— Ну? Что вы задумали? — недоверчиво глядя на меня, спросил он.
— Я лишь хотела уверить вас, что разногласия между нами, имевшие место в прошлом...
Он покачал головой и не дал мне закончить.
— Прошлое — это прошлое.
— Нет, Кеннет. Уверяю вас, я не испытываю к вам никаких враждебных чувств. То, что происходит сейчас, никоим образом не связано с нашими спорами.
Однажды, в ту пору, когда Спаркс проявлял больше интереса к издаваемым на его деньги газетам, он обвинил меня в расизме после того, как я опубликовала статистические данные об убийствах в среде афроамериканцев. Мне лишь хотелось показать связь между убийствами и такими явлениями, как наркотики, проституция или обычная внутриобщинная ненависть.
Его репортеры вырвали несколько моих цитат из контекста, исказили остальное, и все закончилось тем, что вечером Спаркс вызвал меня в свой роскошный офис в центре города. Я до сих пор помню, как меня ввели в огромный кабинет с дорогушей обстановкой в колониальном стиле и свежими цветами в вазах. Магнат приказал мне, как будто имел на то полное право, демонстрировать в дальнейшем большее уважение к черному населению и публично опровергнуть собственные данные и оценки. Сейчас, глядя на человека с потным лицом и навозом на сапогах, я с трудом узнавала в нем того самоуверенного дельца. Руки Спаркса дрожали, а от самоуверенности не осталось и следа.
— Вы дадите мне знать, если что-то выясните? — спросил Спаркс, по-прежнему высоко держа голову, хотя в его глазах уже блестели слезы.
— Расскажу, что смогу, — уклончиво пообещала я.
— Мне лишь нужно знать, Клер это или нет и не страдала ли она.
— Большинство погибающих при пожарах людей не страдают. Они теряют сознание, надышавшись угарным газом, и уже ничего не чувствуют.
— Слава Богу. — Он посмотрел вверх. — Слава Богу...
Глава 5
Домой в тот день я попала к обеду, готовить который мне совершенно не хотелось. Бентон оставил три сообщения, и ни на одно из них я так и не ответила. Мной владело странное чувство, точнее, предчувствие чего-то ужасного, и вместе с тем я испытывала душевную легкость, которая и побудила меня пойти в сад. Я проработала там допоздна, выпалывая сорняки, а потом срезала несколько свежих роз для кухни. На сей раз выбор пал на розовые и желтые; тугие, еще не раскрывшиеся бутоны напоминали свернутые перед боем знамена. Наступили сумерки, и я вышла прогуляться, жалея, что у меня нет собаки, и размышляя о том, какую стоило бы завести, если бы обстоятельства позволили столь рискованный шаг.
Я остановилась на предпенсионного возраста борзой, спасенной от неминуемой смерти. Конечно, жизнь со мной не сулила домашнему питомцу частых радостей. Скорее, наоборот. Размышляя об этом, я и встретила одного из моих соседей, вышедшего из дому с маленьким белым песиком.
— Добрый вечер, доктор Скарпетта, — хмуро проговорил сосед. — Надолго в город?
— Сама не знаю, — ответила я; перед глазами стояла придуманная мной борзая.
— Слышал о пожаре. — Он покачал головой. — Бедняга Кеннет.
— Вы ведь, наверное, знали его, — заметила я, вспомнив, что сосед когда-то работал хирургом.
— Да, конечно.
— Неприятный случай. Скажите, а какой породы ваша собачка?
— Я называю ее винегретом. Всего понемногу.
Сосед пошел дальше, раскуривая на ходу трубку, поскольку супруга, несомненно, не разрешала ему курить в доме. Я миновала соседские дома, все разные и в то же время одинаковые — кирпичные или оштукатуренные и не очень старые. Чуть дальше, в конце квартала, по каменистому ложу неспешно, как и все последние двести лет, несла свои спокойные воды река, и эта неспешность как-то гармонировала с одинаковостью зданий. Ричмонд трудно назвать городом перемен.
Дойдя до места, где в последний раз уединился разозлившийся на меня Уэсли, я постояла немного у того же дерева, пока и орел в небе, и скалы у реки не стали расплываться в сгущающейся темноте. Квартал погружался в ночь, оставляя изолированные четырехугольники светящихся окон. Нужно было возвращаться, но я не могла сдвинуться с места, словно мысль о том, что Кеннет Спаркс может быть либо жертвой, либо убийцей, высосала из меня всю энергию.
За спиной послышались тяжелые шаги, и я резко повернулась, сжав пристегнутый к связке ключей баллончик с перечным газом.
Из темноты выступила коренастая фигура, и раздался знакомый голос:
— Тебе не следует разгуливать здесь в такое позднее время.
