Можно сделать вывод о том, что экономика коммунистических стран является лишь последовательной стадией развития экономической системы Запада, стадией предельной концентрации производства в руках государства.
Обе системы глубоко порочны и стремительно увлекают человечество к катастрофе, если только не будет найдено средство ее предотвратить.
Прежде всего, они осуществляют хищническую эксплуатацию природных ресурсов, за счет которых только и может осуществляться чудовищный рост потребления, наблюдаемый ныне. Эти ресурсы недавно еще казались неисчерпаемыми, но сейчас, в особенности под влиянием энергетического кризиса, эта наивная точка зрения изменилась. И раньше становилось все более очевидным, что природные ресурсы, в особенности такие, как почва, вода, топливо, воздух и т. д., далеко не беспредельны, и что ничем не ограниченный рост потребления приведет к их неизбежному истощению в гораздо большей мере, чем естественные потребности растущего населения. При этом для катастрофы достаточен дефицит хотя бы одного жизненно необходимого ресурса, даже если все остальные ресурсы будут в изобилии, ибо они не взаимозаменяемы.
Про западные страны, а в особенности про США говорят, что они потребляют природные ресурсы, как «пьяный моряк», но это в еще большей мере относится к СССР, где огромное количество ресурсов расходуется совершенно бесцельно из-за царящей здесь бесхозяйственности. Так, очень много выплавленного металла либо выбрасывается на улицу и ржавеет, либо расходуется на более тяжелые, чем необходимо, конструкции. Ежегодно портится большое количество сельскохозяйственных продуктов. Бесцельно сжигается множество топлива. Бессмысленные потери ресурсов в СССР не только продолжаются, но все возрастают, став привычными в жизни страны.
Но ресурсы СССР исчерпываются быстро не только в силу указанных выше причин, но и вследствие того, что он превратился в крупнейшую сырьевую базу других стран. Именно наличие огромных ресурсов, — которые СССР в состоянии обменивать на средства производства, потребительские товары, продовольствие, — позволяет конкурировать с Западом и вообще поддерживать обширную, но неэффективную экономику.
Наличие леса, руды, мехов и т. п. позволило СССР произвести саму индустриализацию в 20-30-х годах, получая в обмен из США и Германии необходимое оборудование. Природные ресурсы мира достаточны, возможно, для того, чтобы питать в течение обозримого срока растущее население, но отнюдь не достаточны, чтобы обеспечить сверхъестественную гонку потребления. Если росту потребления не будет положен предел, человечество вскоре натолкнется на критическую нехватку ресурсов. Признаки такого кризиса налицо, но он станет углубляться по мере вовлечения в сферу расширенного потребления стран Азии, Африки и Латинской Америки.
Другим неизлечимым пороком существующих систем является их возрастающая политическая неустойчивость из-за растущей зависимости Запада от внешних рынков сбыта и источников сырья и вследствие стремления к экспансии коммунистических стран. Насыщение собственных рынков приводит западные страны к поискам новых рынков где бы то ни было с тем, чтобы загрузить свою промышленность. При этом они входят в возрастающую зависимость от источников сырья других стран, преимущественно тех, где нет собственной обрабатывающей промышленности. Поэтому если какое-то государство становится угрозой миру и свободе, деловые круги, в страхе перед сокращением рынка или же потерей источников сырья, начинают оказывать давление на свои правительства, чтобы смягчить их позицию по отношению к этому государству. Именно поэтому западные страны не способны оказывать сопротивление диктатурам и тоталитарным режимам, несмотря на свой огромный потенциал.
Таковы, например, были корни Мюнхенского соглашения 1938 г., когда политические лидеры Англии и Франции под давлением деловых кругов открыли путь национал-социалистической агрессии против всего мира. Но и раньше те же круги способствовали возрождению германской индустрии, использованной национал-социалистами исключительно для военных целей. Западные деловые круги проводили подобную самоубийственную политику из-за органической неспособности учитывать как национальные, так даже и собственные интересы на долгосрочный период и хоть чем-то поступиться ради них в текущий период времени.
