решать любую проблему звонками с жалобами?
– Я могу подсказать нужный номер, – хмыкнула Катя, бросив попытки быть уважительной. За сегодняшний день произошло слишком много событий, чтобы у нее осталось хоть немного вежливости.
Ответ Сову обескуражил, и она застыла, став похожей на корягу, торчащую из болота. Пока старушка закипала от возмущения и подыскивала в своем лексиконе подходящие слова, Катя выудила из кармана стикер и быстро вывела на нем семь цифр. Ручка, которой она написала номер телефона, была привязана к библиотечной стойке огрызком веревки, чтобы никто не утащил ее с собой. Удивительное место, где боятся кражи шариковой ручки, но позволяют уносить с собой книги.
– Возьмите, пожалуйста. – Катя оставила листок на стойке и, не прощаясь, направилась к выходу.
Тяжелая дверь громко хлопнула за ее спиной, на пару мгновений впустив в библиотеку порыв холодного осеннего ветра, что взъерошил стопку газет и сдул со стойки листок с номером телефона.
Сова поправила шаль, спасаясь от сквозняка. Подцепила ногтем бумажку, оставленную невежливой девушкой. Решительно сняла телефонную трубку и глянула на номер, но вместо цифр на листке оказались только буквы, которые складывались в единственное слово: «Улыбнитесь!»
Глава 6
Заговорщики
Tишину комнаты нарушил гул включившегося компьютера. Его протяжное «у-у-у» слилось с завыванием заоконного ветра.
С позднего вечера лил дождь. Капли частой дробью стучали по крыше, а деревья гнули ветви. Сегодня Кате повезло, и она наблюдала за бушующей стихией из окна своей комнаты. Машины гудели в пробках, а пара пешеходов пряталась под козырьком придорожного магазина.
Компьютер включился, и Катя, покинув свой наблюдательный пункт, вернулась за стол. С нетерпением открыла файл, чтобы позвать Ника. Прежде чем она успела настроить курсор на чистую строчку, тот самовольно сорвался с места и написал:
– Привет! Ты не промокла?
Вопрос ее обескуражил. Она замерла, словно хотела притвориться невидимой для шпиона, наблюдающего за ее жизнью. Потом оглядела комнату, убеждаясь, что шпион не сидит где-то рядом. Но она была одна: каждое движение в комнате принадлежало ей. Катя снова перечитала сообщение от Ника и вместо приветствия набрала:
– Откуда ты знаешь, что у нас дождь?
– Сквозняки и воздух, – коротко ответил Ник, отчего ситуация для Кати ничуть не прояснилась.
– Ты же говорил, что не можешь выходить за пределы книг! – Она ощутила себя детективом, которому удалось подловить подозреваемого.
– А я и не покидал. Книги, знаешь ли, тоже умеют чувствовать влажный воздух и сквозняки! Это предвестники дождя.
– То есть ты был в библиотеке вместе со мной?
Катя перечитала свой вопрос и мысленно окрестила себя сумасшедшей. Попыталась вспомнить, не видела ли она кого-нибудь подозрительного по дороге или в библиотеке.
– Я был там еще до тебя. Нужно было прогуляться и развеяться. Тебе ведь это знакомо?
– Да, иногда хочется сбежать из своей истории на страницы другой книги.
– Я рад, что ты меня понимаешь, – написал Ник.
Катя не знала, что ответить ему. В разговоре наступила минутная пауза, и если бы они беседовали в реальности, то испытывали бы неловкость. Но общение по переписке освободило их от этого чувства.
Катя сидела, слушая шум дождя и перечитывая короткий диалог. А что делал Ник? Где он находился? Как выглядел? Она не знала, как представлять Ника, потому что не могла поверить ему. Но ей почему-то отчаянно захотелось принять такую правду.
От размышлений отвлекло новое послание:
– Эй, ты там уснула, что ли?
Вместо ответа она перешла к разговору, который беспокоил ее больше всего:
– Мне нужен твой совет.
– Мой? – И хотя буквы не могли передать интонацию, Катя поняла, что Ник удивился. – Я всего лишь книжный персонаж… Может, спросишь у друзей?
