Выехали рано и потому поспели в еще почти безлюдный парк. Искрился иней на хмурой от утреннего морозца траве, свежий осенний воздух был как горная река на мелководье, прозрачен до невозможности, а под ногами шныряли, выпрашивая подачки, яркие белки.
Наш смех разливался по аллеям, разгоняя сонную тишь, и время летело незаметно. Было все: и пятнашки на опушке до счастливого румянца, и веселая "вышибала" и, под конец, окучивание "картошки" под преувеличенно жалобное повизгивание жертв. Затем сваленные в центр импровизированного стола бутерброды подарили нам ленивую сытость. Осоловев, мы мелкими глотками прихлебывали разлитый из цветастых китайских термосов обжигающе-горячий чай, а сложенный из тоненьких березовых прутиков костерок овевал нас горьковатым дымком.
- Вот и лето прошло... - промычал я, многозначительно поглядывая на почти голый дуб.
- Мне и вправду везло, только этого мало? - уточнила Яська, привалившаяся спиной к тому же стволу, что и я.
- Угу... - дурачась, слегка притиснул ее. Хорошо, сразу с правого бока теплее стало.
- Дурачина, - она легонько хлопнула меня по плечу, освобождаясь.
Смеюсь, нехотя ее отпуская, и, запрокинув голову, смотрю в небо.
Везло мне, везло, только этого мало. Лишь теперь, после полугода активного брейнсерфинга до меня стала доходить вся грандиозность взваленной на себя миссии. Все чаще перед мысленным взором вставал образ муравья, пыжащегося сдвинуть гору. Тогда меня охватывала паника, и я прибегал к испытанному приему: вспоминал Архимеда с его "дайте мне точку опоры" и опять искал критические моменты в состоявшейся истории, когда случайное движение, иногда всего одного или нескольких действующих лиц, приводило к грандиозному обвалу. Да, я могу выступить корректором в таких точках, могу и выступлю. Но хватит ли этого?
Яська нетерпеливо ткнула меня в бок острым локтем:
- Ну, о чем задумался, детина?
- Да вот, - вздыхаю я, - надо болящую навестить. Пойдем, зайдем после?
Она загадочно смотрит на меня и чему-то улыбается, потом отвечает:
- Конечно.
Я киваю и опять заглядываюсь на небо. Томка вчера умудрилась свалиться с простудой, и теперь у меня есть благовидный предлог зайти в гости без приглашения. Давненько я там не был, аж с весны...
Обвел взглядом наш привал. Пашка поторопился добыть из-под тоненького слоя золы картошку и перебрасывает ее с ладони на ладонь. Сейчас хрустеть будет... Ан нет, хрустеть будет Ирка, для нее достал. Ара с Семой по очереди травят девчонкам анекдоты. Вроде бы никто к нам не прислушивается, только Зорька иногда бросает от соседнего дуба контрольный взгляд мне в голову. Вот ведь... То ли я был в прошлый раз менее внимателен, то ли в этот раз ее тянет ко мне сильнее.
Повернулся к Ясе и тихо вопросил в ушко:
- Ну, как там? В общем, если?
- Уже лучше, - мой некузявый вопрос не поставил Яську в тупик. Она призадумалась, формулируя, а потом прыснула, что-то вспомнив, и посмотрела на меня смеющимися глазами, - Томка такая забавная сейчас бывает, ей-ей! Раньше, в конце августа, бывало, как замрет с такой мечтательной улыбкой... Аж завидки брали. Иногда приходилось ее щипать, чтоб вернулась на Землю.
- Очень мило, - фыркнул я раздраженно, - ты уверена, что надо мне это рассказывать?
- Погоди, не торопись... - Яся слегка толкнула меня плечом в плечо. - Я ж сказала - "раньше".
Я зарычал и попробовал встряхнуть ее за шиворот:
- Не испытывай мое терпение, женщина!
Яська жизнерадостно взвизгнула, и Зорька метнула в нее взгляд, полный ревнивой муки.
- Да ладно, ладно! - после чего неторопливо взбила растрепавшуюся челку, насмешливо стрельнула глазами в сторону Зорьки и зашептала, сладко щекоча теплым воздухом мое ухо, - а сейчас у нее порой возникает такое обескураженно-недоумевающее выражение. Ну, вроде как, "во что это я вляпалась и как это могло со мной случиться?" Понимаешь?!
Я довольно улыбнулся, потянулся и, вставая, подвел итог:
- Это хорошо. Заглянем в гости. Пойду, кленовых листьев наберу.
Тот же день, вечер,
Ленинград, Измайловский переулок
Я вдавил звонок и глубоко вдохнул, пытаясь успокоить грохочущее сердце. Яся покосилась на меня с легкой улыбкой и выставила перед собой багрянец листьев. Лязгнул крюк, открылась дверь, и она шагнула в прихожку. Я выдержал небольшую паузу и зашел следом. Увидев меня, мама Люба, успевшая уже потискать Ясю, подобралась.
