У его столика задержался Галиндо, проходивший мимо с чашечкой кофе в руках.
– Кажется, вы нравитесь нашей болгарской гостье, – игриво улыбаясь, сказал Галиндо.
– Скорее наоборот, – ответил Дронго совершенно серьезно, – а разве вам она не нравится?
– Красивая женщина, – кивнул Галиндо, – но, кажется, немного странная. Во всяком случае, вчера она вела себя очень странно. Сразу ушла. И я видел, как она разговаривала со следователем. Было такое ощущение, что они старые знакомые. Или коллеги? – Он пристально посмотрел на Дронго.
– Не знаю, – ответил Дронго, поднимаясь. – Вы не слышали вчера, как кричала Эрендира Вигон?
– Я ее даже видел, – нахмурился Галиндо. – Когда я ее вижу или слышу, у меня начинается аллергия. Терпеть не могу таких женщин. Горластых, вечно орущих, но с большими претензиями на глубину и интеллект. Эта Эрендира пуста, как колокол, и может только греметь.
– По-моему, ее не любят все присутствующие, – отметил Дронго, – непонятно в таком случае, почему она здесь?
– Она нужна Пабло Карраско, чтобы расписать его новую коллекцию на страницах своих изданий. Кстати, к Пабло она относится неплохо. А он, как и все, презирает ее, но терпит. Она обладает удивительной способностью раскапывать различные истории и рассказывать о них в модных журналах. Ее охотно печатают, как журналист она очень неплохой профессионал. Но как человек – ужасная сволочь. Не пощадит никого, даже хорошего знакомого, если узнает о нем какие-нибудь неприятные факты. Некоторые политики и бизнесмены иногда попадались на ее уловки, и их чистосердечные признания становились достоянием публики.
Галиндо прошел дальше. Дронго вышел из ресторана. В первом внутреннем дворе толпились журналисты, которым не разрешали покидать отель. Он мрачно посмотрел на них и услышал за своей спиной уже знакомый голос:
– Значит, вы самый известный детектив в Европе?
Глава 9
Дронго обернулся. За его спиной стояла Эрендира Вигон. Она надела цветастое сине-желтое платье и, как обычно, сильно надушилась. Дронго удивленно поднял брови:
– Откуда вы узнали?
– Я слышала, как разговаривали Бернардо и наша болгарская гостья. Кажется, Ирина Петкова. Она говорила, что только вы можете расследовать это убийство, но наш Бернардо уверял, что сотрудники полиции не разрешат вмешиваться постороннему лицу.
– Вы еще и подслушиваете разговоры, – досадливо поморщился Дронго.
– Иногда, – улыбнулась она.
Представители южных народов обычно разговаривают, стоя слишком близко друг от друга, тогда как северяне беседуют на достаточно большом расстоянии. Эрендира приблизилась к Дронго настолько, что он мог чувствовать не только запах ее тела, но и ее дыхание.
– Вы действительно тот самый известный детектив Дронго? – вкрадчиво спросила Эрендира.
– Нет, – ответил он неприязненным тоном, – я бизнесмен.
– Не нужно врать женщинам, сеньор Дронго, – посоветовала Эрендира, – я уже узнала, что вы самый известный эксперт в Европе, а возможно, и во всем мире. И вы часто расследуете подобные преступления? Я могу рассчитывать на эксклюзивное интервью с таким специалистом, как вы?
– Нет, не можете. Я не даю интервью, сеньора Вигон. Тем более что мне нечего сказать. Вчера, когда убили мистера Рочберга, я был вместе с вами.
– Но потом вы ушли со своей очаровательной спутницей, – напомнила Эрендира, – и, наверное, приняли участие в совещании у комиссара полиции и договорились, как именно вы сегодня найдете убийцу? Я могу принять участие в ваших поисках?
– Никаких поисков не будет, – зло ответил Дронго, – и не нужно никому про меня рассказывать. Я приехал сюда на отдых, и меня абсолютно случайно пригласил сеньор Карраско. Я вообще не имею никакого отношения к вашим делам, – бросил он, уходя, раздраженный столь назойливым вниманием.
– Я рассчитываю на интервью, – прокричала ему вслед Эрендира Вигон, игнорируя его недовольство.
Дронго направился к выходу. Рядом с портье находился пост полиции. Чтобы выйти из отеля, нужно было пройти мимо двух полицейских. Дронго посмотрел на них и повернул обратно. Он прошел через первый внутренний двор и через галерею вышел во второй. У бассейнов почти никого не было.
