— Ура, я победила! — крикнула она, сидя на нем верхом, и триумфально вскинула руку.
— Я тебя ненавижу, — донеслось из-под подушки.
— Я тебя тоже ненавижу, — бросила Айсе.
Они хохотали.
— Ты меня еще ребенком чуть не сгубила.
— Когда это?
— Тогда, во время каникул, когда я заболел. Ты меня всегда заражала своими болезнями, — укоризненно сказал Зафир.
— Я это умышленно делала.
— Зачем?
— Чтобы я могла утешать тебя.
Айсе взяла его голову в свои ладони, как тогда, когда они еще были маленькими.
— Там, снаружи, настоящий ад, — внезапно сказал Зафир.
Айсе промолчала.
— Но я буду за тобой присматривать! — крикнул Зафир, когда она поднялась с кровати и пошла к двери. Это звучало как обещание и угроза одновременно.
* * *
На сей раз они закрыли окно. Склонившись голова к голове, они читали письмо Кристиана. Оно было уже совершенно измято, потому что Айсе спала на нем. От волнения они выкурили на пару уже полпачки сигарет. Кабинка превратилась в прокуренную нору.
— Это письмо, — сказала Сезен, зажав его большим и указательным пальцем и, как трофей, подняв его вверх, — твой билет в счастье.
Айсе взяла письмо и еще раз перечитала его.
— А как прошла твоя поездка за город?
Сезен покрывала ногти темным лаком и при этом тихонько насвистывала сквозь зубы.
— К сожалению, он страшно не любит фотографироваться. Но когда он прикорнул на песочке, я украдкой несколько раз сняла его голым, — я тебе всё покажу, всё, — сказала она многообещающе.
Они еще похихикали и опоздали на урок.
* * *
Время перед свиданием Айсе провела в ванной комнате. Лежа в ванне, она разглядывала бело-голубую керамическую плитку, волнистый узор, который составлял фриз. На поверхности воды вздымались холмы пены, снежные горы, которые она с удовольствием расхлопывала ладошкой. В ванной комнате пахло лавандой и сандалом. Это был запах Антаи. Так пахло даже в платяных шкафах, когда ребенком Айсе забиралась туда и закутывалась в платья Антаи. Когда она станет взрослой, ей хотелось бы пахнуть точно так же, но сейчас ее раздражало, что от ее одежды и волос пахло Антаей.
Прежде она с благоговением брала в руки флаконы и пудреницы. Однажды она даже попробовала на вкус содержимое бутылочки с розовой жидкостью, и Антая, отругав, прогнала ее из ванной комнаты. Между тем Айсе, с позволения Антаи, все же завела несколько собственных бутылочек, которые расставила подобно очертаниям большого города, видимым на горизонте, по стеклянной консоли.
Покинув ванную комнату, Айсе с удовлетворением констатировала, что ее собственное благоухание мало-помалу вытесняет запах мамаши.
* * *
На площади перед телевизионной башней толпились семьи с неугомонными ребятишками и туристы, группами подтягивавшиеся ко входу. День выдался ветреный. Повсюду летали бумажные кульки; банки из-под напитков, дребезжа и побрякивая, скатывались в сточную канаву. Тем не менее магазинчики в арках городской железной дороги широко распахнули свои двери, перед одним из кафе за небольшими хромированными столиками даже расположились посетители.
Кристиан и Айсе осмотрелись по сторонам, будто боялись преследования, и быстро прошли к лифту. Зажатые между матерями и детьми, они взмыли на двухсотметровую высоту, и с каждым метром, отделяющим их от твердой почвы города, Айсе чувствовала себя легче и увереннее. В шаре кругового обзора они уселись за один из узеньких столов у стеклянной стены.
Помещение полнилось детскими криками, сладковатым запахом вафель и лимонада.
— Отсюда мы можем смотреть на все стороны света даже не меняя места — сказал Кристиан.
Панорамный шар медленно вращался.
День был ясный, перед ними открывался вид почти на весь город. Айсе никак не могла придумать, о чем бы поговорить, и только обкусывала ногти.
— Я все время хотел снова тебя увидеть, — сказал Кристиан.
— Я тебя тоже, — быстро ответила Айсе. — Я теперь все время думаю о том, что прежде ты жил в моей комнате.
— Значит, нас что-то связывало еще до того, как мы впервые увидели друг друга, — сказал он и взял меню мороженого. — У тебя волосинка в рот попала, — внезапно сказал Кристиан, когда они оба склонились над меню. Его палец на секунду коснулся ее губ, пока он убирал волосок. Айсе откашлялась и покраснела. Кристиан знаком подозвал официанта.
