Папаша Убю (кладет ядро в карман): Предпочитаю часы на цепочке! Чуть карман не оторвал!
Тюремщик: Господа поселили в тюрьмах своих жен и детей. Они захватили склады, забрали все кандалы и приковали себя к ядрам в знак своего рабского достоинства. А теперь они грозятся опередить вас и захватить Сулеймановы галеры!
Надзиратели: Нам тоже надоело! Да здравствует рабство! Довольно! Мы тоже хотим заделаться рабами, черт побери!
Папаша Убю (конвойному): Милости просим — наши кандалы к вашим услугам. Поносите их немножко, пока мы отдохнем.
Отдает ядра двум конвойным. Остальные конвойные тоже требуют себе кандалы, и каторжники щедро с ними делятся. Вдалеке слышится шум.
Надзиратели и Каторжники: Господа взбунтовались!
Папаша Убю: Вперед, друзья! Возьмем быка за рога! Я рад, что вы вооружены и готовы дать врагу отпор. А мы, свободные от пут, пойдем тихонько своей дорогой, не дожидаясь этих людей, которые, судя по всему, питают дурные намерения и настроены весьма воинственно. Я слышу лязг железа.
Тюремщик: Это грохочут пушки! Папаша Убю, у них артиллерия!
Папаша Убю: Ах, сейчас умру от страха! Где моя тюрьма! Где тапочки!
Со всех сторон появляются пушки.
Сцена V
Те же, Пипиду и Свободные люди в кандалах
Пипиду: Сдавайтесь, Папаша Убю! Отдайте ошейник и оковы! Вы свободны! Мы выставим вас на свет божий в чем мать родила.
Папаша Убю: А, это ты, Пипиду. Так я тебе и дался!
Пускается наутек.
Пипиду: Заряжайте пушки! Огонь по трусливой туше!
Трое Свободных людей: Слушаемся. Все вместе. На счет три.
Первый Свободный человек: Капрал, ядро не полетело.
Второй Свободный человек: Это нога третьего свободного человека куда-то отлетела!
Первый Свободный человек: Как говорится, одна нога здесь, а другая там.
Второй Свободный человек: На батарее нет больше ядер. Они все прикованы к нашим ногам.
Папаша Убю (возвращается): Держите, вот ядрышко Мамаши Убю, которое завалялось у нас в кармане! (Достает из кармана ядро Мамаши Убю и дубасит Пипиду.) Вкусите-ка от плодов моего виноградника!
Хватает скованного конвойного и лупит им Свободных людей.
Свободные люди: Спасайся кто может!
Убегают, волоча за собою цепи. За ними гонятся освобожденные каторжники. Папаша Убю время от времени хватается за цепь и вся вереница останавливается.
Тюремщик: Мы спасены! Вот они, турецкие галеры!
Беспорядочное бегство прекращается. В глубине сцены появляются Сулейман, Визирь и их свита.
Сцена VI
Турецкий лагерь.
Сулейман, Визирь, Свита
Сулейман: Визирь, каторжники поступили?
Визирь: Господин, я не понимаю, что происходит. Мы заказывали двести рабов, а Свободная Страна зачем-то прислала более двух тысяч. Они довольно нелепо скованы друг с другом и кричат: «Даешь кандалы!» Ничего не понимаю! Должно быть, им не терпится потрудиться на галерах Вашего Величества.
Сулейман: А что Папаша Убю?
Визирь: Заявил, что в дороге у него украли кандалы. А теперь шипит и грозит нас всех согнуть и в карман запихнуть. Переломал нам все весла, стал проверять скамейки на прочность и покрушил все до единой.
Сулейман: Довольно. Обращайтесь с ним почтительно. Только не подумайте, что я напуган… Просто он превзошел все мои ожидания, и ко всем его титулам я спешу добавить еще один. Знайте же, что Папаша Убю, доставленный к нам рабом, этот благородный, величавый каторжник, на самом деле не кто иной, как мой родной брат. Много лет тому назад его похитили французские пираты. Он побывал не на одной каторге и в конце концов занял блистательное положение короля — сначала в Арагоне, а затем и в Польше! Лобзайте землю у его ног, но не раскрывайте ему тайну его рождения. А не то он обоснуется здесь со всем своим семейством и от моей империи камня на камне не оставит. Так что отошлите его куда-нибудь, да поживее.
Визирь: Повинуюсь, господин.
Сцена VII
Босфорский пролив.
