Таким образом, стремительная и внезапная атака четырех сотен милиции полковника Исмаил-хана Нахичеванского, затем пришедшая из цитадели небольшая поддержка да еще прогремевшие орудийные залпы с цитадели — все это спасло критическое положение отряда Пацевича.
Яркое и обстоятельное воспоминание об этом военном эпизоде оставил нам сам Исмаил-хан Нахичеванский.
(Заметим, и это читателю важно знать, что Исмаил-хан всячески стремится уйти от повода восхищаться его отвагой. Он передает события с достаточной сдержанностью и всегда удивительно скромен, если напрашиваются выводы о личной его отваге. Поэтому участие четырех сотен Исмаил-хана Нахичеванского в спасении отряда Пацевича мы, прежде всего, описали по официальным сводкам и донесениям, но отдельные детали, выпавшие из донесений, доводим устами Исмаил-хана с некоторыми сокращениями).
«Незадолго до объявления войны я был назначен командиром вновь сформированного из туземцев Эриванского конного полка, с которым меня и направили на турецкую границу, под начальство генерала Тергукасова.
При выступлении Эриванского отряда в пределы Турции, мой полк был оставлен в Игдыре, в составе бригады, которой командовал мой младший брат генерал Кельбали-хан-Нахичеванский. Задача состояла в ограждении Эриванской губернии от вторжения неприятеля со стороны Чингиля.
Перейдя границу через два или три дня после объявления войны, Тергукасов направился прямо к Баязету, лежащему в северо-восточном углу Азиатской Турции, в 50-ти верстах от Игдыра, и думал штурмовать его. Покинутый турками Баязет был занят 19-го апреля, а остальной Эриванский отряд тронулся по долине верхнего Ефрата в сторону Даяра и Драм-дага.
Турки имели массу средств узнать численность Эриванского отряда еще до объявления войны, и, конечно, воспользовались ими, а поэтому более вероятным представляется то из предположений, что они очистили Баязет вследствие своей малочисленности и неготовности к обороне.
Первые месяца полтора после объявления войны казалось все идет прекрасно. Не встречая нигде сопротивления, Тергукасов безостановочно двигался вперед до Драм-Дагского перевала, на котором только 4-го июня произошло его столкновение с турками.
Сидя в Игдыре, мы еще ничего не знали, конечно, об этом первом кровопролитии, как вдруг вечером, кажется, того же 4-го июня, брат мой получает неожиданное известие о том, что турки в больших силах наступают на Баязет… Он немедленно протелеграфировал об этом Великому Князю Главнокомандовавшему, а мне приказал идти к Баязету с четырьмя сотнями моего полка, чтобы более подробно узнать на месте о положении дела.
Быстро собравшись, мы выступили налегке в ту же ночь и к рассвету, перевалив через Чингильские высоты, начали спускаться в обширную Баязетскую долину, за которой на одном из уступов сероватых гор вскоре начали обрисовываться постройки самого Баязета и между ними высокий минарет крепостной мечети. Около 8 часов утра, когда я был в полуверсте от подошвы Баязетской скалы, высланный из крепости казак известил меня, что турки сосредотачиваются на высотах со стороны Муша. Двинувшись в этом направлении, я вскоре увидел действительно большие массы неприятельской пехоты и конницы, состоявшей преимущественно из курдов; артиллерии не было. Войска эти, как говорилось, под начальством Измаила-паши занимали высоты, командующие Баязетом, и немедленно перешли в наступление.
Около 10 часов утра завязалась у нас жаркая перестрелка с передовыми толпами курдов, к которым около полудня присоединилась и турецкая пехота. Против моих четырех милиционных сотен, только что набранных из деревень и еще не дисциплинированных, да к тому же утомленных бессонницей и шестидесятиверстным ночным переходом, турки развернули массу в несколько тысяч, которая продолжала еще усиливаться новыми и новыми толпами. Тем не менее, израсходовав все патроны, я послал в крепость за подкреплением. Мне прислали оттуда 25 человек с офицером. Пока с этой горстью мы выдерживали адский огонь турецкой пехоты, толпы курдов начали охватывать мои фланги и заскакали даже в тыл. Опасаясь быть отрезанным от крепости, я начал отступление, причем курды насели так энергично, что сотни мои точно растаяли: многие были перебиты, других схватили в плен, третьи разбежались. Со мной осталось только 28 человек с 4 офицерами, в числе коих был и мой сын. Тогда я приказал своим всадникам посадить к себе на седло по одному солдату, и в таком виде вскочил в цитадель Баязета».
