– Конечно. Она дочь твоего отца, а не матери. И знала об этом.
Слова Хозяйки Озера словно молотом ударили Пендрагона. Поверить такому... он, конечно, и прежде подозревал, что Моргеас ради власти могилу бабушки продаст, но если она пошла на ТАКОЕ, только бы на трон сесть...
А не поверить и жить как ни в чем не бывало – еще хуже.
– Я не хочу сказать, что ты лжешь, – Артос внезапно охрип, – но мне нужно знать больше. Слов недостаточно.
– Позови дракона и спроси. Только снаружи, уж будь так любезен, – Недоверчивость ард-рикса Вивьен не обидела. – И меч свой оставь здесь, драконы с Калибурном не в дружбе.
«Не в дружбе,» – согласным эхом лязгнул Режущий Сталь.
Пендрагон отстегнул ножны с Калибурном и взбежал по лестнице на стену Каэр Баннога. Закатал правый рукав, стащил с запястья тяжелый бронзовый браслет и с вызовом глянул в глаза дракона. Дракон прищурился в ответ, стягивая кожу на руке.
Ард-рикс стиснул кулак, заставив дракона поморщиться.
«Давно не виделись,» – молча сказал он.
– Давно, – кивнул Артос. – Скажи, это правда – насчет моего сына...
«Вивьен лгать запрещено. Да, твой сын, Мордред, рожден на погибель тебе и твоему царству.»
– Но почему только теперь? Ему уже лет пятнадцать исполнилось, почему никогда раньше...
«Потому что в час, когда на тебя напал железный кабан, Мордред получил свою отметину и геас: молчать об отметинах или отвечать, но убивать получившего ответ. Потому что в час, когда ты избежал малой погибели, на горизонте появилась большая. Потому что в час, когда ты отдал броню, что способна защитить от ядов, стрел и мечей, ты лишился защиты, дарованной небожителями риксу-победителю – единственного, что еще могло бы тебя спасти. Хочешь знать больше – спрашивай.»
– Хочу, – твердо решил Пендрагон. – Чего мне остерегаться?
«Белый олень, белый дракон и белая сова – вот знаки твоей погибели.»
– А Мордред?
«Он – клинок, отравленный клинок, но не рука.»
– Тогда кто – рука?
«Это ты узнаешь, увидев знаки. Мне больше нечего сказать.»
– Есть. Где это случится?
«У горы Одноглазого. И не спрашивай, когда. Для меня время течет иначе, не смогу ответить.»
– Хорошо. Счастливого полета, – молвил Артос и разжал кулак.
Призрак красного дракона взмыл в небо и растаял среди звезд.
Ард-рикс Ллогрис задумчиво спустился вниз, поймал сочувственный взгляд Вивьен и через силу улыбнулся волшебнице.
– Ничего, мы еще повоюем, клянусь Кромом Круахом!
– Ну, уж с ним-то ты точно свидишься, раньше или позже, – заметила Хозяйка Озера. – Владыка Курганов всегда встречается с умершими вождями и риксами... Твой дракон не намекнул, когда ожидать встречи?
– Намекнул, да пользы от его намеков... Белый олень, белый дракон и белая сова.
– Разъяснить?
– Изволь.
– «Белая сова» – это одна из сидов призрачного царства, ллогры ее зовут «белой тенью»...
– Но при чем тут Гвиневер?!
– Значит, есть при чем. Ну, с белым драконом саксов ты сам знаком, седой Орм раньше или позже придет, чтобы расплатиться по былым счетам... А белый олень – знак, который будет носить на щите один из твоих фиеннов, вернувшийся из полого холма Гвиннеда. Зачем он туда пойдет, когда вернется, и кто именно это будет – сейчас сказать не могу. Быть может, он тебя и не предаст, уверенности в этом нет, но сам знак будет сигналом.
– Спасибо, утешила...
– Чем смогла, помогла. И прими совет: когда вернется Ланселот, позаботься, чтобы они с Тристаном не поссорились. Иначе погибнешь куда раньше.