Папаша Убю, Мамаша Убю
Мамаша Убю: Эти люди загнали нас в лодку, как баранов.
Папаша Убю: Ну и славненько. Пусть себе гребут, а я буду на них поглядывать, как баран на новые ворота.
Мамаша Убю: Не удалось тебе заделаться рабом. Никто не хочет быть твоим хозяином.
Папаша Убю: Как это, никто? Я уже нашел себе нового хозяина. Как видишь, Мое Брюхо стало побольше земного шара и достойно еще большего внимания. Вот ему-то я и стану служить.
Мамаша Убю: Вот и правильно, Папаша Убю.
Сцена VIII
Главная галера.
Папаша Убю, Мамаша Убю, Конвойный и все остальные персонажи, прикованные цепью к каторжным скамьям
Папаша Убю: Сколько зелени, Мамаша Убю. Прямо как будто на пастбище.
Каторжники (гребут): Не скосить нам тот лужок до того, как выйдет срок!
Папаша Убю: Зеленый цвет — цвет надежды. Все должно закончиться хорошо.
Мамаша Убю: Какой странный мотив! Почему они поют в нос, у них что, насморк?
Конвойный: Сударь-и-сударыня, дабы усладить ваш слух, я вставил им вместо кляпов тростниковые дудочки.
Каторжники: Не скосить нам тот лужок до того, как выйдет срок!
Конвойный: Папаша Убю, не желаете ли принять командование?
Папаша Убю: Ну уж нет. Вы выставили меня из страны, отправляете на этой галере черт знает куда, но я не сдамся, я по-прежнему раб, я в цепях, и командовать больше не собираюсь. Меня и без того все слушаются.
Мамаша Убю: Папаша Убю, Франции уже не видно!
Папаша Убю: Не печалься, моя сладкая. Куда бы мы ни приплыли, все опять будет по-нашему. Наверняка мы окажемся в какой-нибудь диковинной стране, вполне нас достойной, ведь нас везут туда на триреме в целых четыре ряда весел!
Конец
УБЮ РОГОНОСЕЦ
пьеса
перевод Марии Блинкиной-Мельник
(стихи в переводе Марка Фрейдкина)
Восстановленный в том виде, в каком он игрался в кукольном Театре Фуйнансов Пьеса в пяти актахДействующие лица
Папаша Убю
Его Совесть
Мамаша Убю
Ахрас
Дурантье
Мемнон
Трое Молотил
Сапожник Скитотомил
Крокодил
Лакей
Рвичулок-терьер
Действие происходит в доме Ахраса. Слева и справа — двери, в глубине сцены — дверь в кабинет.
АКТ ПЕРВЫЙ
Сцена I
Ахрас: Ну, это, как его, в общем, доложу я вам, с многогранниками у меня полный порядок. Плодятся они исправно, прямо как кролики: каждые полтора месяца дают потомство. Причем те, что правильными уродились, и верность блюдут и хозяина почитают. Вот только Икосаэдр у меня сегодня поутру взбунтовался, пришлось отшлепать его по всем двадцати выпуклостям, пока до него дошло. Так что мой трактат о нравах многогранников близок к завершению: еще каких-нибудь двадцать пять томов — и дело в шляпе.
Сцена II
Ахрас, Лакей
Лакей: Хозяин, тут вас какой-то чудак спрашивает. Звонок оборвал, пока звонил, да сломал три стула, когда садился.
Протягивает ему визитную карточку.
Ахрас: Вот те на, это кто ж такой? Господин Убю, отставной король Польши и Арагона, доктор патафизики. Что-то я не пойму. Что это еще за патафизика такая? А впрочем, не все ли равно, главное, что особа знатная. В знак доброго расположения к этому чужеземцу я покажу ему своих многогранников. Просите.
Сцена III
Ахрас, Убю в дорожном костюме с чемоданом в руке
Папаша Убю: Трах-тебе-в-брюх! Как тут у вас все по-дурацки. Целый час мы трезвонили, пока господа ваши лакеи решились, наконец, нам открыть. А вход оказался столь узким, что мы до сих пор удивляемся, как наш пузон в него протиснулся.
Ахрас: Ну, это, как его, я ужасно извиняюсь. Не думал, что мне доведется принимать столь солидную фигуру, иначе, уверяю вас, мы бы вставили дверь пошире. Простите, я так смущен. Я всего лишь старый коллекционер, и, осмелюсь сказать, большой ученый.
