— А в постели небось еще горячее, чем в танце, — предположил Конан.
— Врать не буду, — ответил Пузо, — не знаю. Говорю тебе, совсем она меня охмурила. Я, конечно, мог ее силой взять, так нет же, захотел добром поладить. И так и сяк пробовал, да у нее всегда отговорки находились. Мол, куда спешить, сладенький мой, я и так твоя, сама ни о чем другом не мечтаю, без тебя мне свет не мил и все такое прочее. Короче говоря, всякий вечер оставался я не солоно хлебавши, одними обещаниями сыт.
— Зингарские плясуньи, — кивнул Конан, — свое дело туго знают. Будут тебя за нос водить и завтраками кормить, пока все денежки не выудят. Их этому специально учат.
— Ониксовый ее сразу невзлюбил — почуял беду. Каждый день требовал, чтобы я ее в жертву принес, на худой конец, просто выгнал в шею. Да мне жалко было, я все чего-то ждал, надеялся… — Пузо горестно вздохнул. — Вот и дождался.
Он с силой потер виски.
— Да, девочка что надо, я в них знаю толк. Фигурка превосходная, грация врожденная. Наверняка она и сейчас где-нибудь отплясывает. Ничего, в каждом злачном местечке кто-нибудь из моих ребят пасется, так что рано или поздно вернется ко мне беглянка. И уж тогда ей не отвертеться от моих ласк, — зловеще добавил Ахамур.
— Как же ей удалось твою тайную кумирню найти и идола стянуть?
— Тут я сам дал маху. Впервые за двадцать лет показал Ониксового чужому человеку. До того дня ни одна живая душа о покровителе моем не ведала, кроме самых надежных слуг. Я, конечно, Дане ничего не объяснял, просто упомянул между делом, что истукан — вещь древняя и дорогая. Уж очень хотелось похвастаться. Само собой, в одиночку Дана это дельце провернуть не могла, а потому нашла себе дружков-соучастников. Я тебя с ними обязательно познакомлю — слово герцога. Один моих охранников оглушил — видать, силищи он неимоверной, а другой в дом через крошечное слуховое оконце проник, все хитроумные замки одолел, схватил идола и был таков. И как он в оконце протиснулся — ума не приложу. Ничего, у меня руки длинные, дотянутся и до этого пролазы.
«Пролаза? — завертелось в голове у Конана. — Что-то знакомое». Конан напряг память. Ну, конечно! Есть у него знакомый вор, которому по заслугам досталась кличка Пролаза. Вместе с ним Конан попал в передрягу у Паквида Губара, вместе с ним едва ноги унес из загородного дома подлого ростовщика. Вполне возможно, кража истукана — его рук дело. А девица по описанию очень уж смахивает на Сабу, авантюристку, каких поискать. Но кто же тот, третий? Конан вновь прислушался к речи Пуза. Тот говорил неторопливо, сильно растягивая гласные, и при этом выпячивал подбородок,
Я-то в это время с девчонкой был. Неделю она меня в черном теле держала, а потом говорит: «Ну вот, жеребчик мой ненаглядный, теперь я вся твоя. Только прикажи слугам отсюда выйти, я их стесняюсь». Я, как последний дурак, обрадовался и велел холуям убираться вон. Дана мне своими руками вина подала, чмокнула в лысину и в пляс пустилась — чтобы меня распалить и самой для любви разогреться. Вот уж не думал, что я, старый сом, когда-нибудь на такой простенький крючок попадусь. А Ониксовый на помощь меня звал, когда его уносили. Так кричал, что у меня сердце разрывалось. Но я в то время уже на полу валялся, шевельнуться не мог. Дана, стерва этакая, даже не подождала, пока на меня снотворное подействует. «Пойду, — говорит, — губы подмалюю». Только ее и видели.
— Да, ловко тебя провели, — усмехнулся Конан. — Только я не пойму, что ты так волнуешься. Ониксовый — не простой идол, такого украсть легче, чем спрятать. Наверняка он тебя позовет, ты найдешь его, и дело с концом.
— Э, брат, не все так просто. Когда слуги наткнулись во дворе на оглушенных стражников, прибежали ко мне и мало-мальски привели в чувство, я их сразу по следу идола пустил. И вот что они у ограды подобрали. — Пузо достал из кармана круглый бледно-желтый камешек. — Это его глаз. Видать, когда воры через ограду лезли, выронили они Ониксового и разбили. И теперь его дух где-то бродит или прячется. И злится на меня. Не дает мне покоя, твердит, как попугай: «О, мое прекрасное желтое тело! Ахамур, я доверил тебе хранить мое драгоценное тело, а ты его не сберег! Не будет тебе прощения!» Я эти слова наизусть уже выучил. И каждый раз — точно булавой по черепу; сил моих больше нет терпеть. Найди его, Конан! Что хочешь с ним сделай, но только избавь меня от этой проклятой напасти. И тогда ступай на все четыре стороны. Никто тебя пальцем тронуть не посмеет во всем Шадизаре, клянусь честью герцога, век добычи не видать!
— И это вся твоя благодарность? — с ухмылочкой спросил Конан. — А мне говорили, что ты умеешь платить по счетам.
— Умею, умею, но кто тут у кого в долгу? — Пузо скривился и прижал ладони к вискам. — Не перегибай палку, Конан, тебе ведь жизнь отыгрывать. И не вздумай еще раз мни! обмануть. Удерешь — пеняй на себя. А проболтаешься…
Хозяину дома вдруг стало не до угроз — в его голове снова зазвучал голос смертельно обиженного покровителя. Обхватив голову руками, Пузо взвыл:
— Слуги! Где вы, чтоб вас демоны заживо сожрали?! Компресс!
Теряясь в догадках и сомнениях, Конан шагал по грязным кривым улочкам Шадизара. По тем же улочкам навстречу ему с востока, с пыльных отрогов Кезанкийских гор, затекала ночная мгла.
Чудеса, размышлял Конан. Он достаточно долго прожил под крылышком Пуза, чтобы разобраться в его характере. Но сегодня этот безжалостный головорез, обладатель непреклонной воли и потрясающего везения, изрядно его удивил. Подумать только, всеми своими успехами Пузо обязан каменному изваянию с безвестного вилайетского островка! И теперь идол прогневался на него и решил наказать за небрежение. О примирении не может быть и речи — Пузо всегда любой ценой избавляется от недоброжелателей, это для него дело чести. Видимо, об этом знает и Ониксовый и на пощаду не рассчитывает. А значит, они теперь смертельные враги. Кто кого.
«И меня, — подумал Конан, — Пузо выбрал своим орудием. Я должен убить бога, ни больше ни меньше. Неважно, кто он, Ониксовый, — бог или демон, все равно это бесплотный дух. Как же его одолеть? — Он невесело ухмыльнулся. — Работенка в самый раз для смертного. Не проще ли сбежать из города? Здесь от подручных Ахамура и Губара уже не спрячешься… Или все-таки рискнуть, вдруг удастся найти Ониксового и как-нибудь договорится с ним, чтобы оставил Пузо в покое? Задобрить его, предложить новое тело или собрать по кусочкам, склеить старое. Подружиться с ним, чтобы помогал мне, как раньше Пузу…»
Бесплодные мечты, подумал Конан. Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Просто бред какой-то.