Артос принял совет и покинул замок той же ночью, чтобы поскорее успеть в Камелот. Он вернулся, обнял Гвиневер, и подозрения, возникшие после слов Вивьен, улеглись. Гвиневер может любить не только законного мужа, но она его никогда не предаст! В ней не было и капли той темной страсти, что Пендрагон помнил по жадным поцелуям и объятиям Моргеас...
Когда вернулись Ланселот, Перидур и Гвалквед, ард-рикс не стал рассказывать о предупреждении дракона. А о железном кабане из рощи Кернанна и рассказывать не понадобилось, легенды по Галлии бродили одна другой лучше да красочнее. И когда в Камелот с посланием от Мурроха прибыл Тристан, Артосу не потребовалось больших усилий, чтобы примирить его с Ланселотом. Подраться они, правда, подрались, но это было честным состязанием в кулачном бою. После тридцать седьмого удара Тристан потер челюсть и заметил, что голова у него пока на месте, однако зубы не хотят продолжать забаву, потому лучше на этом и закончить. Ланселот согласился, признал, что лучшего противника ему давно не попадалось; на пиру они с Тристаном осушили ковш священного верескового меда и поклялись в вечной дружбе, а заодно обменялись мечами и броней. Командир фианны Пендрагона после этого всегда выходил на битку в «кабаньей шкуре», а Тристан – в кольчуге, что побывала вместе с Ланселотом у хрустального котла Дагды (и вместе с Ланселотом сполоснулась в этом котле, точнее, в молоке, которое перед тем пил Гвалквед).
Спасла ли эта дружба самого Пендрагона от скорой кончины, он не знал и не собирался гадать. Ланселот был его соратником и другом, а Тристан – побратимом; их дружбы ард-риксу хватало без всяких там пророчеств и предупреждений.
А смерть – смерть все равно придет в свой час. Сейчас Артосу не было до нее дел.
Другие сказали бы, что Пендрагону следует поскорее позаботиться, чтобы гибельное пророчество не сбылось, а для этого послать к Моргеас и Мордреду на Олерон хоть того же Ланселота, ибо царству и правителю угрожать могут лишь живые, но никак не мертвые... Другие могли бы сказать так, только ард-рикс не спрашивал чужих советов в подобных делах.
Он верил в предсказания, но не верил предсказаниям, и уж подавно не верил – пророкам и предсказателям. Потому что понимал, что пророчества только тогда сбываются, когда к ним кто-то прикладывает руки. Как к пророчеству об истинном правителе Ллогрис и мечу Калибурну была приложена рука самого Артоса.
А за руками чужими – в этом отношении – Пендрагон и так следил, будучи правителем.
Вера и верность
(одни считают это балладой о Ланселоте и Гвиневер, другие – повестью об Исильд и Тристане, третьи – байкой о Тристане и Ланселоте, четвертые не считают и не читают вообще, ибо этих речей все равно никто из них не слышал)Роща. Сосняк. Дубрава. Сумерки. Солнце. Свет.Сила. Искусство. Право. Клятва. Завет. Обет.Доблесть. Победа. Слава. Мифы, которых нет —Нас не найдет облава, дети безумных лет!
Верность – тому, кто верен, даже найдя конец,Верность – тому, кто терном выложил свой венец.Знатный уступит черни, мудрым воздаст глупец,А по тропе видений нас поведет слепец.
Будет рассвет багровым, будет закат златым,Будет урок суровым, будет подъем крутым —Только враждою кровной, даже с ногтей младых,Чар не изгнать любовных, жара не сгонит дым...
Меч – не всегда надежен, бой – не всегда ответ,Выход – не непреложен, «да» – не отменит «нет»...Верной дорогой можно выйти на верный след —Так ли, однако, сложно в чувствах узреть рассвет?
Пусть для живущих местью нами разбит закон:Случай, и час, и место, и над престолом клен...Чуждые лжи и лести, жалости мы не ждем.Если умрем – так с честью, если уйдем – вдвоем.
История седьмая
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
