— Это то, что делают парни. Им нужно сбиться с пути, чтобы снова обрести себя.
— Это не похоже на то, как ты сбежал из дома в тринадцать, потому что твоя мама умерла, и у нас ничего не было, Эйдан. Алекс — двадцатиоднолетний идиот, думающий, что напиться и не возвращаться домой до четырех утра — это нормально. Сегодня утром я нашла в его ящике с нижним бельем презервативы. Я даже не знала, что он уже сексуально активен.
Я морщусь и снимаю рубашку.
— Это не совсем то, о чем мы хотели бы тебя информировать, Рут. Он имеет право на личную жизнь.
— А если он обрюхатит девчонку?
— Для этого и нужны презервативы.
— Пожалуйста, Эйдан, перестань защищать его.
— Я и не защищаю.
Она расстроена, и мне жаль, но мой брат больше не подросток. Он теперь взрослый. Я не могу ругать его, когда мои прежние годы были далеко не невинными. Алекс никогда не поверит моим словам. И как бы сильно мне ни хотелось направить его по пути библейской праведности, ему нужно совершить свои собственные ошибки.
— Послушай, — говорю ей, — насколько я слышал, он уже некоторое время в Оттаве. Так что приглашу его куда-нибудь в субботу и побеседую с ним как мужчина с мужчиной. Дам ему несколько советов и скажу, чтобы он был осторожен. Это лучшее, что я могу сделать.
— Спасибо. — В ее голосе звучит благодарность, и это поражает меня в самое сердце. Моей бабушке в жизни приходилось иметь дело с разным дерьмом, и это объясняет ее чрезмерную заботливость. Эта черта характера спасла меня, так что я не собираюсь проклинать это. — Это сделает меня очень счастливой, Эйдан. Позаботься о себе и найди чертову женщину, которая не будет тупой и не будет охотиться за твоим кошельком.
Я посмеиваюсь.
— Хорошо.
— Я хочу правнуков.
— Я знаю.
— В жизнь есть нечто большее, чем просто перепихоны. Несмотря на то, что ты обжегся раньше, это не значит, что они все одинаковые.
Я вздыхаю и ненадолго закрываю глаза.
— Хватит, Рут.
Но она продолжает болтать о моей сексуальной жизни, и я терплю это до тех пор, пока та наконец с чувством выполненного долга не отпускает меня. Отключив звонок, я стою в своей спальне и тупо оглядываю свое окружение. Фокусирую взгляд на кровати и задаюсь вопросом, сколько женщин в ней побывало. Скольких женщин я раздел? Сколько из них трахались со мной до бесчувствия, изголодавшись по члену и желая большего? И почему, черт возьми, я не могу вспомнить ни одного лица?
Тишина почему-то кажется громкой. Одиночество, которое я чувствую внутри себя, подобно кирке, раскалывающей мою душу. В моей груди зияет дыра. И, хоть убейте, но я не могу заполнить ее телами, которые появляются и исчезают.
Я ловлю себя на том, что снова тянусь к своему телефону. Провожу пальцем по экрану и открываю нашу с Айви переписку. Она не ответила на последние сообщения, которые я отправил ей прошлой ночью, и вместо этого перешла к другим вещам. Я знал, что она так и сделает. Убираю телефон, решив не отвлекаться. Затем переодеваюсь в свободную одежду, спускаюсь на лифте в спортзал и изматываю себя в течение следующих двух с половиной часов, пока мои легкие не начинают болеть, и я больше не могу поднять вес.
Почему я не могу перестать думать об этой женщине?
Это противоречит всякой логике.
Меня бесит, что я этого не понимаю. Один полет, одна случайная встреча с этой девушкой, и ничего не осталось прежним.
Я думаю о ее улыбке, ее больших глазах, ее дерзком маленьком ротике. Боже, что за ротик. Какие гребаные вещи я бы сделал с этим ротиком. Блядь. Я думаю об этих случайных красных прядях волос. Представляю, как сжимаю эти волосы, как засовываю свой член ей в рот. Представляю, как она смотрит на меня снизу вверх, наполненная мной.
Неужели я раздул из мухи слона? Не знаю. И мне все равно. Я просто хочу ее.
— Ты — машина, — замечает женщина рядом со мной, когда я вытираю полотенцем пот с головы.
Я узнаю голос. Сиенна.
