Всем, включая меня, ужасно надоела Северная Атлантика. Было много других морских районов, где мы вполне могли атаковать вражеские суда. Неделями немецкие войска сражались в Африке. За время этого путешествия мы узнали, что Африканский корпус стоял у ворот Египта. Опытный экипаж немецкой подводной лодки вполне мог проявить себя и в этой удаленной части Британской империи. Старые моряки, хорошо знавшие географию мировых морских путей, в долгих беседах строили всевозможные предположения о том, куда будет послана «U-69» в следующий боевой поход. Именно тогда у меня начал складываться вполне определенный план. Никто не обратил внимания на то, что мы с Баде разговаривали в основном об африканских портах, старались восстановить в памяти даже мелкие детали.
Если мне удастся убедить BDU в правильности моих заключений, то в следующем боевом походе мой корабль будет бороздить просторы солнечного юга.
Глава 16
КРЫШКА С КОРОБКИ ТЕРТОГО СЫРА — СМЕЮЩАЯСЯ КОРОВА
Вхождение в гавань Лориана прошло традиционно быстро. Встреча и конвоирование кораблями береговой обороны, обычное приветствие с оркестрами, букетом цветов и поцелуями девушек на причале… Речь командира флотилии, несмотря на незначительные результаты нашего похода, была не менее искренней, чем после первого похода. Наоборот, люди на берегу были в восторге от успеха, достигнутого, несмотря на ужасный шторм. За прошедшие несколько дней другие субмарины, бывшие в море в ту же погоду, вернулись в порт, не сделав ни одного выстрела. Более того, пока они были в море, подводный флот понес несколько очень тяжелых потерь.
В ночь с 8 на 9 марта была потеряна связь с подлодкой Прина «U-47». Экипажи лодок под командованием Шепке («U-100») и Кречмера («U-99») были захвачены врагом. Прежде чем его лодка была отправлена на дно, Кречмер сообщил по радио, что он и его команда взяты в плен. Экипаж «U-69» сразу оказался среди самых результативных лодок.
Когда я пожаловался на недостаток удачи во время своего последнего похода, адмирал Дениц в знак утешения положил руку мне на колено:
— Не нужно беспокоиться. Вам нечего бояться. Ваша совесть абсолютно чиста.
Затем я передал ему полный и детальный отчет о нашем походе. Когда же я сообщил ему о неудачах и доложил о том, что электрические торпеды не достигают требуемой скорости, адмирал тут же позвонил по междугороднему телефону в адмиралтейство, расположенное в Берлине. В моем присутствии он разговаривал с главой департамента вооружения. Произошел обмен резкостями.
— У моих офицеров есть полное право жаловаться, если торпеды не выполняют заявленных требований, — громко проговорил Дениц. А закончил он беседу словами: — То, что сейчас происходит, это преступление против моих командиров.
После этого разговора он вполне спокойно беседовал со мной, внимательно воспринимал мои тревоги, надежды и переживания. Когда закончилось обсуждение всего происшедшего в нашем последнем походе, я хотел решить ряд личных вопросов. Для следующего боевого похода я предложил специальную миссию и рассказал о планах, которые я выработал на основе своих знаний об особенностях африканского побережья.
В результате непрекращающейся битвы в Северной Африке не только Германия, но и ее союзники вынуждены были продолжать поставку военного материала на этот континент. Для их транспортировки страны оси имели в своем распоряжении только Средиземное море, тогда как их противники могли использовать порты в Западной Африке, построенные сравнительно недавно. Их нужно было уничтожить — в особенности Такоради и Лагос, которые были для врага самыми важными. В Такоради в межвоенные годы были построены новые береговые сооружения, сделавшие этот порт первоклассным для подвоза подкрепления. Будучи знакомым с западноафриканским побережьем — много лет я плавал на судах «Герман Вест Африка Лайн», — я знал, какие есть у подлодки возможности, чтобы при помощи мин временно вывести эти два порта из строя. Пока что ни одна из немецких лодок не действовала в этой зоне. Если какая-то лодка и подходила для миссии блокады этих двух портов, то это «U-69», поскольку двое из членов ее экипажа знали сами порты и побережье как свои пять пальцев. Затем последовало обычное обсуждение технических и тактических вопросов, которые могли вызвать особые трудности, как, например, снабжение топливом и запасами.
