Он резко повернулся.
— Я думал, что ты спишь! В чем дело?
— Аксель, я не хотела тебя рассердить, я обещаю…
Я едва не расплакалась от нервного истощения; мой голос дрогнул, я замолчала.
— Мое дорогое дитя, — удивленно произнес он. — Кто на тебя сердится? Мой гнев обращен против других людей, а мозг занят совсем иными мыслями.
Он внезапно обнял меня и поцеловал в лоб.
— У тебя был тяжелый вечер, — сказал Аксель, — ты не должна волноваться из-за того, что касается только меня. Нед — это моя проблема, тебе нет необходимости делить ее со мной.
— Он… ты прогоняешь его?
— В настоящий момент нет. Он извинился за свою клевету и обещал изменить свое поведение в лучшую сторону. В конце концов он — всего лишь переросший школьник, не привыкший к дисциплине. А теперь спи и ни о чем не тревожься. Завтра утром ты все увидишь в новом свете.
Но когда я наконец заснула, меня начали мучить кошмары; я увидела Родрика, тонущего в болоте; Вир радостно хлопал в ладоши; Элис шептала: «Надо приготовить отраву для мышей», внезапно в холле Хэролдсдайка возник улыбающийся Аксель, Эстер протянула ему ружье, запачканное кровью, и Мэри обратилась ко мне: «Родрик был замечательным убийцей». Эхо разнесло последнее слово по дому; Нед гнался за мной по болотам, кричал мне голосом Алекзендера: «Аксель убил его! Аксель — убийца, убийца, убийца…»
Я проснулась с холодным потом на лбу. Солнце мирно светило через шторы, из гардеробной доносился смех Акселя, обменивавшегося шутками со своим лакеем.
Глава третья
Посмотрев в окно, я впервые увидела, как выглядят болота днем. Зеленая равнина заканчивалась синей полосой моря, города-близнецы Рай и Уинчелси, соседствовавшие друг с другом, купались в лучах бледного осеннего солнца. Пейзаж выглядел мирно, безмятежно. Успокоившись, я повернулась и вызвала с помощью колокольчика Мари-Клер.
Однако вскоре я поняла, что чувствую себя не очень хорошо, и вернулась в постель.
— Попроси прислать мне поднос, — сказала я по-французски Мари-Клер. — Я хочу крепкий кофе и тонкий тост.
Она отправилась на кухню.
Я лежала на подушках и думала о том, что сумею к полудню набраться сил, одеться и спуститься вниз, когда в комнату вошел Аксель.
— Как ты себя чувствуешь сегодня?
Подойдя к кровати, он наклонился и поцеловал меня в губы. Я заметила по выражению его лица, что я очень нравлюсь ему. Если раньше это обрадовало бы меня, то сейчас я хотела избежать его прикосновений.
— Мне немного нездоровится, — честно сказала я. — Извинись перед семьей за меня, я спущусь вниз позже.
— Ты — хозяйка дома, — произнес он. — Ты не обязана объяснять свое отсутствие кому-либо, кроме меня. А я, разумеется, сожалею о твоем недомогании. Может быть, послать кого-нибудь в Уинчелси за доктором Солтером…
— Нет, это пустяк. Все пройдет к двум или трем часам дня. Я просто испытываю усталость и хочу немного полежать.
— Понимаю.
Он снова поцеловал меня и поднялся.
— Меня ждут дела, — произнес Аксель. — Мы с Виром едем верхом в Рай к адвокату отца, Джеймсу Шерману. Возможно, мы там задержимся.
— Ясно. Вы пообедаете в Рае?
— Может быть. Это зависит от того, сколько времени займут дела. Я скажу Элис, что ты нездорова, и попрошу ее сегодня продолжать присматривать за домашним хозяйством.
— О да… да, спасибо…
Я забыла о том, что отныне отвечаю за домашние дела. После ухода Акселя я задумалась о моей ответственности за то, в чем я плохо разбиралась. Что, если Элис откажется решать скучные хозяйственные вопросы? Внезапно в дверь постучали, и я увидела Элис.
— Джордж сказал, что тебе нездоровится, — с беспокойством в голосе сказала она. — Нам жаль тебя… если я могу чем-то помочь…
Она вопросительно замолчала.
Я заверила ее, как и Акселя, в том, что скоро поправлюсь, но озабоченность Элис не пропала.
— Если тебя тошнит, — сказала она, — у меня есть великолепный травяной сбор, который я всегда пью на первых месяцах беременности.
Я поняла, что произошло недоразумение.
— Нет, нет, — смущенно сказала я. — Причина не в…
Я замолчала.
— Ты не ошибаешься? Конечно, вы поженились недавно, но иногда… Если ты уверена, что дело не в…
— Абсолютно уверена, — сказала я с такой твердостью, что она, похоже, поняла, почему я хочу провести несколько часов в постели. В этот момент в комнату вошла Мари-Клер с кофе и тостом.
Я с облегчением подумала, что Элис теперь уйдет, но она, верно, решила, что я нуждаюсь в обществе, села на стул возле кровати и заговорила об обеденном меню.
— Я слышала, что Вир и Аксель, возможно, поедят в городе, — сказала Элис. — Остаемся мы, мать Вира, Мэри и Нед. Если Нед вернется. Он рано утром оседлал коня и уехал за болота.
Я молчала.
— Вир сказал, — произнесла Элис, — что вечером между Недом и Джорджем вспыхнула ссора.
— По-моему, сейчас все улажено.
— Бедный Нед. Ему так недостает Родрика.
Элис подобрала юбку и начала подниматься.
— Ну, мне пора проведать детей. Я должна дать тебе отдохнуть…
— Нет, пожалуйста, — внезапно произнесла я. — Останься, поговори со мной — конечно, если у тебя есть время… Я хочу узнать больше о Родрике. Все, похоже, его очень любили.
Поколебавшись, Элис снова села.
— Да, — согласилась она, — его все любили. Родители относились к нему лучше, чем к Виру. Мать души не чаяла в Родрике и не хотела слышать о нем ничего дурного.
— Даже когда у него возникли неприятности?
Я вспомнила слова Акселя о необузданности Родрика и властях Рая.
Зеленые глаза Элис округлились.
— Ты слышала об этом?
— Да, от Акселя.
— А…
Она замолчала в нерешительности, потом продолжила:
— Родрик не останавливался ни перед чем. Он был отчаянным. Для него не существовало ничего святого, ничего невозможного. Он играл роль разбойника для своей потехи, пока слух об этом не дошел до властей Пяти Портов. Но доказательств не нашли. В конце концов он связался с контрабандистами, с известным французом Деланси. По ночам он ездил в Дандженесс и дурачил местных таможенников.
— И все об этом знали? — изумилась я.
— Это выяснилось в ходе следствия… Родрик презирал Вира, потому что Вир не желал участвовать в подобных делах. Тоже мне, разбойник и контрабандист! Вир больше походил на зрелого мужчину. Я считала так с самого детства, когда они еще были мальчишками.
— Ты знала его уже тогда?
— Да, я жила в Хэролдсфорде, маленькой деревне, расположенной в миле отсюда. Моя мать — колдунья.
