– Так ты…
– Погоди, не перебивай. На меня тоже попытался наорать. Но тут ему не повезло. Я ему припомнил кое-какой должок, кстати, хорошо, что так всё вышло, а то я давно собирался ему этот должок припомнить, да все случай не представлялся. В общем, напомнил это я ему про должок, а он, прикинь, возьми и откажись! Ничего, мол, не знаю и всё такое. Тут уже мне обидно стало… В общем, сегодня никаких санкций против тебя не будет – у этого козла хватило ума со мной в этом согласиться. А завтра – стрелка. Тебя тоже ждут.
– Вот блин, – сказал Егор. – Где и во сколько?
– Не ссы, прикроем. Я же сказал, что мне обидно стало. Так что теперь это и моё дело. Даже гораздо больше моё, чем твоё. Борю давно пора поставить на место – оборзел совсем. Завтра в девять утра по твоему любимому таганрогскому шоссе…
Король объяснил, куда нужно ехать.
– Да, – добавил он, закончив, – друга своего, механика, тоже возьми. Он в деле, как я понял. Заодно и познакомимся.
– Он в любом случае бы со мной поехал – в деле он там, или не в деле, – буркнул Егор.
– Ну-ну, – хмыкнул Король. – Хороший друг, значит.
– Настоящий. – гордо сказал Егор.
– Тебе повезло. Ну, хороших снов. И не опаздывай завтра.
– И тебе. Не опоздаю.
Егор медленно положил трубку и в задумчивости потёр подбородок.
– Неприятности? – сочувственно осведомился сосед.
– Ерунда, ничего особенного. Можно ещё один звонок?
– Да хоть десять.
Егор позвонил Володьке Четвертакову, объяснил вкратце ситуацию, договорился, что заедет за ним завтра в восемь пятнадцать, поблагодарил дядю Лёшу и пошёл к себе. Сегодня он намеревался пораньше лечь спать.
Утро вторника выдалось пасмурным и холодным. И настроение у Егора вполне соответствовало погоде. Да и у какого нормального человека в такой ситуации будет хорошее настроение? Однако с плохим ли настроением, с хорошим ли, а ехать было необходимо. Подобные гордиевы узлы в своей судьбе следует разрубать сразу, не дожидаясь, пока они окончательно затянутся на твоей шее – уж в чём – в чём, а в этом Егор успел убедиться за свою не очень длинную, но довольно богатую на всяческие, в том числе и довольно неприятные, события жизнь. Другое дело, что он отнюдь не всегда (ох, не всегда!) следовал правилу разрубания узлов. Но сейчас был не тот случай.
Володька, одетый и тоже хмурый уже ждал его у крыльца.
– Надьку будить не хотел, – пояснил он, садясь в машину. – Ни к чему ей знать про все эти дела, верно?
Егор согласно кивнул и выжал сцепление.
К нужному повороту они подъехали за десять минут до назначенного времени.
– Кажется, мы первые, – констатировал Володька. – Это хорошо. Будет время оглядеться.
К шоссе здесь примыкала хорошо укатанная грунтовка, ведущая через поле к большой роще. Там, в роще, и должна была состояться встреча.
Вот и поляна, о которой говорил Король. Судя по изрядно примятой траве и всяческому мусору в виде окурков, бутылок и пустых банок из-под пива, они тут не первые и не последние.
– Давай-ка вон за тот кустик, – показал Володька. – Нечего нам торчать на самом виду.
Они вышли из машины, закурили и одновременно услышали шум моторов.
Опоздавших не было.
Люди Короля приехали на двух машинах: тёмно-синем, почти чёрном «БМВ» и песочного цвета «Ниссане», и было их вместе с Королём восемь человек.
Боря Богатяновский со товарищи – общим числом тринадцать рыл – прибыл на трёх авто: уже известном чёрном «Мерседесе» с красноречиво помятым правым крылом, тёмно– красной «Ауди» (той самой, что вчера блокировала Егора сзади на улице Красных Зорь) и широком, как танкетка, джипе «Тойота» какого-то неопределённо-зеленоватого оттенка, явно перекрашенного.
Толковище началось бурно и громко, безо всяких китайских церемоний и даже элементарной предварительной разведки. Было видно, что Боря Богатяновский, как впал вчера в истерику, так по сю пору из неё, родимой, и не выпал. А может, и не пытался, а даже, наоборот, всячески поддерживал в себе это взвинченное, дающее ложное ощущение превосходства над противником, состояние.
Король же, напротив, был свеж, подтянут, холоден и корректен, насколько это представлялось возможным в данной ситуации.
