В июле 1903 года Николай И сообщил своим ошеломленным министрам об учреждении наместничества на Дальнем Востоке и о назначении наместником адмирала Алексеева. Оборона, администрация, политика в этих отдаленных районах отныне находились в руках побочного сына Александра II, которого все знали как плохого моряка, как упрямого, малоинтеллигентного человека, не умеющего себя держать в обществе. Действительно, поскольку японцы окончательно решили выступать против России, более компетентный наместник, без сомнения, смог бы заранее предвидеть столкновение.
10 февраля 1904 года Россия узнала, что она находится в состоянии войны, что четыре дня назад японцы отозвали коммерческие суда и что 8 февраля флот адмирала Того внезапно атаковал эскадру Порт-Артура, потопив два броненосца и один крейсер.
В конце января во время маневров в пригороде Варшавы под капитаном Деникиным упала верховая лошадь, придавив ему ногу. Она застряла в стремени, и лошадь протащила его сотню метров. Разорванные связки, вывихнутые пальцы, многочисленные кровоподтеки вынудили раненого оставаться в постели, в то время как другие шли в бой! Для Антона эта ситуация была невыносима. 10 февраля он поспешил предупредить свое начальство, что в состоянии встать в строй. Ему ответили, что 2-й корпус кавалерии получил приказ оставаться на месте. Тогда он просил изменить место назначения. Ему задали вопрос, знает ли он английский. «Нет, но я чувствую себя способным драться так же хорошо, как те, кто его знает!» Тем не менее ему отказали. 12 февраля генерал Безрадецкий, которому Деникин не давал покоя, согласился наконец послать телеграмму одному из своих друзей, принадлежащих к высшему командованию. И 14 февраля капитана направляют в Харбин, в Маньчжурию, за семь тысяч километров от Варшавы. Сообщив Деникину эту хорошую новость, генерал пожелал ему скорого выздоровления, высказав предположение, что через месяц раненый почувствует себя способным совершить утомительное путешествие. Но Деникин не соглашался ни на какую отсрочку. Он зарезервировал для себя свободное место в первом же поезде на Москву. Отъезд состоялся 17 февраля.
Когда Антон жил в Варшаве, его мать и Аполлония перебрались к нему. Они жили втроем в небольшой меблированной квартире. Елисавета ничего не возразила, когда сын объявил об отъезде, не пролила ни одной слезы. «Я уже вволю выплакалась», — признавалась она позднее, уже после ухода поезда. Ковыляя и хромая, капитан пришел на вокзал. В Москве он провел как раз столько времени, сколько было необходимо для того, чтобы зарезервировать себе место на дальневосточный поезд. Пять его прежних товарищей, которых он встретил на перроне, сообщили, что в том же поезде едут две известные личности: адмирал Макаров, только что назначенный командующим Тихоокеанским флотом, и генерал Ренненкампф, командующий Забайкальской казачьей дивизией. Антон хорошо помнил генерала, который в бытность корнетом свешивал ноги с подоконника третьего этажа. Последующие подвиги бывшего корнета во время китайской кампании создали вокруг него ореол еще более заслуженной славы. О Макарове Деникин знал только понаслышке. Но какие подвиги уже успел совершить Макаров! Двадцать пять лет назад, во время русско-турецкой войны, он потопил транспортное судно, груженное войсками, пустил ко дну мощный броненосец, преследовал врага в глубине портов. Ученый не уступал в нем воину. В мирное время Макаров опубликовал океанографические работы по исследованиям Черного моря, Африки и Антарктики, затем занялся проблемами полярной навигации. По его собственным чертежам в Англии был построен «Ермак» — первый в мире ледокол. Этот необычный человек, конечно, имел полное право на специальный вагон для себя и своего штаба. С самых первых дней этого путешествия, которое продлилось шестнадцать дней, пассажирам стало известно о том, что Макаров готовит серьезные реформы и желает основательно реорганизовать весь Тихоокеанский флот. Иногда по вечерам вместо отдыха адмирал беседовал с офицерами в вагонном салоне. Деникин сохранил воспоминание о нем: типично русское лицо, окладистая борода, умный взгляд. От него исходили какие-то токи, которые сообщали всем, кто его видел и слушал, веру в благоприятный для России исход этой новой войны.
На каждой остановке поезда перед телеграфом толпились корреспонденты различных газет. В дороге они охотно громко читали написанное ими. Известная ежедневная газета «Новое время» предложила Деникину постоянное сотрудничество на выгодных условиях. Капитан обязывался писать статьи не только на заданные темы и в определенные даты, но и был свободен в выборе сюжетов и мог писать в любое время. Газета послала на фронт писателя Кравченко, который ехал в том же поезде, что и Деникин, и читал ему свою яркую прозу. Печатный орган военного министерства назначил специальным корреспондентом есаула Краснова. Антон, признавая несомненный литературный талант этого человека, упрекал последнего, однако, в недостатке объективности, отвергая следующее его объяснение: «Что вы хотите? Поэтическая свобода имеет свои права…»
Судьба Краснова достаточно необычна. В 1917 году он командовал армейским корпусом, которому Керенский поручил свою защиту от большевиков. Став позднее атаманом на Дону, Краснов вступил в конфликт с главнокомандующим белой Добровольческой армии генералом Деникиным, который сместил его за излишнее германофильство. Эмигрировав в Берлин, Краснов жил литературным трудом, сочиняя романы. Затем, поддержав Гитлера, он активно участвовал в создании «казачьих полков», сформированных для того, чтобы сражаться с Красной армией. В конце второй мировой войны был выдан союзниками советской власти и повешен в Москве в 1947 году.
В феврале 1904-го транссибирский поезд продолжал идти на восток через степи и тайгу, где величественные ели соседствовали со знакомыми и близкими березами. На редких остановках пассажиры выходили размять ноги. Деникин смотрел, как они сходили и поднимались, но сам еще сделать этого не мог: ступеньки были слишком крутыми. В Омске по вагонам распространилась новость: царь назначил бывшего министра обороны Куропаткина командующим всей дальневосточной армией. С тех пор как министр «устранил» несправедливость, свершенную по отношению к капитану Деникину, Антон питал к нему доверие, считая честным и компетентным человеком. Лишь позднее, по результатам его действий, русские офицеры поймут все плачевные последствия этого рокового назначения.
Иркутск. В первый раз Антон рискнул спуститься на перрон. Продавцы предлагали жаренных в масле птиц, свежие сливки, крутые яйца, пироги с золотистой коркой. Сибирь казалась такой богатой!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
