчелс (1990) писал: «Совершенно очевидно, что самый правильный способ избежать антропоморфизма – не полный отказ от “человеческих” психологических характеристик, а более осторожное их использование, причем только в тех ситуациях, где это оправдано имеющимися доказательствами. Пусть антропоморфизм – ошибка, но нельзя забывать и о противоположном заблуждении: мы можем слишком легко забыть о том, что объединяет человека и животных».
На вопросы Томаса Уайта можно найти ответ. На самом деле у нас есть достаточно данных, чтобы лучше понимать дельфинов, основываясь на «надежном фундаменте… опыта и наблюдения» (если использовать фразу Дэвида Юма об изучении человека). При таком подходе можно дополнить мудрые прозрения, которые предлагает нам миф, не скатившись при этом в сентиментальность. Тогда мы сможем положить конец тем испытаниям, которым дельфины подвергаются по вине людей. И, возможно, это позволит нам усовершенствовать свое восприятие мира, частью которого является человеческое сознание.
Самая ранняя из дошедших до нас попыток составить научное описание дельфинов была предпринята Аристотелем примерно в 350 г. до н. э. Аристотель понимал, что дельфины – млекопитающие, дышат воздухом и кормят своих детенышей молоком и что это очень общительные животные, готовые идти на контакт как друг с другом, так и с человеком. Описанное им поведение дельфинов вполне похоже на правду, учитывая наблюдения, которые были сделаны в последнее время:
«О дельфинах рассказывают много историй, доказывающих их добрый и мягкий нрав… В одной из них, когда у побережья Карии был пойман и ранен дельфин, в бухту приплыла целая стая дельфинов и оставалась там, пока рыбак не выпустил на волю пойманного, и тогда все дельфины уплыли… В другой раз рассказывают, как видели стаю дельфинов, больших и маленьких. И два из них поднырнули под маленького мертвого дельфина, который тонул, и поддерживали его на своих спинах из сострадания и чтобы не допустить, чтобы его сожрали хищные рыбы».
Дошедшие до нас китайские описания дельфинов появились позже, чем описания Аристотеля. Если верить Сэму Тарвею (2008), самое древнее описание животного, в котором безошибочно можно узнать китайского речного дельфина, датировано началом правления династии Хань, где-то между 206 г. до н. э. и 8 г. н. э.
Правда, описывая физические способности дельфинов, Аристотель путает их охоту с игрой, а также преувеличивает высоту их прыжков (на самом деле дельфины редко выпрыгивают из воды выше, чем на три метра):
«О скорости передвижения дельфинов рассказывают невероятные истории… Возможно, это самое быстрое из всех водных и сухопутных животных, и оно может выпрыгивать выше корабельных мачт. Эту скорость дельфины демонстрируют в первую очередь, когда охотятся на рыб. Если рыба пытается уплыть, голод заставляет дельфинов преследовать ее даже на глубине, а когда дорога назад к поверхности оказывается слишком долгой, они задерживают дыхание, как будто подсчитывают нужное им время, напрягают все свои силы и выстреливают вверх, как стрела. Их прыжок настолько мощен, что, если поблизости находится корабль, они прыгают через его мачты».