(«Кавказ», 12 апреля 1895 года, № 94)
Итак, Исмаил-хану, потерявшему по вине нерадивых новоявленных «полководцев» почти весь свой полк, вместе с горсткой бойцов и тяжело раненным сыном Аманом чудом удалось ворваться в цитадель.
Потери милиции подсчитать не удалось. Ее, как всегда, не затруднялись учитывать. Всадники из милиции были частично рассеяны и спасались по своему разумению, частью были убиты или вырезаны. Многие милиционеры, оставшиеся за пределами цитадели, еще будут пробиваться в цитадель, и в этом стремлении оказаться среди своих они еще будут погибать буквально на глазах самого командира полка Исмаил-хана Нахичеванского.
Противник к Баязету был доставлен буквально на плечах отряда Пацевича намного раньше, чем он этого желал, Храбрый воин и великий полководец Наполеон I Бонапарт предупреждал: «Войска баранов, возглавляемые львом, всегда одержат победу над войсками львов, возглавляемых бараном». Справедливости ради, уточним афоризм Бонапарта к нашему случаю: во главе многотысячного войска противника тоже не было льва. И слава Богу!
Глядя на документы, повествующие об этих грустных событиях, воздержимся объяснять частичное спасение отряда Пацевича только лишь стойкостью и мужеством милиционеров Исмаил-хана Нахичеванского. Мы погрешили бы истиной, если бы умолчали о просчетах турецких начальников, особенно командующего Ванским отрядом бригадного генерала Фаик-паши. Как мы уже знаем, он невольно содействовал спасению русского отряда.
В прошлом застуженный генерал, Фаик-паша вскоре после завершения баязетской блокады предстанет перед военным трибуналом. Порта не простит военных ошибок бригадному генералу.
Клявшиеся на Коране свидетели и главный обвинитель заявят трибуналу, что благодаря оплошности Фаик-паши огромный и хорошо вооруженный Ванский отряд упустил сразу две добычи — весь рекогносцировочный отряд Пацевича и цитадель Баязет, которая, по мнению трибунала, должна была оказаться в руках Фаик-паши. Оставим истории важное следствие этого трагического дня, Но его следует непременно запомнить.
6 июня 1877 года Баязетский гарнизон был чудом спасен от поголовного уничтожения просчетами бригадного генерала Фаик-паши и подвигом Исмаил-Хана Нахичеванского.
Толчея у ворот ада
«Жизнь уходит из рук, надвигается мгла,
Смерть терзает сердца и кромсает тела,
Возвратившихся нет из загробного мира,
У кого бы мне справится: как там дела?»
Омар Хайям. Рубайат
Что же творилось в это время в Баязете?
В городе и цитадели после ухода в поход отряда под командованием Пацевича осталось всего две роты пехоты, команда Казачьего полка, да горстка пересыльных нижних чинов, то есть всего около 500 бойцов при 2-х орудиях. В Баязете уже стало известно о паническом отступлении отряда Пацевича и преследовании его полчищами курдов и турецкой кавалерией. По мере приближения к гарнизону это кошмарное зрелище хорошо просматривалось с высоты Баязета и сеяло смятение в гарнизоне.
В это же время у ворот цитадели началась паника: в такой остервенелой суматохе свой невольно может стать опаснее врага.
Навстречу наступавшим по всей дороге двигались раненые — кто на носилках, кто на ногах, словом, кто как мог, Появление раненых, а затем и тела убитого Ковалевского еще больше усилили панику.
Баязет. Передний фасад цитадели в 1877 г.
Что же делать этим нескольким сотням, находившимся в Баязете? Оставлять город и цитадель на разграбление и идти слабыми силами на помощь бегущим или готовиться встречать противника оставшимися хилыми силами? К этому времени бросивший поле боя подполковник Пацевич еще до Баязета не добрался. Там в нерешительности и растерянности суетился капитан Штоквич. Теперь он сознавал, что неровен час, и в Баязет, ворвутся и отступающие русские, и наступающие турки, и из этой кровавой каши уже живым никому не выйти. Из оставшихся в Баязете войск капитан Штоквич все-таки направил подмогу отступающему отряд)' Пацевича. Но помощь оказалась запоздалой, и положение спас Исмаил-хан со своими сотнями конно-иррегулярного полка.
Своеобразная битва за право проникнуть в цитадель началась у цитадели уже между своими. Рассказы очевидцев, описанные генералом К. К. Гейнсом, рисуют печальную картину:
