же, ей тоже совершенно не хотелось узнавать, что сочтёт праздничным ужином машина, лишённая слепка с человеческого сознания.
Так что, оказавшись в полном параллельных линий, прямых углов и прочей правильной геометрии бело-жёлто-оранжевом кухонном отсеке, Кристина задумалась лишь на долю мгновения. Затем окинула командирским взглядом автоматические печи, «морозки» (так космонавты называли камеры быстрого охлаждения и заморозки), кондитерских узкоспециализированных исксов и прочие артефакты этого кухонного рая, и принялась доставать из камер мясо, овощи, специи и прочие составляющие вкусного обеда из нескольких блюд.
— Freude, schöner Götterfunken, Tochter aus Elysium, — напевая первый куплет оды «К радости», Кристина легко коснулась остро отточенным ножом куска мяса, намечая первую линию разреза.
— Эй, ты что такое странное поёшь? — Роланд, первым выполнивший своё задание и отправившийся прямиком в кухонный отсек, обнаружил Кристину, сосредоточенно помешивающей соус и во всё горло допевающей «Über Sternen muss er wohnen», последнюю строку в оде.
— Оду «К Радости» Шиллера. Или Девятую симфонию Бетховена. Зависит от того, с какой стороны посмотреть. Или ты перевод хотел? Тогда что-то вроде «он должен жить над звёздами».
Глядя на то, как движется рука Кристины, не сбившаяся с ритма ни в тот момент, когда он окликнул девушку, ни в тот момент, когда Кристина переводила ему незнакомые слова, Роланд завистливо вздохнул.
— Если ты дашь мне какое-то задание, которое нельзя испортить, то я тебе помогу. Мама и дед пытались научить меня чему-то, но… — Роланд печально развёл руками, демонстрируя полную непригодность к приготовлению пищи.
— Тогда лучше вообще ничего не делай. — Кристина с размаху вонзила венчик в очистительную установку и, отправив миску в недра автопечи, принялась смешивать что-то сыпучее, остро и пряно пахнущее.
Несколько минут Рыцарь боролся с любопытством, глядя на то, как резкие, рваные движения складываются в подобие какого-то танца и, наконец, не выдержал.
— Я не думал, что такие, как ты, напевают такое… — Роланд замялся, подбирая слова, но Кристина не дала ему такой возможности.
— Старьё, ты хотел сказать? — Она обернулась так резко, что её собранные в хвост чёрные волосы на миг превратились в нечто почти двумерное, почти что кляксу туши, выплеснувшейся из чернильницы. Роланд уже собрался было извиняться, но Кристина весело рассмеялась. — Творец обязан читать, смотреть и слушать вещи, созданные теми, кто превосходит его в мастерстве. И старые мастера подходят для этого лучше всего.
Кристина вынула из автопечи соус, высыпала в него приготовленную приправу и размешала несколькими резкими движениями.
— Видишь ли, хоть я и хорошо знакома с биографией того же самого Бетховена, слушая его произведения, я думаю исключительно об их музыкальной составляющей. А не о том, как некий безоговорочно талантливый ублюдок из числа современных композиторов матом орал на дирижёра за не устроившую его интерпретацию концерта. И не о том, как некий преподаватель решил, что лучший способ помочь выставке своего талантливого ученика — выпустить альбом, на котором большими буквами, на треть обложки, будет написано его, преподавателя, имя. А внизу, в разы более мелким шрифтом, — имя ученика. — Кристина помолчала, нарезая овощи, затем недовольно цокнула языком. — Если ты не понял, что такого ужасного в таком альбоме — имей в виду, что тот парень так никогда и не смог доказать, что он — самостоятельная творческая единица. Как говорится, первое впечатление можно произвести только один раз.
— Вот как. — Роланд, раздираемый невозможностью смотреть на то, как его товарищ по команде делает в одиночку что-то общественно-полезное, и нежеланием навредить, несколько раз прошёлся по отсеку.
К счастью, от дальнейших мук его избавило появление Кости, Власова и Мухи.
— Что, тоже совершенно не способен приготовить что-то вкуснее бутерброда? — В отличие от Кости и Мухи, каким-то образом сразу и без лишних вопросов сообразивших, что можно сделать полезного, Власов спокойно устроился на стуле и заговорщицки подмигнул Роланду.
— Я и бутерброды пару раз уничтожал. — Рыцарь, очень похожий сейчас на большого и грустного рыжеватого пса, слегка воспрянул духом — если Власов, биографию которого ему не раз приводили в пример, не стесняется признаться в неумении готовить, может и для остальных это не так уж стыдно?
Космонавты готовили, перебрасывались шутками, разговаривали о пустяках и практически не выглядели встревоженными. Но стоило разговору стихнуть, как каждый из них оказывался во власти предположений и догадок о планете, странном сигнале, Аэлите и ответе Земли относительно их миссии. И, если бы какой-то сторонний наблюдатель мог заглянуть в их головы, он не нашёл бы ни одной похожей мысли.
***
— Итак. Мы имеем дело с планетой, находящейся в условном центре звёздного скопления, состоящего из бело-голубых звёзд: одного сверхгиганта, двух гигантов, субгиганта и одной звезды, находящейся на главной последовательности. Двойная звезда обладает светимостью и температурой, кратно превосходящими светимость и температуру Солнца. Оставшиеся три демонстрируют более скромные показатели, но всё вместе это даёт совершено невозможные условия для появления любой привычной нам жизни. При этом данные анализа самой планеты дают нам следующую изумительную картину: давление у поверхности — до 360 бар, высочайшая концентрация углекислого газа, скорее всего — в виде сверхкритической жидкости. Если не вмешались какие-то неизвестные нам условия. Средняя температура в занятой углекислотой части — 420 С⁰, выше — от 300 до 350. И это очень и очень мало. Я ожидала не менее 700 градусов. Толщина массива СО2 не менее трёх метров, возможно больше. Спектральный анализ показывает ещё наличие металлического водорода, но я думаю, что где-то допущена ошибка. Или средняя температура ада или металлический водород, одно из двух.
Для совещания они выбрали библиотеку: Людмила устроилась в кресле, привычно поджав под себя ноги. Сергей поймал себя на мысли, что если бы они были персонажами старинного немого кино, то ни один зритель не догадался бы, почему так хмурится эта милая блондинка в нежно-голубом длинном платье. Сам он устроился за одним из «хитрецов» и лениво пролистывал сводные аналитические таблицы, подготовленные ещё на Земле двумя этологами и одним нейробиологом.
— Или какие-то локальные участки, по каким-то причинам имеющие достаточно низкую температуру. Как ты думаешь, там есть растительность?
— Я думаю, что там не должно быть ни растительности, ни разумной жизни в принципе. Ты только подумай: смена времени суток и времён года весьма условная. Огромное давление, высокие температуры. И вся поверхность планеты — океан отличного заменителя