В BDU прекрасно понимали необычайную важность этих западноафриканских баз. Мои предложения казались вполне реальными. Дениц обещал обдумать это дело. Пока я торопился к своей лодке, адмирал приказал своим штабистам приступить к проработке вопроса.
На время последующего ремонта корабельная команда получила отпуск. Хоть моряки и радовались тому, что их Джимми номер один, капитану 1-го ранга Хейдеману, дали свою лодку, но все же они сожалели об его уходе.
Через два дня появился новый старший помощник, на мундире которого красовалась медаль Испанской кампании. Так лейтенант Ауэрманн начал свою службу на «U-69». Ему очень повезло, что он попал на борт в порту во время ремонта. В Лориане у него было много возможностей познакомиться с лодкой и экипажем. Вскоре он подружился с двумя другими офицерами. Хорошие товарищеские отношения были жизненно необходимы на любой субмарине, чтобы избегать всяческих трений, неизбежных среди людей, живущих в замкнутом пространстве.
В последующие дни Ауэрманн установил хорошие отношения с экипажем, да и с остальными офицерами он общался довольно легко. Поэтому я мог отправить вторую группу своих людей на отдых, да и сам уйти с ними, оставив на лодке Ауэрманна и некоторых членов экипажа. Теперь за работу взялись ремонтники. Сейчас вблизи лодка мало походила на корабль, который должен был отправиться в боевой поход. Половину ее жизненно важных механизмов рабочие вытащили и положили либо на палубу, либо на набережную. Энергичные руки рылись во всех механизмах. Центральный пост прекрасно работал и нас не подводил, но нужно было промыть и тщательно осмотреть дизель.
Вечером люди сошли на берег, чтобы размяться. Для многих Франция стала почти таким же родным домом, как и их родина. Моряки с удовольствием проводили время в кинотеатрах и кафе. Некоторые бродили по магазинам и скупали все виды украшений, чтобы отослать их своим подругам домой. На оккупированной территории еще можно было купить то, что давно уже было нормировано в Германии.
Когда приборы и механизмы вернулись на свои места, внешний вид лодки существенно улучшился. Моряки с удовольствием ходили по лодке с краской и кистями, обновляя потускневшую или ободранную краску. Ауэрманну было дано определенное задание — он должен был дать лодке имя, но какое, пока еще не было известно.
Будучи старшим помощником у Прина, Эндрасс нарисовал на корпусе лодки забавную карикатуру на бережливого быка. Этот монстр вскоре стал известен всей флотилии как «Бык из Скапа-Флоу». Когда же подлодку Прина потопили, 7-я флотилия, расположенная в Сен-Назере, решила сделать быка своей эмблемой, и приказ об этом поступил и на «U-69». Естественно, эскиз не был прислан вместе с приказом. И разумеется, ведь закон подлости никто не отменил, все старые морские волки, кто видел «Быка Скапа-Флоу», сейчас были в отпуске, поэтому Ауэрманну было поручено каким-то образом получить его изображение на боевой рубке. Конечно же он мог точно узнать, как выглядел бык Прина, от офицеров с других кораблей. Но какой офицер не побоится лишиться престижа и станет расспрашивать других об эмблеме собственной флотилии? Поэтому Ауэрманн сошел на берег, чтобы найти что-то, с чего можно срисовать аналогичное парнокопытное. Его собственные попытки нарисовать подобное создание провалились. В конце концов он нашел голову смеющейся коровы на коробке хорошо известного французского сыра. Картонный ящик от сыров этой марки, на котором искомое изображение было увеличено во много раз, было принесено на борт. Коробка легко могла послужить моделью для рисунка на боевой рубке. Ауэрманн передал ее рабочему с верфи, который немедленно приступил к работе. Когда же он ее закончил, смеющаяся корова привела в восторг не только старшего помощника, но и весь экипаж. Злобный и комичный «Бык Скапа-Флоу» нашел себе подругу — «Смеющуюся корову из Лориана». Решительный рабочий с верфи полностью скопировал изображение с коробки и даже написал над картинкой: «La Vache qui Rit». Эти слова немедленно стали боевым кличем подводников и прозвищем немецкого боевого корабля. Каждый, кто видел ухмыляющуюся корову на боевой рубке, не мог сдержать улыбки. Даже офицеры высокого ранга, видя эту нахальную эмблему, конечно же ее узнавали, но виду не подавали. Мне тоже изображение понравилось, несмотря на то что старый боевой клич «Хорридо» отошел на задний план.
Глава 17