— Нужно было отвлечься, — отвечаю я. — Почему ты так поздно?
Она подходит и встает рядом со мной. Я смотрю на нее. Она выглядит свежей, ее светлые волосы собраны в хвост, на лице нет макияжа, в обычных рваных тренировочных лосинах и мотивационной футболке. Сиенна такой же трудоголик, как и я. Она работает юристом по контрактам, живет в том же многоквартирном доме и тренируется по ночам в то же время, что и я. Во всяком случае, обычно. Мы хорошо узнали друг друга за последние два года, никогда не разговаривая за пределами спортзала. В основном потому, что у нас нет времени. Это хорошо работает.
— Долгая ночь в офисе, — объясняет она. — Я вымотана.
— Идеальное время для тренировки.
Она пожимает плечами.
— Полагаю. Как твои дела?
Я пожимаю плечами в ответ.
— День другой, а дерьмо все то же.
— Ты снова в новостях.
— Что я натворил на этот раз?
— Очевидно, ты мудак и злоупотребляешь своим персоналом.
Я бросаю на нее равнодушный взгляд.
— Так в чем проблема?
Она улыбается.
— Тебе понадобятся друзья на твоей стороне, Эйдан. Ты не можешь сидеть на вершине горы в одиночестве.
Я не отвечаю.
— Как поживает твоя тщеславная подружка? — спрашивает она.
Черт возьми. Она никогда не была моей подружкой.
— Она вне игры.
— И она тоже так думает?
— Нет. Сегодня она звонила мне в офис еще шестьдесят семь раз.
— Маньячка.
— Я уже начинаю так думать.
Сиенна ухмыляется и направляется к эллиптическому тренажеру. Она ставит бутылку с водой в держатель и обматывает полотенцем одну из ручек. Затем поворачивается ко мне и прислоняется боком к тренажеру.
— Значит теперь мы охотимся за новой киской?
Я не отвечаю, возвращая взгляд к гантелям, когда заканчиваю их вытирать.
— Ты знаешь, что я здесь, верно? — В ее голосе слышатся нотки веселья, но в то же время и серьезности. — Я не сумасшедшая. И я не хочу никаких отношений. Это бы хорошо сработало.
Я начинаю пробираться к выходу из спортзала.
— Спокойной ночи, Сиенна.
— Эйдан, — произносит она твердым голосом.
Я останавливаюсь и смотрю на нее.
— Что?
— Это бы хорошо сработало, — искренне повторяет она. — Что может пойти не так?
Я не отвечаю. Технически ничего не пошло бы не так. Сиенна — красивая женщина. Она независима, кокетлива и умна. Но… ничего не шевелится, когда я смотрю на нее. Она не заставляет мою кровь нестись быстрее, как Айви в том самолете.
Айви испортила для меня секс без обязательств.
— Спокойной ночи, Сиенна, — снова говорю я, не глядя на нее, а затем ухожу.
Айви
Если бы кто-нибудь спросил меня «Почему ты терпишь от него столько дерьма?», не уверена, что ответила бы, но это определенно тот вопрос, который я обдумываю на следующее утро.
Почему женщины терпят так много дерьма?
Почему просто не уходят?
За что именно мы держимся?
Сколько надежды было в нас, пока она не исчезла? В таком случае, я не уверена, что цепляюсь именно за надежду. Может быть, это привычка?
Я собираю на кухне ланч. Мозг поглощен этими вопросами. И изо всех сил стараюсь не концентрироваться на том факте, что Дерек исчез в туалете и не выходит почти сорок минут.
Он снова это делает. Я останавливаюсь и провожу рукой по волосам. Когда доверие подорвано, за ним следует паранойя. И эта проклятая паранойя загоняет тебя в ловушку. Я чувствую это каждой частичкой своего существа.
Дерек делает одно из двух.
Он либо смотрит порно, чтобы подрочить, либо разговаривает с девушкой.
Перед нашим расставанием у меня в крови подскочил бы уровень адреналина, и я бы отправилась к двери ванной, зависла у нее, внимательно прислушиваясь. Но сейчас просто игнорирую это. Это не поглощает меня, как раньше. Думаю, мне хочется знать, что он именно разговаривает с девушкой, чтобы это дало мне последний толчок, и, наконец-то, вырваться из этого порочного круга.
