Анита улыбнулась.
Она рассказала Поджигусу про своё знакомство с семьёй Кавенантов на вилле «Арго», про отличающихся неуёмной энергией Джулию и Джейсона, про книги Улисса Мура, которые он передал издателям незадолго до смерти.
Поджигус решил про себя, что, как только сможет, поищет эти книги в магазине.
Открывая и запирая двери, всё более тяжёлые и внушительные, он провёл Аниту по целому лабиринту коридоров, и она догадалась, что это, очевидно, бункер времён Второй мировой войны, где лондонцы укрывались во время немецких налётов.
Проходя по одной совершенно тёмной комнате, Анита подумала, не опасно ли спускаться так глубоко и не опрометчиво ли так довериться дворецкому.
В одном из помещений слышалось, как капает вода, и Анита догадалась, что они находятся как раз под колодцем в саду.
– В доме любого генерала всегда имеется по крайней мере один запасной выход, – объяснил Поджигус. И добавил: – Ещё немного, юная леди… Ещё немного терпения.
Выбрав из связки ключ, он открыл бронированную дверь, ощупью нашёл выключатель, зажёг свет и посторонился, пропуская Аниту.
Девочка оказалась в небольшой восьмиугольной комнате.
Облупившаяся фреска на потолке когда-то изображала множество звёзд на голубом фоне. Другие звёзды и планеты виднелись на стенах. Очевидно, это был зал для собраний какого-нибудь рыцарского или религиозного ордена, тайная комната, из тех, какие до сих пор находят в подземельях старых замков. Осколки прошлого, понять которые всё труднее.
– Тут у меня небольшие пенсионные запасы, – с горечью признался Поджигус.
Он собрал здесь кое-какую приличную одежду, несколько бутылок вина, велосипед, обувь, ещё какие-то вещи в коробках. Всё это должно было оказаться на помойке, но он заботливо сохранил.
– Осторожнее! – предупредил Поджигус и притопнул ногой. – Здесь железный пол, и он иногда вибрирует.
Анита нахмурилась. Комната очень тесная. По стенам поднимаются вверх восемь узких каменных выступов. Сходясь в центре на потолке, они образуют купол, отчего комната напоминает небольшую часовню в католическом храме.
Возле каждой из восьми сторон размещались каменные кресла, спинки которых были высечены прямо в стене и на каждой – истёртое, запылившееся от времени название планеты.
Дворецкий принялся просматривать коробки, пока не отобрал наконец две, содержимое которых хотел, видимо, показать Аните.
– Вот всё, что мне удалось спасти, – со вздохом произнёс Поджигус.
Он извлёк из коробки старинную деревянную машинку, пазл, стеклянный шарик, десяток странного вида амулетов, а также альбом со старыми фотографиями, который Анита с волнением принялась листать.
Все снимки были сделаны в этом доме, в саду, в комнатах второго этажа. Анита сразу же узнала дедушку Улисса Мура: вот он один, вот с какой-то женщиной, очевидно, со своей женой, а вот с другой женщиной, очень пожилой, выпуклые глаза придавали ей сходство с саламандрой.
На других фотографиях Анита увидела джентльменов в панамах и полотняных костюмах, дам в шляпах с широкими полями, спортсменов начала века в смешных полосатых трико, каких-то людей возле воздушного шара.
Были в альбоме также снимки лётчиков и машин того времени. Анита быстро пролистнула их, решив, что, если Поджигус позволит, рассмотрит их повнимательнее позже.
На первых страницах альбома размещались самые старые, выцветшие снимки. Прочитав подписи под ними, Анита задержала взгляд на писателе по имени Артур Конан Дойль создателе знаменитого Шерлока Холмса: он стоял у бильярда в Клубе путешественников-фантазёров.
А вот и Герберт Уэллс, писатель-фантаст рядом с братьями Райт, изобретателями и строителями первого в мире самолёта. Они же совершили и первый полёт на нём. А на снимке 1903 года Анита увидела француза Жюля Верна, сидящего за столом в саду в обществе Джакомо Пуччини, великого итальянского композитора.
– Подумать только… – с волнением прошептала девочка, осторожно коснувшись пальцем этого бесценного свидетельства прошлого.
– И это всего лишь часть того, что составляло архив Клуба, – вздохнул Поджигус. – Посмотрите, может быть, и это будет вам интересно.
Во второй коробке кроме фотографий лежали ещё и книги.
– Когда они унесли из старой библиотеки все коробки с книгами, – продолжал дворецкий, – одна осталась, и мне не захотелось отдавать её грузчикам.