В одном из кресел, стоявших возле воды, сидела сеньора Ремедиос, которая неодобрительно смотрела на солнце. Несмотря на тщательный уход за телом, у нее была нездоровая сморщенная кожа, какая бывает у женщины, долгое время лишенной мужского внимания. Ей не нравился ни этот отель, ни люди, которые ее окружали, ни солнце, светившее слишком ярко, ни Рочберг, приехавший сюда и так печально закончивший свою жизнь. Ей не нравилось хамское поведение Эрендиры Вигон, не нравился друг ее патрона – Антонио Виллари. Есть люди, недовольные тем, что родились в самой Солнечной системе и готовые поменять собственную галактику на другую. Именно таким человеком и была сеньора Ремедиос Очоа. Единственный человек, который ей нравился, был сеньор Пабло Карраско, ее шеф. Но он предпочитал общество молодых и испорченных людей вроде Антонио. И поэтому у сеньоры Ремедиос не было никаких шансов.
Дронго оглядел пресс-секретаря и, подойдя ближе, уселся рядом.
Женщина неодобрительно покосилась на соседа, но ничего не сказала. Дронго смотрел на голубую воду бассейна.
– Сегодня прекрасная погода, сеньора, – сказал он, чтобы начать разговор.
Она смерила взглядом этого нахального типа и не удостоила его ответом. Ей не нравилось, когда к ней подходили незнакомцы в майках. Она предпочитала полностью одетых джентльменов. Только с такими, считала она, можно вступать в разговор. Даже находясь у бассейна.
– Я слышал, как вы успокаивали сеньору Эрендиру Вигон, – продолжал Дронго, – кажется, вчера она была очень расстроена.
– Не знаю, – наконец разжала губы сеньора Очоа, – я не помню, что именно говорила сеньора Вигон.
– Она мешала вам работать, – напомнил Дронго, – ваша работа вызвала восхищение у всех журналистов, которые были на пресс-конференции.
– Не нужно мне льстить, – строго сказала она, но улыбнулась. Старые девы обычно бывают падкими на лесть. Она взяла полотенце и прикрыла себе ноги.
– Да нет, что вы, это правда, – Дронго тоже улыбался, – я ведь много про вас знаю, сеньора Очоа. И мне даже известны ваши спортивные достижения.
– Это преувеличение, – отмахнулась женщина, – я занималась гимнастикой всего несколько лет.
– Поэтому у вас такая прекрасная фигура, – бархатным голосом сказал Дронго, продолжая мягко улыбаться.
Наконец сеньора Ремедиос взглянула на него более внимательно.
Может, это тот единственный шанс, который она так долго искала? Он, кажется, образован, чисто выбрит и умеет говорить комплименты интеллигентным женщинам.
– Чем вы занимаетесь? – спросила она у Дронго. – Вчера сеньор Карраско включил вас в список гостей непосредственно перед церемонией презентации нашей новой коллекции. Вас и сеньору Петкову. Или вы с ней из одной фирмы? Из этой галереи, про которую она мне говорила?
– Она сказала, что представляет галерею?
– Галерею современного искусства в Праге. А вы откуда? Неужели тоже из Чехии?
– Нет, – ответил Дронго, – моя галерея находится несколько восточнее.
– Вы тоже художник, мне говорили…
– Вам говорили неправду. Я скорее ценитель искусства и меценат.
– Это благородное дело. Вы любите живопись?
– Очень. Особенно классическую школу. Поэтому мне так нравятся работы сеньора Карраско. В них чувствуются традиции прошлого.
– Как вы хорошо сказали, – восхитилась она.
У бассейна появился Тургут Шекер. Он был в длинных, гораздо ниже колен, шортах и в светло-серой майке навыпуск. Увидев разговаривающих Дронго и сеньору Ремедиос, он кивнул им в знак приветствия. После чего сел в одно из кресел, стоявших неподалеку.
– Вы видели прошлогоднюю коллекцию Пабло Карраско? – оживилась сеньора Ремедиос. О своем кумире она могла говорить часами.
– Не все. Только отдельные работы. Но нынешние мне понравились больше. В них есть единый стержень, все изделия объединены одной мыслью.
– Как верно, – воскликнула она, – вы уловили замысел мастера!
– Жаль, что вчерашняя презентация оказалась такой скомканной, – продолжал Дронго. – А вы знали, что мистер Рочберг может опоздать на презентацию?
– С чего вы взяли?
– Я слышал, как об этом говорил сеньор Карраско. И мне это показалось странным. Ведь, судя по всему, только из-за новой коллекции работ своего коллеги мистер Рочберг и приехал сюда?
– Конечно, – нахмурилась она, – мы даже оплатили ему билет первого класса и отели в Мадриде, Севилье и Нуово Санкти Петри. Нет, думаю, он не собирался опаздывать. Скорее всего, сеньор Карраско сказал так, чтобы все остальные не волновались. Вряд ли он точно знал, что мистер Рочберг задержится, иначе заранее предупредил бы меня.
