Эрохол Вальтсперн на минутку отложил перо и задумался. Демон, которого он призвал в своем кабинете на прошлой неделе, был невероятно опасен. Одни его когти могли исполосовать чародея в кровавое месиво. Однако он готовился к призыву не один месяц. Нарисовал и укрепил три пентаграммы. На одну возложил чашу с кровью и, вырезанное из еще живой девушки, сердце. Свечи, которые были необходимы для ограждения границ пентаграммы, он сделал сам из человеческого жира с добавлением змеиного яда. И вот, когда он встал на вторую пентаграмму и начал призыв, в третьей пентаграмме появился настоящий демон.
– «Черт, тогда огонь свечей так пугающе заколыхался. Едва не погас, – вспоминал он, – демон что-то говорил своим безобразным ртом. Его тело, покрытое черным хитином, кое-где обнажавшее плоть без кожи, цвета сырого мяса показалась мне такой необычной. Даже красивой. Жалко было его убивать. Но, дело того стоило».
Эрохол Вальтсперн уже пятый день не выходил из своих покоев, расположенных прямо под Штормовым замком.
– «Матиас Ферол ведь тогда сразу дал согласие на то, чтобы я расположился именно здесь».
– Глупец и простофиля! – уже вслух воскликнул Эрохол, – герцог не уделял должного внимания, когда его отец рассказывал ему о Штормовом замке. За что и поплатится титулом.
– «Он не мог и догадываться, что комната без окон, сделанная из колдовского камня, есть самая совершенная магическая тюрьма. Другой такой нет в Ривеллоне».
Чародей безумно улыбнулся. Его зубы, белые и красивые, стали нечеловечески острыми, а резцы гораздо длиннее, чем у обычного человека.
– Да, мои ученики предлагали мне отправиться в Забытую Империю. Они говорили о старой тюрьме, возможно магической, в Висельном лесу. Но Штормовой замок подходит лучше!
Эрохол замолчал и спокойно продолжил писать. В комнате никого не было. Лишь только зеркало являлось его единственным слушателем.
На самом деле, под Штормовым замком была прокопана огромнейшая система ходов. Пещеры были соединены с городской канализацией, а та, в свою очередь, с катакомбами и этой самой комнатой. Места было много. В других помещениях у придворного чародея была расположена его личная и тайная лаборатория. Все столы там были заняты.
– Жаль, я не в силах замедлить процесс разложения. Препараты слишком сильно пахнут. Этот запах может выдать меня. Слишком много формальдегида пришлось бы потратить.
Прошел час. Колдун закончил писать и теперь решил наведаться в лабораторию. Кожа стала зеленеть быстрее, но не так сильно.
На столе лежала мертвая девушка. Ее ноги были раздвинуты, находясь в стальных тисках. Лицо застыло с ужасной гримасой боли и страха. Эрохол погладил холодную щеку.
– Милая юная девственница. Она последняя. Селяне могут отныне спокойно жить. Больше мне никто не нужен. Пришлось умертвить тридцать девять красавиц прежде, чем попалась та самая.
Эрохол Вальтсперн закашлялся. На руки ему попала кровь. Его кровь. Глаза начало жечь.
– Трансформация протекает успешно, – сказал он и помял рукой мертвые женские груди.
Вернувшись к себе, он стянул свой дневник кожаным ремнем и взял в руки.
– Мои исследования завершены. Нет смысла описывать мою метаморфозу. Она все равно будет протекать по-разному, – дрожащим голосом прошептал он, – тетрадь отправится в надежное место. Мои ученики должны узнать, что я сотворил!
Ни сказав больше ни слова, чародей небрежно бросил книгу прямо в зеркало. И, вместо того, чтобы наткнуться на стекло, дневник исчез в зеркальной реальности.
Эрохол упал на ледяной пол. Зрение помутилось. Сердце стало биться все медленнее и медленнее, пока ритм не выровнялся до шести ударов минуту. Из носа потекла кровь. Силы оставили чародея, и он просто лежал и ждал. Ждал, кусая губы до крови. Ждал, безмолвно роняя слезы. Ждал, пока его волосы жгло, словно огнем.
Наконец, страшная метаморфоза завершилась. Эрохол почувствовал, что боль ушла, стали возвращаться силы, а зрение прояснилось. Встав, колдун посмотрел на себя в зеркало. Кожа стала зеленовато-коричневого цвета и покрылась бородавками. Глаза превратились в горящие огнем кошачьи щелки. На лбу появились костяные наросты, похожие на маленькие рога.
– Во мне течет кровь демона, – голос Эрохола изменился, став холоднее и выше. Чародей поднял руку и прошептал заклинание:
– Tortsh, – на его руке появился большой шар света, который возбужденно пульсировал и трепетал.
– А должен был появиться маленьких световой сгусток, – усмехнулся он, – мои силы возросли стократ!