Она задумалась. Есть ли в ее жизни человек, которому она может довериться и спросить совета? Брат-несмышленыш, чьи подарки – карандашные рисунки с динозаврами – она хранит в коробке из-под обуви… Мама, занятая либо работой, либо домашними хлопотами… Дарья, чье дружелюбие ограничивается бессмысленной трескотней за чашкой кофе…
С тех пор, как ее семья переехала в город, у Кати не осталось друзей. Словно, уезжая, она перерезала все веревочки, связывающие ее с прежним миром. Место, где она жила последние двенадцать лет, было в другой реальности. Внутри бурлили эмоции и мысли, но вместо тысячи слов, которые хотелось сказать, она написала:
– Мне больше не с кем поговорить.
Как ни печально было осознавать, но этот невидимый шутник оказался для нее единственным собеседником.
– Ладно! Но учти, мое умение давать советы – такое же никудышное, как и чувство юмора.
– Что ж, придется потерпеть.
– Не говори потом, что я тебя не предупреждал.
Он был во всех отношениях удивительным собеседником: вместо прощания просто замолкал, в буквах различал ее чувства, а советы-нравоучения у него становились помощью, а не упреками. Потому рассказывать ему о своих переживаниях оказалось легко и не стыдно, как будто она писала обо всем в личном дневнике.
Катя рассказала о нелюбимой работе, о подслушанном разговоре и переживаниях, мучавших ее с того времени, как ей открылась правда о злополучной статье. Забыв обо всех опасениях, она безостановочно набирала текст, едва поспевая за своими мыслями. Руки парили над клавиатурой, подобно рукам пианиста, играющего Моцарта. Казалось, что этот поток никогда не иссякнет, но она остановилась, когда послушный до сего момента курсор вдруг стал печатать вовсе не те буквы, что набирала она.
– Тебя мучает то, что ты знаешь правду, но не можешь изменить ситуацию?
– Да. Чувствую себя бессильной.
– Но это вовсе не так. Задумайся над тем, как появляются оконные галактики, как возник я – и ты поймешь, что обладаешь удивительной силой, способной управлять словами.
– Но это же не моя статья, как я могу исправить ее содержание?
– Ценность слов определяется не автором, а временем. Вовремя сказанное «прости» может сохранить дружбу, а совет, данный в нужный момент, – поддержать человека. В опоздавших словах толку нет.
– Ты предлагаешь…
Ник не позволил ей дописать реплику.
– Я не предлагаю. Я подсказал тебе один из выходов. Но предлагать или убеждать – не мое дело. В этом случае я возьму на себя ответственность за твой поступок, а отвечать за него должна ты. Понимаешь?
– Вроде бы, – написала Катя, хотя чувства у нее были смешанные. Она понимала, что хотел сказать Ник, но сомневалась. Чтобы все взвесить, требовалось время. Она взглянула на календарь – оставалось три дня, чтобы разобраться в ситуации. Через три дня все решится: если шутником окажется кто-то из редакции, он не допустит удаления Иркиной статьи; в ином случае Катя признает, что сошла с ума и ведет диалоги с книжным персонажем. План был прост и мог привести к ее увольнению. Что ж, неплохая перспектива – свернуть полномочия архивариуса коммунальных новостей. Уйти не просто так, сдавшись перед трудностями, а во имя справедливости – это было в духе Кати.
– Тебе нужно отдохнуть и освободиться от злости, – написал Ник. – Ты сегодня была очень раздражительна, особенно в библиотеке. Я помог тебе, но предупреждаю, что это единственный раз!
– Чего? Как ты мне помог?
– Поменял написанный тобой номер на более уместное послание!
– Ты можешь изменять написанные тексты? – удивилась она. Сердце бешено заколотилось в груди.
– Чем больше ты со мной общаешься, тем сильнее я становлюсь.
– И что же ты оставил этой злобной старушке?
– То, что ей нужно, – ответил Ник. – Ни больше ни меньше.
– А конкретнее?
– Можешь поинтересоваться у нее при следующей встрече.
Прочитав такое, Катя фыркнула. Она-то надеялась, что на долгое время избавила себя от общения с этой совой в подъеденном молью оперении. Но все-таки нужно было зайти в библиотеку, чтобы убедиться – Ник не врет.
Катя хотела продолжить разговор, но что-то подсказало ей,
