приподнял бровь я.
— А если нет — уносят.
— Ясно.
Разумовский собрался уходить, но в дверном проеме обернулся и сказал:
— Я видел запись. Это либо везение, либо долгие годы тренировок. У тебя просто нет столько жизни, парень. А везение рано или поздно заканчивается. Не лезь на рожон, их много, и они сильнее. Сожрут и не заметят.
И тренер вышел из комнаты, оставив меня проникаться атмосферой перед процедурой. Это что сейчас такое было — суровая отеческая любовь, что ли?
А через полчаса ко мне зашла бригада медиков, и стало не до рефлексии. Возглавляла команду женщина лет тридцати. Ее светло-русые волосы были закручены в узел на затылке и проткнуты первым попавшимся под руку предметом — желтым карандашом с полустертым розовым ластиком. Халат не застегнут, демонстрируя бежевую рубашку, юбку чуть выше колена и очень, очень, очень длинные ноги в туфельках на шпильке. Женщина держала руки в карманах халата и короткими командами гоняла весь персонал. Меня медики вообще не замечали, будто бы я являлся предметом интерьера.
Впрочем, персонал работал слаженно и быстро — проверили стены, буквально простучав каждую металлическую ячейку, подергали ремни на кресле, побегали с какими-то приборами типа компасов и октантов по помещению, а затем покинули помещение, точно вода схлынула, оставив меня наедине с дамочкой, у которой в руках появился планшет.
— Меня зовут Ольга Орлова, а вы… — произнесла она приятным голосом, листая файлы.
— Александр Мирный, — представился я.
— Вижу.
Женщина подняла на меня взгляд, внимательно посмотрела и сказала:
— Обычно здесь я говорю, что бояться не стоит, но вы, вижу, не боитесь.
— А нужно? — улыбнулся я.
— Нет. Страх притупляет работу некоторых центров головного мозга, так что от этого только хуже.
Я кивнул, принимая ответ.
— Итак, мы будем воздействовать на вас особым излучением для пробуждения магического дара. Вы сядете в кресло, вам зафиксируют руки и ноги. Делают это для того, чтобы вы случайно не навредили себе… или зданию.
Я приподнял бровь, а женщина продолжила:
— Первой стихией откроется Вода. Ее уникальность и сложность в том, что у Воды есть три агрегатных состояния, так что мы будем контролировать комнату за счет блокираторов магии, — Орлова кивнула на стены. — Здесь есть зеркальное окно с напылением, так что персонал будет наблюдать за процессом и ни в коем случае не оставит вас без помощи при необходимости. Процедура не займет много времени, но отнимет много сил, будьте к этому готовы и не пугайтесь.
Я продолжал молчать, слушая женщину. А она же посмотрела на меня задумчиво, словно хотела что-то добавить, но не стала.
— Тогда начали.
Скажу честно, оказаться прикованным — удовольствие маленькое. Не любитель я этих игрищ, даже когда мимо дефилирует симпатичная дамочка, а кресло эргономическое. Впрочем, все мысли вымело из моей головы, едва дверь за медиками закрылась и раздалось неприятное гудение, словно где-то под боком работал трансформатор.
А в следующее мгновение как будто тысяча раскаленных игл вогнали мне в голову. Боль была такая, что я на мгновение ослеп, а зубы имели все шансы раскрошиться.
Но орать я себе не мог позволить, чай не девица.
Был у меня один боец, любил он дыхательные практики перед особенно сложными задачами применять. Говорил, успокаивает. Мы, конечно, над ним немного глумились, но сейчас я того парня вспомнил с искренней благодарностью.
Вдох.
Выдох.
Вдох.
Выдох.
Выдох.
Выдох.
Вдо-о-о-о-ох…
И где-то на десятом вдохе боль как будто отступила. Не пропала, но притупилась, позволяя мне сосредоточиться на других ощущениях. И в тот момент мне показалось, что вместо крови по венам течет не вода, а чистая, кристальная сила. Что в каждой клеточке моего тела спрятан ядерный реактор. Что сердце в груди гоняет столько энергии, сколько не видел Большой взрыв.
Я дышал. И дышал. И дышал. И наслаждался этим ощущением собственной бесконечности. Вся сила мира принадлежала мне в тот момент, и я мог рукой закручивать водовороты, испарять океаны и замораживать воздух.
Не знаю, сколько времени я провел в таком состоянии, перебирая каждую капельку воды в своем теле, когда вдруг боль в голове отпустила.