- Ну, здравствуй, Андрей. Давно не заходил, - многозначительно сказала она.
- Здравствуйте. Да вот, все как-то... То каникулы, то... - я замялся, подбирая слово, - то другое. Да.
- И... - она остро посмотрела на меня, вытирая руки о передник, - решил зайти, наконец?
Яся скинула резиновые сапожки, пальто и в припрыжку исчезла в глубине квартиры. Я проводил ее взглядом, принюхался к тонкому и отдаленно знакомому аромату, пытаясь вспомнить, где с ним встречался, затем махнул рукой:
- Да разберемся мы... - мама понимающе кивнула, и я с облегчением перевел разговор с неудобной темы, - что у нее? Врача вызывали?
- Ангина.
- Температура высокая? - деловито поинтересовался я, вешая куртку на вешалку.
- Тридцать девять с половиной, - пожаловалась мама.
- Ууу... - обеспокоенно вырвалось из меня.
В голове молнией мелькнуло:
"Как бы осложнение на почки не получить", - и мозг без задержки выкинул на язык:
- Тогда антибиотик из цефалоспоринов, аспирин, чем-нибудь десенсибилизирующим прикрыться, например - супрастином, и много-много питья. Сладкий чай с лимоном, морс кисленький - три литра на день. И строгий постельный режим не менее, чем на неделю.
- Как, как? - заинтересовалась мама, хватая лежащий рядом с телефоном огрызок карандаша, - дай запишу. Це-фа что?
- Пишите, - уверенно сказал я и продиктовал по слогам, - це-фа-лек-син, по пятьсот миллиграмм. Берите сразу три упаковки, там по три таблетки в день идет, вам как раз на десять дней приема хватит.
Мама быстро зачирикала на листке.
И тут до меня дошло:
"Мля... Ты бы еще из пятого поколения антибиотик предложил..."
Мама опустила бумажку в карман передника.
- Эээ... Ну... А если в аптеке не будет или без рецепта не дают, - замямлил я, примериваясь, как выбраться из ловушки, в которую сам же себя загнал, - то оксациллин или эритромицин. Да, так даже лучше будет!
- Оксациллин врач и прописала, - кивнула мама. - Минут двадцать как ушла.
"Ах, так вот откуда такой знакомый аромат!" - я чуть не хлопнул себя по лбу. - "Ну да, на одном, видимо, участке живем. А это мне крупно повезло, что разошлись. Вот смеху-то было б... Только тут моей клоунады с ней не видели".
Щеки запылали нездоровым жаром.
- В медицину пойдешь? - заинтересовалась мама Люба моими неожиданными познаниями.
Я поймал себя на том, что сверлю жадным взглядом карман ее передника и отвел глаза.
- Не уверен... У меня в последнее время математика отлично пошла. Да что там пошла - полетела просто, - начал я закладывать фундамент будущей легенды. - Так что и на точные науки могу пойти. Но время еще есть обдумать.
- Да, до конца этого класса можно еще выбирать, - легко согласилась мама, - ну... Иди к болящей, только не долго. А потом на кухню, чаю попьем.
Я зашел в Томину комнату. Да, серьезно ее пробрало. Обессиленно прикрытые глаза обметаны темными полукружьями, на побледневших губах ломкая корочка, припухлости под углами челюстей... Присел на край кровати и положил руку на сухой пылающий лоб. Как бы не за сорок уже.
- Привет...
Приоткрыла глаза и послала слабую извиняющуюся улыбку.
Заставил себя убрать руку и озабоченно спросил:
- Аспирин пила?
Она через силу кивнула.
- Давно?
Скосила глаза на настенные часы и прошептала слабым голосом:
- С полчаса назад.
- А, хорошо... Сейчас должен будет подействовать. Молоком запивала?
Отрицательно качнула головой.
"Вот двоечница!" - я в сердцах воскликнул про себя, - "не сказала, что аспирин надо обязательно запивать молоком. Ууу... Встречу - накажу!"
- Голова болит?
- Да... - жалобно пискнула она и поморщилась.
- Ну, милая, - я положил пальцы ей на виски и помассировал круговыми движениями, - потерпи, скоро пройдет.
Откуда-то из-за плеча долетело приглушенное Яськино фырканье. Я проигнорировал.
Взял двумя пальцами беззащитное ушко и скатал в трубочку. Отпустил.
- Точно, мягкое как тряпочка... Как я и подозревал.
Тома улыбнулась, легко-легко, самым краешком губ. Довернула голову на подушке и какое-то время мы просто молча смотрели друг другу в глаза. Лицо ее постепенно приобрело умиротворенный оттенок, затем она чуть заметно поморщилась, и веки смежились.
Я понял:
- Ну... Отдыхай. Мы пойдем...
Она чуть двинула головой, отпуская, и мы с Ясей на цыпочках двинулись на выход. От дверей я оглянулся: Тома тихонько улыбалась в полутемный потолок.
