На счет «раз», Катя наклонилась. Но пряжки почему-то заело, и они не расстегивались. Тогда, в кровь раздирая кожу, она стащила босоножки через пятки, не нарушив временных нормативов. На счет «два» бросила их в сумку, а на счет «три», набрав воздуха в легкие, уже неслась по ночной аллее. Клеенчатая сумка волнорезом разрывала ряды отдыхающих, неспешно завершающих утомительно жаркий день вечерней прогулкой.
Казалось, что бежит она слишком медленно и нужная скорость ею так и не набрана. Огни жилого корпуса приближались недостаточно быстро, а освещенный вход в спасительное пристанище вообще решил не показываться из-за бесконечной ленты высокого кустарника вдоль узкой дорожки. Ужасом окатывали предположения, что она ошиблась с расчетами и отпущенное ей время давно закончилось. Аркаша уже летит за ней огромными прыжками и вот-вот настигнет…
Она успевала о многом передумать, тревожно вслушиваясь в звуки за спиной и, казалось, улавливала знакомый скрип подошв. Все происходящее напоминало ночной кошмар, когда необходимые по динамичному сюжету движения непростительно медленны, но ускорить их невозможно. Наконец, освещенный козырек подъезда все же нарисовался, и она сделала рывок…
Провожаемая изумленными взглядами знакомых и незнакомых, Катя влетела в холл. Вальяжно рассевшаяся за столом охрана узнала ее и пораженно застыла. Бравый старик с военной выправкой приподнялся со стула, а бабка со злыми глазами отложила вязание. Краткого взгляда на табло было достаточно, чтобы понять – все три лифта застряли на верхних этажах. С мечтой о мгновенном взлете на шестой этаж пришлось проститься. Не разбирая дороги, она рванулась к лестницам и, перешагивая через несколько ступеней сразу, начала бег-подъем по неосвещенным проемам. Она не заметила, как проскочила второй этаж, но, поднявшись до третьего, с ужасом поняла, что силы исчерпаны полностью и бежать дальше она не в состоянии. А вызвать лифт и ждать, когда выглянет из кабинки злобно ухмыляющаяся мумия, было невыносимо жутко. Что стоило Аркаше проникнуть в корпус? Вдруг отставник у входа или бабка с юркими глазами – соседи, родственники или благодарные клиенты его родителей? Она сама сегодня убедилась, что редкая собака в городе с ним не знакома.
Тяжело дыша, Катя быстро шла по коридору третьего этажа, успевая разглядывать наддверные таблички, и внезапно остановилась перед номером «триста двенадцать». Что-то знакомое почудилось ей в этих цифрах. И вдруг вспомнила именно их называл Виталик, приглашая Тасю на вечерний бокал вина.
Она приложила ухо к замочной скважине и услышала музыку и женский смех. Бросив сумку, Екатерина забарабанила в дверь обеими руками. Удивленный Виталик открыл. Она грубо оттолкнула его и, закинув ногой сумку, ввалилась в тамбур. Захлопнула дверь, дважды повернула ключ и, зажав его в кулаке, опустилась на колени. Опираясь руками о пол, поспешно пересекла комнату в направлении к лоджии. Легла на живот и быстро вползла туда под изумленными взглядами трех онемевших женщин на диване. Крепко сжимая ключ, она приникла к бетонному полу и прижала лицо к щели под балконным щитком. Волновало ее только одно Аркаша уже в корпусе? Или еще бежит, не обнаружив ее под пальмой?
– Ты чего, Катюх? Что случилось-то? – раздался откуда-то сверху голос Виталика. Она повернула к нему бескровное лицо с огромными глазами:
– Тссс! Не произноси вслух мое имя.
Виталик присел на корточки, и она в двух словах поведала ему произошедшее.
– Да ну? Во, дела! – удивился он. – А мы-то решили, что дождалась наша Катька своего ненаглядного. Еще восхищались все, какого красавчика оторвала. Ну, пойдем в комнату, чего ты здесь разлеглась? Выпей винца, сними стресс, подруга.
Но Катя приложила палец к губам и вновь повернулась в сторону щели. Ей послышался знакомый отрывистый скрип.
– Виталь, поднимись во весь рост и постой немного, – прошептала она. – Тебя он не знает и ничего не подумает, если заметит. Рассказывай, что происходит. Ничего не видишь? Никто не бежит?
– Да нет вроде. В Багдаде все спокойно. Старперы наши моционят перед сном в парке Чаир. – Виталик наклонился над перилами, вглядываясь в темноту, и вдруг замолчал.
Не оборачиваясь, он приглушенно произнес – Атас. Лежи тихо, бежит…
Она и сама уже рассмотрела сквозь узкую щель огромные прыжки длинных ног, обтянутых синими джинсами. Головы и выражения лица видно не было, а только эти сильные кривоватые ноги в дорогих кожаных ботинках, несущиеся к подъезду и молниеносно скрывшиеся в нем.
– Все! Вошел! Вернее, влетел, – комментировал Виталик, – сейчас вылетит обратно! Наш унтер выставит его в два счета. Героический старикашка! Вот, сейчас, сейчас…
Но время шло, а Аркадий не появлялся. Это означало только одно – он в корпусе! Несется по шестому этажу. Вот, он перед ее дверью. Стучит. Ничего не подозревающая Тася открывает…
– Он знает твой номер? – напряженно спросил Виталик.
– Да… ой, нет! Не знает! – обрадовалась Катя единственному за сегодняшний день умному поступку. Аркадий несколько раз интересовался, где именно она устроилась в этом громадном здании, но она не ответила. Не назвала ни этаж, ни номер, даже не сказала, на море или в парк выходят окна.
– Будем надеяться, все обойдется, – неуверенно заметил Виталий. – Не будет же он обшаривать все номера с первого до последнего этажа? По крайней мере, не сегодня. Да и корпус скоро закроют.
Они прошли в комнату. Три незнакомых женщины затихли на широком диване, с любопытством разглядывая Катю.
Виталик усадил ее в кресло и достал из холодильника запотевший графин.
– Подкрепись, – протянул он ей стакан красного вина, – а я спущусь и поговорю с охраной. Должны же они знать, к кому он тут намылился, на ночь глядя. А вы, дамы, посидите немного взаперти, я вас закрою, – обратился он к гостьям.
Катя жадно пила ледяное вино. Виталик осторожно разжал ее кулак и вытащил раскаленный ключ.
Женщины возбужденно расспрашивали о случившемся. Интересовались, где и как Катя познакомилась с Аркашей, припоминали аналогичные случаи с другими женщинами, связавшимися с этими опасными местными, горячо сочувствовали или делали вид. Дверь хлопнула, и деловито вошел Виталик.
– Он в холле. Базарит с охраной. Унтер молодцом оказался – дальше первого этажа не пустил и сегодня уже не пустит. До утра ты в безопасности. Пойдем, я провожу тебя по служебной лестнице, а дамы и сами доберутся.
– В каком он виде? – тихо спросила Катя.
– Ничего особенного, только морда красная. Запыхался, стайер хренов. И глаза чумовые – бегают по всем входящим-выходящим.
Тася заждалась соседку. Она взволнованно слушала Катю, ахала и охала, сокрушалась и причитала. Девушки проговорили за полночь, убеждая друг друга, что самое страшное позади и утро вечера мудренее. А завтра со свежей головой они обдумают, что делать дальше. Катя не нашла в себе сил на поход в душ и, отложив гигиенические процедуры до утра, провалилась в глубокий сон.