Вдруг что-то отвлекло его. Он подошел к столу. На нем беспрерывно крутился и жужжал небольшой железный шарик.
– Ах, да. Матиаса Ферола нужно успокоить и дать ему очередную пустую надежду на скорое разрешение проблемы.
Эрохол Вальтсперн подошел к зеркалу и произнес иллюзорную формулу, которая смогла бы вернуть ему прежний облик.
– Никто не сможет пробить столь крепкую иллюзию.
Матиас Ферол заснул за собственным столом. Рука затекла и не двигалась. Наступило утро, разгоняя темные тучи. Солнце светило ярко, прямо в глаза. Герцог неловко встал и потянулся. Все тело затекло в результате неудобной позы.
Всю ночь он с Мирабеллой Веранид провел в обсуждении плана поимки загадочного похитителя. Заснуть смог только на рассвете, когда они решили, что план готов.
– Проспал я всего-то два-три часа, – промычал он.
– И как? Выспались? – раздался голос. Управитель Штормового замка развернулся, как ужаленный. Ректор Ард-Галена сидела позади него за столом. Бодрая, ничуть не уставшая, она улыбалась. Матиас был убежден, что это прелестное суровое лицо такой эмоции не знает. И ошибся.
– Доброе утро, Мирабелла. Вы что, так и не сомкнули глаз?
Чародейка отрицательно покачала головой.
– Отосплюсь потом. Сейчас у нас есть дела куда важнее. Приведите себя в порядок и встретьте Эрохола, который уже идет сюда.
– А вы…, – начал было герцог.
– А я иду к вам в покои.
– Как я могу быть против разговора с вами, ваша милость? – удивился Эрохол Вальтсперн.
– Я не только хочу поговорить с вами, но и позавтракать. Если вы не против. Мне бы очень этого хотелось, – улыбнулся Матиас Ферол, уже приведя себя в порядок и даже поменяв одежду.
– Ну что вы. Я буду рад. И позавтракать тоже. Видите ли, ночью я закончил одну очень трудоемкую работу. И сильно проголодался.
– Ну, вот и чудно, – и они направились в личные покои управителя.
Спустя три лестничных пролета, герцог и придворный чародей оказались перед нужной дверью.
– Так о чем вы хотели со мной поговорить, светлейший герцог, – поинтересовался Эрохол. Матиас Ферол пожал плечами.
– Да все о том же. О загадочных похищениях. О, пахнет вкусно!
Открыв дверь, и улыбнувшись, как только шире и лживее, Матиас вошел. Вслед за ним переступил через порог и чародей, закрывая за собой дверь.
– Г… госпожа Мирабелла?! – оторопел Эрохол Вальтсперн, – чем обязан столь неожиданной встрече?
Чародейка сидела за столиком с едой и притворно пожала плечиками.
– Здравствуй. Я стала гостем у герцога Матиаса. Он пожелал, чтобы моя персона поучаствовала в некой беседе.
Придворный чародей несколько растерялся и даже испугался.
– «Что еще этой вороне нужно?», – подумал он, предварительно закрыв разум от мысленного сканирования. Колдунья слабо улыбнулась.
Когда все сели, герцог стал обслуживать Мирабеллу Веранид, наливая ей в тарелку горячий суп и наполняя стакан вином. Эрохол быстро налил себе суп и взял хлеба, не сводя глаз с ректора.
– Любезные гости, – начал Матиас Ферол, попробовав суп, – я пригласил вас сюда, дабы объявить о своем решении.
Эрохол оторвал глаза от чародейки, которая невинно кушала, и уставился на герцога.
– О каком решении вы говорите? – спросил он.
– Я осознаю, что в скором времени могу лишиться своего титула управителя Штормового замка. Как не прискорбно, но мои попытки найти похитителя девушек не увенчались успехом.
– Ну что вы, – стал успокаивать Эрохол герцога, про себя усмехаясь, – как можно? Нельзя отчаиваться! Надежда всегда останется.
Краем глаза колдун увидел, что Мирабелла Веранид неотрывно смотрит на него. Но, повернув голову, увидел лишь, что та аккуратно крошит хлеб в бульон.
– «Показалось, наверное, – подумал он устало, – ночь была тяжелая».
– Ах, не нужно, не нужно, – и голос герцога надломился, – я ведь не вчера родился. И отлично понимаю шаткость своего положения. Поэтому, выслушайте мой последний рывок в этой мешанине.
Сделав паузу, Матиас продолжил.
– Я хочу, чтобы сейчас наступил мир. Мир, который должен был наступить еще давно. Непонимание и презрение должны быть забыты и разрешены, а распри прекращены. Только тогда и наступит тот самый мир. Мир между вами, дорогие мои чародеи!
Эрохол Вальтсперн подавился супом и стал лихорадочно стучать себя по груди.