Я задержал дыхание и целую секунду прислушивался к себе, не веря, что отпустило. Меня морозило и немного потряхивало, и я надеялся, что кто-нибудь сейчас меня выпустит и угостит парацетамолом.
Но когда я открыл глаза, то не смог произнести ни звука, чтобы позвать персонал.
Вся комната была покрыта толстой коркой острого, шипастого, бесконечно красивого льда, созданного магией.
Моей магией.
Глава 10
Императорский Московский Университет, медицинский корпус, Ольга Орлова
Ольгу Кирилловну Орлову за спиной любящие коллеги называли нежно Ольга Мегеровна. Гоняла она своих подчиненных нещадно, не испытывая ни к кому ни жалости, ни сострадания. Ее считали слепым фанатиком работы, бабой с яйцами и вообще женщиной без каких-либо перспектив на личную жизнь. Ну разве что на сорок кошек.
И вряд ли кто-то из этих злословов них мог бы знать, что за толстой непробиваемой шкурой стервы прячется очень добрая женщина, принимающая близко к сердцу каждого из своих подопечных. Мало кому вообще приходило в голову, что оно у нее есть, это сердце. И уж тем более никто не мог вообразить, что оно может болеть.
А Ольга Орлова носилась между палатами, пытаясь держать руку на каждом пульсе первокурсников. Одной рукой она листала планшет с показателями пациентов, другой раздавала подзатыльники или корректировала параметры комнат инициации.
Орлова, к своему великому сожалению, многое повидала за свою сравнительно недолгую практику. Хоть ей и было немного за тридцать, в ее личном деле уже имелся скромный штампик «секретно». Рекрутируя юных бойцов под нужды армии по полям и весям разных континентов, Ольга знала, как выглядит сорвавшаяся с цепи стихия. И даже в самых засушливых районах Африки это было очень страшно. Так что каждый год в самый ответственный день нового курса студентов Ольга Кирилловна получала не меньше адреналина, чем ее подопечные.
Правда, тот непередаваемый опыт развил у женщины интуицию до божественного уровня. Личный магический дар не отзывался так, как чуйка, однозначно указывавшая на проблемных студентов. Сегодня таким студентом должен был стать кто-то из тройки Разумовского.
Но боярич Новиков прошел инициацию без проблем и даже вышел из комнаты на собственных ногах, хотя и порядком побледневший. Показатели Корсаковой выглядели внушающими спокойствие, и Орлова оставила ее на попечение сотрудников. А вот Мирный…
С Мирным обязательно должно было что-то пойти не так. И дело даже не в его запредельном резерве, нет. Дело было в самом парне. Она смотрела в голубые глаза мальчишки, а видела демона, прошедшего самое пекло войны. Как будто парень жил вторую жизнь или у него было расщепление личности.
Но первое невозможно, а второе отрицали все психологические вступительные тесты, так что…
— Ольга Кирилловна, у нас проблема! — раздался в гарнитуре испуганный голос медбрата.
— Где? — сухо спросила Орлова, замерев посреди коридора.
— Палата 51, Мирный.
Женщина развернулась на каблуках и бегом рванула в сторону 51 палаты. И пока бежала, успела вообразить все ужасы сразу. И сваренный заживо труп в комнате, и сгусток чистой магии вместо тела, и кровавые ошметки на стене. Но то, что она увидела, влетев в комнату наблюдения, превзошло самые страшные ее фантазии.
В центре комнаты, окруженный стихией Воды одновременно в трех агрегатных состояниях, сидел Александр Мирный. Парень не орал, не корчился, не бился в ремнях, как это обычно делают студенты, испытывающие адскую боль. Он просто сидел. Сидел, откинувшись на спинку кресла, и единственное, что могло бы выдать его напряжение, были сжатые в кулаки пальцы.
Но не это оказалось самым страшным и самым странным.
Магия плескалась в комнате, прогибая под себя стены, так и норовя вывернуть опорные конструкции, а блокираторы…
Блокираторы просто не справлялись.
Императорский Московский Университет, медицинский корпус, Александр Мирный
Из динамиков доносился сильный женский голос.
— Александр, вы меня слышите?
— Александр, вы меня слышите?
— Александр…
Я с трудом разлепил пересохшие губы, чтобы произнести:
— Я. Вас. Слышу.
Кажется, моего ответа никто не ожидал, потому что возникла пауза. Пока на том конце провода Орлова, а это была она, размышляла, что же она от меня хочет, я вдохнул полной грудью и осторожно покрутил головой. Честно говоря, внутренне
