Возникли еще во времена первой войны магов. Тогда много было беспризорников. Основатель, магистр Мака-Енко, стал их собирать, учить, выводить в люди. Время было тяжелое, вот и орден вышел с достаточно суровыми правилами. Но они их не меняют. Чтут свои традиции.
Вернувшийся гонец подошел к ним совершенно беззвучно и с интересом прислушивался к разговору.
— Наш орден справедлив и добр, — голос мальчика оказался звонким, как маленький колокольчик, — среди нас вырастают только достойные и добрые люди. А то, что вы принимаете за мрачность, это усердная работа над внутренним совершенством.
Зимородок развел руками.
— Прости, дружок. Я не слишком знаком с вашим уставом. Возможно так оно и есть.
— Вот ваш ответ.
Мальчик протянул капитану сверток.
— Благодарю.
Большая золотая монета упала на ладонь гонца.
— Обращайтесь, — мальчик с достоинством поклонился, — мы никогда не отказываем в помощи хорошим людям.
Уже собираясь уходить, он внимательно посмотрел в глаза Войду.
— Ты ищешь не то и не там. А когда найдешь — бросишь, чтобы опять найти, — низким голосом сказал ребенок.
Развернулся и побежал прочь, обратно к своему ордену.
Стелла вздрогнула от странных слов. Но Зимородок лишь махнул рукой.
— Ерунда. Предсказания башитзин никогда не сбываются. Пойдем.
На ходу Войд развернул сверток. Маленькую черную статуэтку в виде слоника бросил в карман, а записку внимательно прочел.
— Не зря я взял в экипаж Коссу. У него в каждом порту по десятку знакомых, — довольно хмыкнул капитан, — даже на этот случай он нашел для нас выход. Осталось только найти, где живет этот «лодочник».
Они долго кружили по городку. Не выходя на большие улицы, шли по переулкам, узким, как ущелье, тупикам. Прыгали через заборы и пробирались темными закрытыми двориками, чтобы в конце найти на окраине старый домик из ноздреватого ракушечника.
Старые рассохшиеся ставни были закрыты. А на двери, покрытой облупившейся синей краской, висел большой амбарный замок. Войд сплюнул и забарабанил в дверь.
Им так никто и не открыл. Как не стучали они — всё было напрасно. Устав стучать, Стелла и Войд уселись на ступеньке перед дверью.
— Знакомые у него, — Зимородок раздраженно хлопнул ладонью по колену, — и где этот знакомый? И что делать теперь?
— Встать для начала. Расселись тут.
Дверь позади них открылась. И вышедший на порог мужчина слегка пнул Войда пониже спины.
— Не видели что-ли — замок. Значит, нет никого.
Зимородок и Стелла вскочили. Перед ними стоял смуглый до черноты человек в одной набедренной повязке. Невозможно было угадать его возраст — морщинистое лицо и одновременно могучий, бугрящийся мышцами, торс.
— Что хотели, бродяги?
— Вот, — Зимородок протянул хозяину домика статуэтку слоника. — Косса велел кланяться.
— А… Ну, ладно, если велел — кланяйтесь, так и быть, — великодушно разрешил странный человек.
Войд поклонился.
— А ты чего? Тоже кланяйся, коли велели, — ткнул незнакомец пальцем с обкусанным ногтем в Стеллу.
Девушка не стала вредничать и тоже склонилась.
— Можете звать меня Азугза. Что вы хотели, съедобные гости?
— Старый Азугза с Туманных островов? — Уточнила Стелла.
— Да, это я. Другого такого Азугзы я не знаю. А если бы знал — съел бы его печень, — хозяин состроил страшное лицо. — Потому что я один такой. И слава моя разнеслась далеко по ветру. Где ты слышала о моих подвигах, вкусная девочка? — И Азугза облизнул чёрные губы, продемонстрировав крепкие желтые зубы.
— Нигде не слышала. Но Матушка Шауму велела передать вам горячий привет.
Азугза заулыбался доброй детской улыбкой.
— А, жива старая перечница. Ох, сколько крови мне попортила она в молодости. Ведь какая женщина была! Лучший капитан Ветренной стражи. Сколько раз она меня ловила…
Хозяин щелкнул Стеллу по носу и расхохотался.
— А, ладно, коли уж сама Шауму, то старый Азугза не будет вас есть. Заходите.
Внутри домик был похож на обитель тайного царя: полы устланы дорогими коврами, на шелковых драпировках стен взлетают птицы, резная мебель с позолоченными узорами.
— Что у вас за нужда?
— Нам нужно попасть на Шуш-скалу, — Войд неопределенно махнул рукой в сторону.