Начал Боря. Он громогласно перечислил нанесённые Егором ему, Боре Богатяновскому, обиды, включая, разумеется, помятое крыло любимого «мерса» и сломанный палец, а также неимоверно наглое его, Егора, поведение и потребовал немедленной и безоговорочной компенсации. В качестве таковой, учитывая заступничество Короля, он, Боря Богатяновский, так и быть, согласен ограничиться Егоровой тачкой марки ВАЗ-2101, хотя, ежели по справедливости, должен был бы потребовать ещё баксов триста за помятое крыло, но, так и быть, пусть знают его, Бори Богатяновского, доброту и другим расскажут. А крыло пусть сделает или заменит вот этот чернявый Егоров дружок, который, говорят, мастер по любому автомобильному ремонту, а если учесть, что за рулём «копейки» в пятницу сидел именно он, то пусть благодарит Бога, что легко отделался.
– Ты кончил? – холодно осведомился Король, когда поток Бориного красноречия иссяк.
– Кончают на бабе, – ощерился Богатяновский. – Может, закончил, а может, только начал.
– По-моему, ты не только палец сломал, – усмехнулся Король, – но и нюх потерял. Вместе с памятью. За тобой ведь должок висит. Или забыл?
–Ничего я тебе не должен! – глазки у Богатяновского неестественно блестели, и вся его массивная, несколько оплывшая фигура буквально излучала на окружающих какое-то нездоровое, истеричное нетерпение, граничащее с безумием. – Кто ты такой? вообще, чтобы я тебе был что-то должен?!
Да он же под наркотой, сообразил вдруг Егор, небось всю ночь не спал и сейчас, перед стрелкой, наверняка вмазался, чтобы кураж не потерять. Неужели Король этого не видит?
Король, однако, все видел прекрасно. Его худое, изрезанное ранними морщинами лицо с перебитым носом и давно потерявшими первоначальную форму от сотен полученных на ринге ударов губами, потемнело. Но разум пока брал верх над эмоциями
– Как сейчас принято выражаться, – спокойно сказал он, – ты неадекватен. Хотя вчера мы договорились об ином. Вижу, что с тобой в таком твоём состоянии разговаривать – это напрасно время терять. Значит, за тобой теперь и второй должок – моё время, которое я на тебя зря сегодня потратил. И будет этот должок посерьёзней первого, потому что ничего я так в этой жизни не ценю, как собственное время. Езжай проспись, а потом будем разговаривать. И учти, что звонить я тебе больше не буду – сам меня найдёшь. А этих ребят, – Король слегка кивнул в сторону стоящих чуть поодаль Егора и Володьки Четвертакова, – не тронь. Это мои люди, и тебе не повезло, что ты на них наехал. Пора бы уже, Боря, взрослеть, а то, гляди, так и помрёшь пацаном…
– Ты меня достал, – перебил его Богатяновский. – Ты меня давно доставал, Король, но сейчас достал окончательно. А с теми, кто меня достаёт, я поступаю просто.
Он сделал вид, что поправляет под ремнём рубашку и выхватил из-за спины пистолет.
И тут произошло одновременно сразу несколько смешных, невероятных и трагических событий.
Первое событие оказалось смешным и печальным.
Пистолет, настоящий «ТТ» и отнюдь не китайского производства, то есть, машина серьёзная и довольно тяжёлая, так вот пистолет этот, который Боря Богатяновский, явно подражая многочисленным героям американских кинобоевиков, лихо выхватил сзади из-за пояса, почему-то повёл себя по отношению к хозяину совершенно непочтительно и (как позже клятвенно уверял Боря своих соседей по палате), сам вылетел из Бориной руки. Пока присутствующие с неподдельным вниманием следили за его красивым полётом, в близрастущих кустах боярышника дико взвыл сигнал Егоровых «жигулей». Тоже сам. И тут внимание присутствующих разделилось, потому что пистолет, картинно кувыркаясь, достиг земли-матушки и грянулся об неё, родимую, со всей своей тэтэшной дури. А грянувшись, не удержался и выстрелил. Пуля, которая всегда, как известно, была дурой, на этот раз проявила редкую сообразительность и попала не куда-нибудь, а прямо Боре в яйца. И тут комедия закончилась и началась трагедия.
Боря Богатяновский, целую секунду с молчаливым изумлением разглядывавший растущее алое пятно на своих белых штанах, охнул, схватился руками за раненое место и рухнул на землю с диким криком:
– Что смотрите?! Мочите их!! Меня убили!!!
И началась пальба.
Огнестрельное оружие оказалось у всех, кроме Егора, Володьки и Короля, и он, Король, первый получил четыре пули в живот и грудь, так до конца, видимо, и не поверив в происходящее.
Егор и рта не успел раскрыть, как окружающее его мирное весеннее утро наполнилось выстрелами, криками боли и ярости, густой руганью и визгом рикошетов.
