дня сам нашел и приехал к дверям моего института, чтобы пригласить на ужин.
Ну красиво же! Просто сказка про прекрасного принца и бедную Золушку.
— Ты же понимаешь, что ничего хорошего у вас не выйдет? — выдает сестра, вгоняя меня в ступор.
— Почему?
— Лер, дурочку-то не включай. Где ты, и где он? — продолжает она, ломая мою прекрасную сказку. — Взрослый мужчина. Явно с деньгами. Положением. И ты… студенточка на бюджетном.
— Что не так? — я начинаю заводиться, потому что сказанное сестрой резонирует со словами Демида.
Не дотягиваешь.
Дотягиваю! И даже перетягиваю!
— Лера, не злись. Просто голову включи. Такие, как он, не интересуются всерьез простушками.
— По-твоему я не могу его заинтересовать?
Уже заинтересовала. Иначе бы не приехал! Не ждал бы меня у входа, как преданный пес.
— Заинтересовать можешь. Не всерьёз. Ненадолго. Ты — молодая, красивая, Демид этот — в расцвете сил. Трахаться, наверное, любит и умеет.
От этих слов кончики ушей начинает калить. Потому что «Демид» и «трахаться» как-то очень остро сливаются в одно целое, и в голове сами по себе появляются непристойные картинки с его участием… И с моим.
— Получит что хочет и дальше пойдет. Не оглядываясь, — продолжает Алиса. — А ты мучиться будешь, страдать.
— Ты-то откуда знаешь?! — отодвигаю от себя чай.
— Оттуда! Это правда жизни.
Тоже мне аргумент.
Меня бесит ее уверенность в том, что у Демида ко мне лишь мимолетный интерес. Она его даже не видела!
— Чтобы было всерьез и надолго каждый должен что-то отдавать. Что ты можешь ему предложить кроме раздвинутых ног? — иногда она бывает до ужаса бестактна, — ну попользует, пока не надоешь. Потом на другую переключится. Ему же только пальцами щелкнуть и тут же очередь выстроится. Даже щелкать не надо, фарами моргнет — и все.
— Ты просто завидуешь, что я с таким мужиком познакомилась, — шиплю, выплескивая обиду, — а тебе Витька достался. Ни денег, ни машины.
Алиса оскорбленно поджимает губы и уходит, больше не сказав ни слова.
Ну и пусть идет. Тоже мне умудрённая опытом женщина. На три года всего старше, а туда же, учить вздумала.
Я запираюсь в своей комнате и распахиваю шкаф. Дальше идет мучительный выбор нарядов. Мне хочется что-то такое чтобы он просто ах и обалдел, поэтому мечусь между коротким платьем на тонких бретельках, шортиками и топом, открывающим пупок, красной юбкой.
Мне хочется показать все и сразу. Чтобы он и ноги длинные оценил, и талию, и грудь, и волосы. И вообще все. Вечер на максималках.
Все-таки выбираю красную юбку. Узкую, обтягивающую задницу, и такую короткую, что, если неудачно наклониться можно показать белье. Майку выбираю черную. Она тоже обтягивает, словно вторая кожа. Босоножки, конечно, на самом высоком каблуке, и с ремешками, чтобы подчеркнуть упругие щиколотки.
Кручусь перед зеркалом, глажу плоский живот, круглую задорно торчащую жопку.
Ну красиво же!
Для полноты образа крашу ногти в яркий, солнечно-оранжевой, подвожу стрелки на глазах, тройной слой блеска на губы. Снова кручусь перед зеркалом и кажусь себе очень сексуальной, просто чертовски притягательной ведьмой.
Демид точно не устоит. Потеряет и дар речи, и сдержанность, и те килограммы льда, которыми он обложился со всех сторон.
— Ты все-таки попрешься к нему? — сестра выходит из комнаты, когда я уже в прихожей. Обуваюсь, добавляю последние штрихи, брызгаюсь любимыми духами.
— Конечно. — Не глядя на нее, беру сумочку и выхожу на площадку.
— Дело твое. Я предупредила, — фыркает она и громко захлопывает дверь.
Слышу, как раздраженно щелкает замком, и недовольно передразниваю:
— Я тебя предупредила. — Цокаю каблуками по ступенькам, так что эхо на весь подъезд. — Дело твое… Зануда.
Сестра бывает просто невыносима, и пока иду вниз проигрываю в голове наш диалог, подбирая колкие, острые фразы. Шиплю их себе под нос, доказывая свою правоту.
Но стоит выйти на улицу, как забываю обо всем. Знакомая черная машина стоит у подъезда, и сквозь лобовое стекло вижу ее хмурого хозяина.
Он смотрит на меня, не отрываясь, и что-то говорит. Я не слышу и не умею читать по губам, поэтому ничего не понимаю. Поглощена своими ощущениями. Не знаю, как у него это получается, но каждый взгляд словно прикосновение, даже кожа начинает гореть. Я перед ним вся как на ладони, будто голая, аж голова кругом идет. Мне стоит больших усилий взять себя в руки, натянуть улыбочку из разряда «подумаешь, свидание. У меня таких миллион и еще немножко» и продолжать идти.
Между лопаток ломит от волнения, в голове звон и, кажется, я забыла все слова кроме «ээээ…ммм…ыы…». Я даже не уверена, что смогу выдать что-то адекватное, когда сяду в машину.
Такого состояния у меня еще не было. С одногрупниками робости не испытываю, с молодыми парнями тоже. Хотя, о чем это я? Демид не парень. Мужчина. Взрослый.
Состоявшийся. Уверенный в своих силах. Спокойный, невозмутимый.
У меня миллион определений для этого персонажа, но ни одно из них и близко не описывает то ощущение, которое придавливает под его взглядом.
— Привет, — заскакиваю в машину и, стараясь скрыть волнение, наигранно бодро выдаю, — а вот и я…
— Т-с-с, — поднимает указательный палец, призывая к молчанию.
Только сейчас замечаю гарнитуру на его правом ухе и понимаю, что все это время он с кем-то говорил по телефону, а вовсе не шептал мне романтические глупости.
Очередной укол стыда куда-то в область желудка. Что ж я так туплю-то рядом с ним?
Даже не сомневаясь, что я заткнусь, Демид продолжает разговор:
— Да, Артур, я здесь. Ничего важного. Продолжай.
Ничего важного — это про меня что ли?
Я тут же вспыхиваю и уже готова вслух возмутиться по этому поводу, но слова замирают в горле. Вместо этого залипаю, рассматривая его. В очередной раз поражаясь тому, как можно быть таким совершенным. Серьёзный профиль, прямой нос, губы. Красивые! Жестко очерченный подбородок, пульсирующая извилистая жилка на виске. Потом смотрю на пальцы, неторопливо
