Фрикэ полюбовался глянцевитым иссиня-черным оперением спины и белыми перьями подбрюшья, подивился на громадный клюв с красным наростом и промолвил:
— Ничто так не ободряет охотника, как удача. Куда вся моя усталось девалась — я ее не чувствую. А как ты, мальчуган? — спросил он, как будто Яса мог его понять.
Маленький человек взял калао за голову и перекинул шею птицы себе за плечо: тело повисло у него за спиной; а за клюв он взялся обеими руками и в такой позе пошел вперед, приглашая Фрикэ за собою.
Немой жест бывает красноречивее иной длинной речи.
— Превосходно! — воскликнул Фрикэ. — Ты у меня молодец. Нужно будет подстрелить еще одного летучего носорога, чтобы и мне было что нести на себе.
Как человек осторожный, он вновь зарядил ружье, спрятав в карман пустую латунную гильзу, которая может использоваться вновь и вставляться бесконечное число раз, и пошел за своим храбрым малолетним товарищем.
К своему удивлению, он больше птиц не видал и не слыхал.
Взрыв громадного заряда, свист крупной свинцовой дроби в ветвях дерева, смерть сородича, все это до того повлияло на калао, что они удалились на этот раз гораздо дальше.
— Делать нечего, придется довольствоваться одной птицей, — сказал разочарованный Фрикэ. — В таком случае, пойдем домой, а то мы незаметно проделали порядочный конец. Как хорошо присоветовал мне monsieur Андрэ взять с собой козий мех со сваренным кофе и запас сухарей! Теперь мы съедим с тобой, мальчуган, по сухарику, попьем кофейку и отдохнем, чтобы оправиться и идти бодро. Так, малыш?
— Да, — отвечал доверчиво ребенок.
— Вот прехорошенькая полянка с цветами и невысокими деревьями, не такими угрюмыми и мрачными, как теки. Может быть, на них имеются плоды? Может быть, они растут близ какого-нибудь источника? Недурно было бы присовокупить к сухарю какой-нибудь фрукт и испить свежей водицы, чтобы поберечь кофе. В таком случае — вперед. Эти лесные полянки очень красивы, но сколько на них бывает всякого зверья!
С этими словами наш болтун, не перекидывая ружья за спину, а держа его в руке, в позе крадущегося охотника, направился к поляне, до которой было не более двухсот метров.
От тековых деревьев эту поляну отделял наполовину высохший ручей; последние теки стояли шагах в десяти от берега. По ту сторону ручья росли великолепные зеленые деревья, своей тенью сохраняющие в почве влагу; и среди них Фрикэ с удивлением различил стройные и прямые стволы кокосовых пальм. Он не ожидал их увидеть в таком месте.
— Да мы здесь будем как сыр в масле кататься! — сказал он, собираясь переходить ручей шириной в шесть метров. — Что такое? Кто это колышет кусты?.. Э, да тут дело нешуточное.
По ту сторону ручья раздвинулись нижние ветви кустов, покрытых цветами, и на откосе появился огромный тигр, очевидно, отдыхавший в этом благоуханном убежище.
То был настоящий королевский тигр, желтый с черными полосами, на коротких ногах, с широкой грудью, с длинными усами, укороченной мордой, с большими желтыми глазами, разделенными зрачком в виде буквы i.
Он потягивался и зевал, когда появился парижанин, несколько ошарашенный от неожиданности, несмотря на всю его самоуверенность.
Тигр был изумлен не меньше человека и стоял, не зная, как ему поступить.
Фрикэ проворно прицелился, чувствуя, как у него мурашки бегут по спине.
Увидав направленный на него железный ствол, тигр припал к земле, так что почти коснулся ее грудью.
"Он собирается прыгнуть", — подумал Фрикэ.
Не медля ни секунды, парижанин выстрелил из обоих стволов последовательно, раз за разом. Бац-бац! Оба выстрела почти слились в один, но гром от них не заглушил яростного крика, который испустил израненный зверь. Все его четыре лапы вытянулись, как пружины, и Фрикэ разглядел сквозь дым, как он подпрыгнул выше своей головы и тяжело упал назад.
Для Фрикэ было делом одной минуты схватить под мышку маленького Ясу, все время не выпускавшего из рук птицу, и отбежать с ним прочь.
"Укрыть сперва мальчугана, а там видно будет", — думал парижанин.
В несколько секунд он пробежал шагов тридцать и остановился, убедившись, что за ним нет погони. Тогда он вынул из ружья пустые гильзы, заменив их патронами с пулей, и с облегчением вздохнул.
— Если кот еще жив, то этим я уложу его уже наверняка. Вот так неожиданная встреча! И ружье-то было заряжено дробью. Правда, оно калибра 8, а заряд содержит двенадцать с половиной граммов пороха и семьдесят граммов свинцовой дроби № 3. Это очень серьезно. По-видимому, весь заряд угодил между глаз: порох, свинец и пыжи. Все въехало… Пойти взглянуть.
Он вернулся на прежнее место. Маленький бирманец шел за ним. Глаза его сверкали, как черные алмазы; птица болталась у него за спиной, ударяя его по икрам.
Фрикэ без труда нашел след тигра по пятнам крови, величина которых свидетельствовала о громадной ране. Так прошел он около двухсот метров и увидал совсем близко, прямо перед собой, лежащего тигра. Он еще не был мертв, по его телу пробегали конвульсии, но подняться он уже не мог и только бессильно дергал лапами.
Он издыхал. Агония, по-видимому, была очень мучительна, потому что тигр все время царапал когтями то почву, то твердую тековую кору.
Фрикэ едва верил глазам.
— Королевский тигр убит дробью! Просто невероятно. Буду рассказывать охотникам — не поверят, назовут хвастуном. А между тем это правда. Ужасный зверь! Он задрал бы меня насмерть одним ударом лапы. Ростом он не меньше Людоеда. Однако, мы с monsieur Андрэ действуем недурно. Здесь, действительно, страна тигров. Впрочем, довольно болтать, а то я становлюсь похож на деревенскую трактирщицу.
Судороги у тигра прекратились, бока перестали вздуваться, он только едва слышно хрипел.
Фрикэ понимал, что тот убит, но все же решил выстрелить в него еще раз для пущей безопасности.
Он прицелился в плечо и выпустил пулю «Экспресс». Зверь протяжно вздохнул, содрогнувшись, наконец, всем телом и замер.
Не стоило стрелять.
Яса, все время молча глядевший во все глаза, пронзительно вскрикнул, когда тигр издох, и крепко схватил Фрикэ за руку, залившись слезами.
Парижанин успокоил его словами и лаской и принялся рассматривать рану, нанесенную тигру.
Вся верхняя часть черепа была раздроблена на мелкие крошки, глаза были выбиты совершенно из впадин, носа не было, кожа полностью содрана. Морда представляла собою какое-то месиво из костей, кожи, шерсти и крови. Свинцовые дробины через пролом в черепе проникли в мозговое вещество, но такова живучесть кошек, что изуродованный тигр все-таки был в силах протащиться двести метров.