— А, так вы контрабанда? Ладно, сейчас посмотрим, что можно сделать. Вот подушки, можете поспать. У вас будет веселенькая ночь.
Азугза ушел. Войд и девушка устроились в углу комнаты на подушках. Получилось удобно. Сон не заставил себя ждать после такого бурного дня, и Стелла почти сразу задремала.
Разбудил их странный хозяин уже под вечер. В узких окошках под потолком пылало закатное солнце. Сам Азугза преобразился: кожаные штаны, серая рубашка, треуголка. От недавнего людоеда не осталось и следа.
— Всё, теперь за мной. Не отставать.
Они прошли через несколько комнат и спустились по узкой лестнице в подвал. А дальше был люк в полу, узкий наклонный лаз, скрипучие лестницы, кривые низкие коридорчики. Эдакий лабиринт внутри острова, который вывел их на маленькую пристань под самым островом. К причалу оказалась пришвартована маленькая лодочка со сложенным парусом.
— Садитесь, — шепотом указал им Азугза.
В полном молчании они отчалили. Над головой проплывала скала — «днище» висящего в воздухе острова, покрытое мхом и деревьями, растущими вниз. Затем показались пристани порта и днища кораблей. Незамеченная, лодка контрабандиста проскользнула под ними.
— Они никогда не видят, — хитро усмехнулся Азугза, — никогда не смотрят вниз в порту. А нам только этого и надо.
Теперь они удалялись от острова. Вокруг сгущались сумерки. Сначала тонкие, как кисея, они наливались сочными фиолетовыми красками.
— Вот и прибыли.
Лодка, царапнув бортом, пристала к небольшой скале, висящей, как и остров, посреди воздушного океана. Только маленькой — на её плоской вершине можно было свободно уместиться вдвоем, а троим уже было бы тесно.
Высадив Войда и Стеллу, Азугза махнул им рукой.
— Надеюсь, вас заберут вовремя. При сильном ветре отсюда уже сдуло человек десять. — И контрабандист, рассхохотавшись, отчалил.
— Садись ко мне спиной, так будет удобнее. Не бойся, я не первый раз это делаю.
Так они и сидели, спина к спине. А вокруг густая тьма заливала всё темными чернилами.
Войд достал из-за пазухи маленькую шкатулку.
— Смотри. Это цветки зайнцы. Из них и делают специю.
В коробочке лежал десяток засушенных цветков теплого молочного цвета, чуть светящиеся в сумерках.
— И, кажется, мы заслужили небольшую награду.
Зимородок оторвал пару сухих лепестков с одного цветка и один отдал девушке.
— Положи под язык.
Вкус у лепестка был чуть горьковатый, с приятной кислинкой.
Ничего, чтобы напоминало ощущения от настойки Коссы, не произошло. Просто мир вдруг наполнился запахами, которые нес ветер. Горизонт словно раздвинулся, давая рассмотреть острова, висящие в воздухе, светящиеся, как ночные фонарики. А совсем рядом, между ними и ближайшим островом, летел «Галеот».
Беззвучно корабль приблизился и завис над скалой. С борта, прямо на них, спустилась веревочная лестница. И голос Коссы, почти оглушительный, проворчал:
— Забирайтесь уже. Устал я вашей посудиной рулить. Где только взяли такую ленивую команду?
Стелла засмеялась и полезла вверх.
Глава 13
Мед и звезда
Они забрались на палубу. И только тогда Стелла поняла, что стучит зубами от холода. Но рядом уже был Косса, накинувший ей и Войду на плечи колючие шерстяные одеяла. Замотав их, как кочевников в покрывала, кок отвел блудного капитана и старпома на камбуз. Там, на плите, уже стоял разогретый котелок с чем-то очень сладко пахнущим. Косса хотел разлить питье по кружкам на столе, но Зимородок отобрал котелок и отпил прямо через край. А затем передал Стелле.
Так они и сидели рядышком на скамье, поочереди отхлебывая сладкий медовый напиток. А напротив, как заботливая мамочка, устроился кок. И подперев щеку рукой, слушал сбивчивый рассказ о приключениях.
— Косса, признайся, ты ведь знал, что он людоед? Только честно?
— Да какой он людоед, — кок махнул рукой, — больше придуривается. Думаешь легко держать в узде банду контрабандистов? А он нашел отличный подход: каждого провинившегося обещает съесть. И что думаешь? Ему верят!
— Хоть бы предупредил. Твой фальшивый людоед Стеллу напугал. Да и я чуть не плюнул и не стал искать другой выход с острова.
Стелла залилась краской и хотела было возразить капитану. Но тут осознала, что они давно держат котелок вместе. И их пальцы переплелись на закопченном