Каждый из них заказал разное мороженое, чтобы потом можно было поменяться. Их ложечки с длинными черенками то и дело пересекались над столом, погружаясь в вазочку другого.
— Ты так внезапно исчезла, — проговорил он, — тогда, на вечеринке.
— Да, мне нужно было домой, — словно бы извиняясь, ответила Айсе, — мне не разрешается долго отсутствовать.
Кристиан понимающе кивнул, и Айсе рассказала ему о кабинке, в которой на переменах они прятались вместе с Сезен.
— А я думал, что ты растворяешься в воздухе.
Они рассмеялись.
Айсе медленно расплавляла во рту мороженое и при этом смотрела в глаза Кристиану. Потом опустила голову. Маленькая девочка с воздушным шариком в руке подошла к их столу и, остановившись, молча таращилась на них.
— Как тебя зовут? — спросил Кристиан и наклонился к ребенку, но та ничего не ответила. Айсе протянула ей крошечный игрушечный зонтик, который в качестве украшения торчал в шарике мороженого. Мать утащила девчушку за собой.
— Мы могли бы встретиться в таком месте, где нам никто не помешает, — нерешительно сказала Айсе. — У меня есть квартира…
Кристиан с изумлением взглянул на нее.
— Квартира одного друга, — пояснила она.
Айсе написала ему адрес на салфетке, которую Кристиан бережно сложил и, точно нежданный выигрыш, улыбаясь, спрятал в карман. Они договорились на воскресный вечер.
— Но это место секретное, о нем никто не должен узнать, — настоятельно предупредила Айсе.
— Это останется нашей тайной.
Как бы желая успокоить ее, Кристиан взял ее руку в свою. Айсе ногтем провела по линиям ладони.
— Похоже на карту дорог, — сказала Айсе.
Соприкоснувшись головами, лоб ко лбу, они разглядывали линии и разветвления на руках. Они просидели там очень долго. Когда в этот день они покинули телевизионную башню, вокруг почти никого уже не осталось.
В лифте они стояли бок о бок, Айсе ощущала легкое прикосновение его плеча; она с удовольствием и дальше вот так стояла бы рядом с Кристианом и пожалела, когда лифт открылся и им пришлось выйти, чтобы расстаться.
Разминуться с ним не было никакой возможности. Они вышли прямо на него. Зафир стоял, облокотившись на афишную тумбу, и мрачно ухмылялся. Рядом с ним на земле валялась смятая пачка из-под сигарет.
— Вот, значит, где мы теперь шатаемся, — проговорил он, обращаясь к Айсе.
Кристиан сперва отступил было на шаг.
— Это… ну-у, мы… — заикаясь, произнес он, но тут же, защищая, встал между Айсе и Зафиром.
— Убирайся с глаз моих! — предостерегающе прорычал Зафир и, грубо оттолкнув его в сторону, схватил Айсе за руку и потащил к машине, которую оставил в запрещенном для парковки месте неподалеку от телебашни. Выругавшись, он в клочья разорвал квитанцию на штраф, вставленную ему под дворники, швырнул ее в водосточную канаву и, с ревущим мотором, рванул на бешеной скорости.
— Неужели ты действительно думаешь, что можешь хоть что-то скрыть от своего брата? — Крылья его носа дрожали. — Я точно видел, как ты расфуфыренная уходила из дому. А я-то удивлялся, с чего это ты в своей комнате все время поешь и насвистываешь, точно приз в лотерею выиграла.
Айсе отодвинулась от него как можно дальше.
— И что же все это время вы делали там, наверху, а?
— Ничего, — чуть слышно ответила Айсе.
Зафир резко затормозил перед красным светофором.
— Ничего?! — зарычал он так громко, что Айсе сжалась в комок. Он потряс ее за плечо. — Что вы делали? — словно в отчаянии повторил он, вытягивая руку.
Айсе увидела его кулак, который становился все больше и грозил обрушиться на нее, но в последний момент застыл в воздухе перед ее лицом. Как будто сам удивленный этим жестом, Зафир опустил руку. Он положил голову на руль, в который сейчас судорожно вцепился, точно хотел за него удержаться. Его плечи вздрагивали, он плакал.
— Ты не смеешь этого делать, — снова и снова повторял он, — не смеешь этого делать.
* * *
— Что там опять случилось? — удивленно спросила Ата с бельевой корзиной под мышкой, когда Зафир вихрем ворвался с Айсе в дом.
— Не путайся под ногами! — прикрикнул он на нее.
В гостиной Зафир с силой втиснул Айсе в софу. В раздумье он принялся расхаживать перед ней взад и вперед, заложив руки за спину.
— Пожалуйста, я… обещаю… никогда больше. Не говори им об этом, — с мольбой в голосе лепетала Айсе.