Наверное, в другой раз я бы напомнила ему, что имею полное право проводить вечер по своему усмотрению, но сейчас спорить не было сил.
— Как ты меня нашел?
— Подсказал один из соседей.
Я промолчала.
— У меня тут рядом машина, — продолжал Марино. — Пойдем, отвезу домой.
— Ты когда-нибудь оставишь меня в покое? — беззлобно возмутилась я, зная, что его назойливость объясняется заботой обо мне.
— Может быть, но только не сегодня. У меня плохие новости, и, думаю, тебе лучше присесть.
Первая мысль была о Люси, и у меня сразу же подогнулись колени. Сознание будто раскололось на миллион кусочков, я пошатнулась и ухватилась за его плечо. Я всегда знала, что однажды может прийти день, когда кто-то сообщит мне о ее смерти, и сейчас меня словно парализовало, захватило бурлящим водоворотом, втягивавшим, всасывавшим в свое темное, страшное нутро.
Наверное, я бы упала, если бы не Марино.
— Боже! — воскликнул он. — Давай-ка я отведу тебя к машине. Тебе надо сесть.
— Нет, — пробормотала я, потому что прежде должна была все услышать. — Как Люси?
Мой вопрос, похоже, несколько смутил его.
— Ну, думаю, она еще ничего не знает, если только не успела услышать в новостях.
— Что?
Застывшая было кровь снова пришла в движение, возвращая меня к жизни.
— Кэрри Гризен сбежала. Сегодня, во второй половине дня. Они спохватились только к вечеру, когда пришло время вести заключенных на обед.
Мы быстро прошли к машине.
— И при этом ты разгуливаешь здесь в темноте с каким-то баллончиком, — продолжал Марино, распаляясь от собственного страха. — Вот дерьмо! Черт бы ее побрал! Не делай так больше, слышишь? Мы понятия не имеем, где эта тварь, но одно я знаю наверняка: пока она на свободе, ты в опасности.
— Все в опасности, — пробормотала я, забираясь в машину и думая о Бентоне, одиноко разгуливающем по далекому пляжу.
Кэрри Гризен ненавидела его почти так же, как ненавидела меня. По крайней мере я так считала. Бентон работал над ее профилем и был разработчиком той игры, что завершилась в конце концов поимкой Кэрри и смертью Темпла Голта. Бентон использовал все ресурсы Бюро, чтобы убрать ее за решетку, и пока это срабатывало.
— Может ли она каким-то образом узнать, где сейчас Бентон? — спросила я, когда мы уже ехали домой. — Он же там совершенно один. Разгуливает по пляжу без оружия и думать не думает, что его кто-то ищет.
— Как и кое-кто еще, — вставил Марино.
— Приму во внимание.
— Не сомневаюсь, что Бентон уже знает, но я все же позвоню ему, — пообещал Марино. — По-моему, Кэрри и не догадывается о существовании такого места, как Хилтон-Хед. У вас же там ничего и не было, когда Люси рассказывала ей все ваши секреты.
Машина свернула на подъездную дорожку и остановилась.
— Ты несправедлив к Люси, — сказала я, открывая дверцу. — У нее и в мыслях не было ничего подобного. Она вовсе не хотела...
— В данный момент не важно, хотела она или нет, — перебил Марино, выпуская дым в окно.
— Как Кэрри удалось сбежать? Психиатрический центр находится на острове, и попасть туда, равно как и выбраться оттуда, не так-то легко.
— Никто ничего не знает. Ее исчезновение обнаружилось часа три назад, когда милых дам повели на обед. Охрана спохватилась, а ее уже и нет. Если помнишь, в миле от центра есть пешеходный мост через Ист-Ривер, который ведет в Гарлем.
Он швырнул окурок на дорожку.
— Возможно, Кэрри ушла именно этим путем. Других вариантов пока нет. Сейчас там повсюду копы. Патрулируют вертолеты на тот случай, если она еще прячется где-то на острове. Но я так не думаю. Уверен, побег был спланирован заранее и время выбрано точно. Держу пари, мы еще услышим о ней.
Войдя в дом, я тщательно проверила все двери и включила сигнализацию, после чего сделала то, что делала очень редко и что всегда меня нервировало: достала из ящика стола девятимиллиметровый «глок» и обыскала все комнаты на каждом этаже. Я переступала порог, держа пистолет в обеих руках и чувствуя, как гулко колотится сердце. К тому времени воображение превратило Кэрри Гризен в чудовище, наделенное сверхъестественными силами. Мне уже казалось, что она способна преодолевать любые охранные системы, проходить сквозь запертые двери и материализовываться из тени в тот самый момент, когда я чувствую себя в полной безопасности.