Он стал передавать книги Аните, и девочка читала надписи на обложках, удивляясь странным названиям:
Говард Левис Мендол. Домашняя жизнь и экономические условия существования баклана с двойным хохолком.
Артур Пирсон. Автобиография мешка для гольфа.
Аббат Эдвард Дж. Харди. Как быть счастливыми в браке.
Ша Хельмстеттер. Что сказать, когда говоришь сам с собой.
Рассел Эш и Брайан Лейк. Самые нелепые книги на свете.
И вдруг Анита вздрогнула.
Поджигус извлёк из коробки небольшую иллюстрированную книжку начала двадцатого века. Девочку поразила картинка на обложке: человек в чёрном одеянии с пистолетом в руке.
Книга называлась так: «Приключения капитана Спенсера. Пепельный сад», и на корешке стоял номер: одиннадцать.
Автором произведения оказалась некая Цирцея де Бриггз. Книга показалась Аните удивительно знакомой.
Она открыла старую, зачитанную едва ли не до дыр книжку, быстро просмотрела картинки и поняла, что не ошиблась. Под каждой иллюстрацией стоял вензель: переплетённые между собой две буквы «М» – Морис Моро.
– Вам нравится эта книга? – с улыбкой спросил Поджигус. – Любопытно, что она называется так же, как наш сад, не правда ли? Поэтому я и решил сохранить её.
– А есть другие книги из этой серии?
– Сейчас посмотрю, – ответил дворецкий. – Но кажется мне, что нет.
– Интересно, о чём она… – проговорила Анита, листая книжку.
Потом взглянула на спинку обложки и обнаружила там небольшое стихотворение в прозе:
На чёрных крыльях, на просмолённых судах,путешествуя от мечты к мечте,путники, искавшие чудес, морских друзейили Двери времени,нашли вместо них лишь дверь,ведущую к кошмару…
«Довольно мрачная история», – подумала Анита.
И обернулась, почувствовав сильный порыв ветра. В тот же момент ощутимо завибрировал металлический пол восьмиугольной комнаты.
– Думаю, это из-за поезда метро, – сказал Поджигус, стоящий рядом.
Но Анита почему-то не поверила старому дворецкому.
Глава 17. Вначале было слово
Вскинув на плечи механическое тело Питера Дедалуса, Рик поторопил друга:
– Бежим, Томми!
Но венецианский мальчик стоял во дворе Каботажного дома в полной растерянности, не понимая, что происходит, и с ужасом глядя на друга и его страшную ношу.
– Куда? – спросил он. – И что ты собираешься с ним делать…
– Это не он! Смотри!
Рик потряс легкое механическое устройство, чтобы Томмазо убедился: это всего лишь кукла.
Друзья поспешили прочь, а за ними побежала и маленькая пума.
Уже на набережной Томмазо получше рассмотрел рукотворное подобие Питера Дедалуса. У куклы оказался деревянный скелет, металлические конечности, фарфоровое лицо, а внутри находилось что-то мягкое, отчего она походила на человека.
– С ума сойти!.. – восхитился Томмазо.
– Что же теперь делать? – сказал Рик, озабоченно оглядываясь вокруг.
Громко говорили люди, проходившие мимо, что-то кричали уличные торговцы, двигались гондолы, плескалась вода в канале и…
– Смотри! – Томмазо указал в сторону привязанных возле берега гондол.
Мальчикам махал руками какой-то человек, стоящий не в гондоле, а на какой-то черной штуковине, похожей на панцирь черепахи.
– Это же Питер Дедалус! – обрадовался Томми. – Настоящий!
– Откуда он взялся?! – удивился Рик и направился к мосткам.
Плавучее средство, на котором стоял часовщик, напоминало одновременно подводную лодку и батискаф.
Просмолённую деревянную обшивку узкого, похожего на мидию аппарата с восемью металлическими «ногами» и со стеклянной подводной носовой частью скрепляли медные гвозди.
– Бежим! Нужно спешить, иначе меня узнают! – с волнением проговорил изобретатель, когда юные друзья приблизились.
– Питер! – воскликнул Рик. – Я…
– Потом познакомимся, – прервал его Дедалус. – Брось-ка сюда меня самого.
Мальчик кинул куклу на батискаф. Питер, протянув руку, помог Рику сойти в аппарат, и тот сильно качнулся, когда мальчик ступил на его чёрный панцирь. Рик попросил Питера взять с собой и Томмазо.
Окинув оценивающим взглядом венецианского мальчика, изобретатель подал ему руку со словами:
– Хорошо, но придётся потесниться. Я не рассчитывал на пассажиров.