Точно так же они ведут себя и ныне. Пользуясь неожиданной поддержкой легкомысленных молодежных социал-демократических групп, на которых слово «социализм» на вывеске Восточного блока (в т. ч. и на Берлинской стене) действует завораживающе, деловые круги оказали давление на правящую социал-демократическую партию ФРГ и добились от нее возведения сложившегося статус-кво в Германии в ранг юридически признанного факта, пойдя на максимальные уступки СССР и ГДР, превратившейся в очаг опасного милитаризма в Европе. Это достаточно красноречиво показали события, повлекшие за собой отставку Брандта. Действия деловых кругов дорого обойдутся и немецкому народу, и всему человечеству. Но зато промышленники и торговцы ФРГ получили свободный выход на восточноевропейский и советский рынки.
Как эгоистические интересы деловых кругов могут противоречить национальным интересам и интересам всего мира, показывает недальновидная политика, проводившаяся голлистским правительством Франции, готовым пойти на всевозможные уступки любому тоталитарному режиму, лишь бы он находился далеко или по крайней мере не угрожал бы Франции в течение ближайших лет.
С другой стороны, коммунистические страны обладают присущей им склонностью ко всемирной экспансии, проявляющейся ныне прежде всего в третьем мире, где СССР и Китай, соревнуясь, стремятся поставить под контроль страны — поставщики ресурсов. Контроль же над их ресурсами позволил бы оказывать давление на Запад. При этом преследуются и стратегические цели. Во всем этом проявляется иррациональное стремление к расширению влияния, подмеченное как общее свойство тоталитарных систем еще К. Витфогелем. СССР и Китай не останавливаются ни перед чем, чтобы укрепить свое влияние в третьем мире, поощряя самые бесчеловечные режимы, провоцируя военные конфликты, как, например, на Ближнем Востоке в Индостане и т. п.
Существующие политические системы в значительной мере обусловлены экономикой, но отнюдь не связаны с ней однозначно. Их можно разделить на два типа по признаку наличия гарантированных гражданских свобод: демократию и диктатуру, крайней формой которой является тоталитаризм, навязывающий населению не только власть, но и идеологию. Коммунистические страны, как правило, являются тоталитарными. По крайней мере, так было до сих пор.
Но и в западных странах можно наблюдать диктатуры и тоталитарные режимы. Достаточно указать на тоталитарную нацистскую Германию или на такие диктаторские режимы, как в Греции, Гаити, Чили, Уганде, Ираке, Ливии и т. д. В силу этого отсутствие демократии нельзя связывать только лишь с национализацией промышленности и с отсутствием гарантированной частной собственности. Причиной этого являются корыстные интересы различных групп, при возможности подчиняющих остальное население страны, хотя в коммунистических странах отсутствие демократии оказывается conditio sine qua поп их существования.
Многим кажется само собой разумеющимся, что демократические системы существующего типа представляют собой некое абсолютное благо. Так, в частности, считает интеллигенция коммунистических стран, указывая на современные парламентские государства как на идеал свободы и демократии. Но камнем преткновения для такого взгляда является вопрос, отчего же столь многие в парламентских государствах недовольны ими. В самом деле, факт такого недовольства неопровержим. Мощные левые движения расшатывают такие старые и, казалось бы, устойчивые парламентские государства, как Франция и Италия. Они обвиняют эти государства в отсутствии демократии, коррупции и т. п., выставляя как идеал, как это ни парадоксально, именно те государства, которые защитники парламентаризма называют тоталитарными.
Человек, привыкший с детства к воздуху, не замечает его и не думает о том, какое это благо. И только иногда, попадая в душное помещение, он вспоминает об этом, зная, однако, что достаточно открыть окно, и воздух снова станет свежим. Таково именно положение человека, выросшего в демократическом обществе и привыкшего ко многим элементарным свободам, как к воздуху. Люди, выросшие в условиях демократии, недостаточно ценят ее. Но их частое недовольство этим обществом имеет свои веские причины.
Прежде всего, политическая борьба в демократическом обществе носит существенный отпечаток тоталитаризма, не такого, разумеется, какой царит в тоталитарных странах, но достаточного, чтобы вызвать раздражение. В самом деле, трудно представить, чтобы все многообразие мировоззрений укладывалось в программы двух-трех главных партий.
