– Именно это меня спасет: общие фразы и какая-то глупая анкета, – констатировал Робин, когда они с Ютой вышли из частной клиники. – Не сомневался, что добрый доктор нам поможет. А ты, Юта?
Юта выгнула спину и подергала плечами: узкие рубашки Робина мешали ей двигаться. Она посмотрела на мужа так, словно его ирония была дополнением к этой неудобной одежде.
– Оставь свой сарказм. Это лучший доктор не только во всем городе, но и в штате. Если кто-то и может нам помочь, так это он. Во всяком случае, в его устах все звучит довольно логично и правдоподобно…
– Я так и знал, – усмехнулся Робин. – Ты так боишься всего иррационального, всего, что нарушит четкие планы твоего узкого мирка, что хватаешься за своего психоаналитика, как утопающий за соломинку.
– Вместо того чтобы критиковать меня, предложи другие варианты.
– У моей бабушки есть замечательная подруга…
– Дай угадаю… Она – гадалка? – хмыкнула Юта.
– Что-то вроде того… И нечего смеяться. Если уж я пошел с тобой к этому старому олуху, почему бы и тебе не пойти мне навстречу? К тому же доктор говорил, что мы должны найти взаимопонимание… У тебя есть шанс его продемонстрировать.
– Найти и продемонстрировать – разные вещи, – с чувством превосходства изрекла Юта. – Ты, как обычно, объединяешь совершенно разные понятия и упрощаешь действительность…
– Кажется, мы уже вышли из кабинета психоаналитика, – с улыбкой перебил ее Робин. – Так что смени тон. А то тебе не хватает только его очков в толстой оправе…
– Ладно. Продемонстрировать я могу все, что угодно. А вот почувствовать…
– Хочешь сказать, ты не сможешь меня понять? – прищурился Робин.
– Не льсти себе. Это проще простого. Еда и бабы. Бабы и еда…
Робин нахмурился. Неужели – это все, что способна разглядеть в нем жена?
– Ах… Я забыла… Еще пиво, – добавила Юта и улыбнулась, довольная эффектом. Просветлевшее было лицо нахмурилось. Одна жалость – лицо было ее собственным.
– Очевидно, лекция доктора не пошла тебе на пользу, – огрызнулся Робин. – Вместо взаимопонимания ты показываешь полное отсутствие оного… Ох, черт!!!
Робин согнулся и подпрыгнул на одной ноге, продемонстрировав почти акробатический трюк. Юте пришлось остановиться и поддержать его, благо теперь она была куда сильнее, чем муж.
– В чем дело? Тебя кто-то укусил?
– Да нет же! Проклятый каблук – по асфальту стук!!! Похоже, я сломал его…
– А нога?! Как твоя нога?! – Юта опустилась на корточки и пристально осмотрела такую знакомую ногу, обтянутую серым чулком. – Кажется, в порядке… Тебе больно?
Это было редкостным везением. Увидеть ее глаза, беспокойные, озабоченные, полные сочувствия… Когда это было? Кажется, очень давно. Однажды он заболел ветрянкой – обычно этим болеют в детстве, но он подцепил ее в двадцатисемилетнем возрасте. Он лежал с высокой температурой, жалкий, больной и подавленный. И тогда ее глаза смотрели на него так же, как сейчас. Жаль только – эти глаза были карими, а не серыми, как ее настоящие. И все же…
По телу Робина пробежала теплая волна. Ему вдруг, впервые за несколько лет, захотелось схватить жену в охапку, скомкать ее в объятиях, почувствовать биение ее сердца. Маленького, как сердце пичужки… Хотя сейчас он уже не сможет поднять ее. Ведь она – это он. А он – это она… И потом, его объятия вряд ли входят в планы Юстинии Макаути…
– В чем дело? – Его взгляд озадачил Юту. Она уже забыла, когда в последний раз он смотрел на нее вот так: пристально, сосредоточенно, будто пытался что-то понять, и одновременно нежно. – Тебе больно?
– Нет, все в порядке. – Из опасения показаться идиотом, Робин выдавил торопливую улыбку. – Только каблук полетел. Не знаю, как ты на них ходишь? Боюсь, я не смогу привыкнуть…
– Как я к твоим узким рубашкам и жутким галстукам, – в ответ улыбнулась Юта.
– Кстати, у меня есть блестящая идея. Раз уж нам обоим не нравится наш гардероб, почему бы не сходить за покупками? Вместе? Мне кажется, твой доктор одобрил бы эту идею.
– Наш доктор, Робин, – поправила Юта. – Это ведь наш общий доктор.
– Доктор наш вошел в раж, – подмигнул ей Робин. – Ну так как идея?
– Боюсь, ты не оригинален. Она пришла мне в голову еще вчера. Вот только сил ее реализовать не осталось.
– Отлично, у тебя есть все шансы сделать это сегодня.
– Хорошо, мистер Макаути. Только не очень радикально меняй мой стиль.
– Я постараюсь, – ответил Робин, заранее предполагая, что не удержится. – Может, объяснишь мне, что делают женщины, когда у них ломается каблук?
Юта была отличным модельером, но, как и многие знатоки своей профессии, сапожником без сапог. Принцип выбора собственной одежды был основан на двух критериях. Первый: она не должна выглядеть вызывающе. И второй: никаких ярких цветов, чтобы не привлекать к себе внимание. Принцип выбора обуви был таким же немудреным: туфли по цвету должны подходить к пиджаку и непременно иметь высокие каблуки.
Робин безошибочно уловил все три критерия, но никак не мог понять, почему красивая и стройная Юта так боится выделиться из толпы, показать свою фигуру, обозначить сексуальность и, наконец, зачем при ее идеальном среднем росте постоянно носить эти немыслимые, страшно неудобные каблуки. В довершение всех бед она ежедневно зачесывала и выпрямляла волосы, хотя многие женщины могли только позавидовать ее густым пепельным кудрям.
Ему уже несколько лет страшно хотелось поменять этот навязчивый образ эдакой серо-лиловой воблы, поэтому, выбирая одежду, он чувствовал себя творцом, настоящим художником.
Правда, задача оказалась несколько сложнее, чем он ожидал. Ведь помимо красоты и сексуальности одежда должна быть удобной и не слишком вызывающей. Вряд ли он сможет чувствовать себя в своей тарелке под похотливыми взглядами мужской половины населения. Впрочем, подавляющим большинством сотрудников модельного агентства были женщины, а на работу Робин добирался исключительно на личном авто. Только как быть с назойливым Маккормаком?.. Ладно, эту проблему можно решить с помощью пары оплеух…
Посоветовавшись с девушками-консультантами, Робин решил взять всего понемногу: кое-что из спортивной одежды, кое-что из повседневной, несколько довольно эротичных пиджачков с глубоким разрезом, пару декольтированных блузочек, два обалденных вечерних платья – облегающее фиолетовое, как нравилось Юте, и ярко-красное, шифоновое, усыпанное маками. Полностью исключив каблуки, он остановился на туфлях с небольшой платформой и плоской подошвой. Робин не забыл даже об украшениях. Изящные длинные серьги с александритом заменили скучные аметистовые гвоздики, болтавшиеся в ушах Юты. Для пущего эффекта Робин решил сделать прическу: уложить густые локоны так, чтобы они не лезли в глаза, но и не были зачесанными и скрученными, как старая газета, используемая в качестве мухобойки. Это блестяще удалось парикмахеру, который убрал волосы и заколол их парочкой очаровательных заколок со стразами «Сваровски». Теперь волосы не лезли в глаза и спускались по вискам красивыми пепельными волнами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
