Хэйл глубоко вздохнул и вновь протер свои очки.
— Это очень великодушно с твоей стороны. Отец Луизы в свое время основал опекунский фонд в пользу своей дочери. Так вот к Эванджелин, по достижении ею двадцати одного года, перейдет главная часть средств фонда. Это произойдет примерно через шесть месяцев. И я вообще не беспокоил бы вас, если бы не одно обстоятельство.
Джейсон оперся обеими руками о стол и замер в напряженном ожидании. Хэйл вновь опустил глаза на свои бумаги.
— Ваш отец оставил половину своего состояния вам с Кайлом, а остальное Луизе как своей жене. Не думаю, чтобы ему было что-то известно о ее собственном завещании. Как я уже сказал, когда она составляла его, вы ни в чем не нуждались. Вам ее деньги были ни к чему, а она только недавно вышла замуж за вашего отца… Полагаю, ей и в голову тогда не приходило, что он оставит ей половину ранчо.
Джейсон оторвался от стола и сжал кулаки. Теперь даже Кайл внимательно слушал адвоката. Вот он перевел озабоченный взгляд на старшего брата, словно желая увидеть в его глазах опровержение своим растерянным мыслям. Но Джейсон так посмотрел на него, что Кайлу стало тошно.
— Ты хочешь сказать, что после смерти отца половина ранчо перешла к маме, несмотря на то что она и сама умирала? А теперь эта половина, согласно ее завещанию, будет принадлежать таинственной Эванджелин Пейтон Хауэлл?
Хэйл прокашлялся и утвердительно кивнул.
Кайл даже присвистнул, а Джейсону показалось, будто он ослышался.
Глава 6
Убеждение Тайлера в том, что ему следовало остаться в Новом Орлеане, распрощавшись со своими подопечными, еще больше укрепилось к тому времени, когда речной пароход подошел к причалу в Хьюстоне. Во время пересадки с одного парохода на другой, случившейся несколькими днями раньше, он занял отдельную каюту, потому что не мог уже ночевать вместе с Эви — это сказывалось на его психике. К сожалению, данная мера не могла полностью исключить их встреч, Тайлеру оставалось лишь проклинать свою судьбу.
После освобождения из федеральной тюрьмы, где он томился большую часть войны, Тайлер твердо решил не связываться впредь с так называемыми «порядочными» женщинами, ибо всякого рода обязательства были не для него. Семнадцать лет своей жизни он провел в коконе любви, но кокон прорвался с началом войны. Теперь Тайлер был свободен и не собирался терять эту свободу.
Но разве мог он предположить, что повстречается с Эви Пейтон? Девственниц он всегда избегал больше чем кого бы то ни было. Окунувшись в жизнь карточного игрока, он окончательно распрощался с правилами благородного общества, в котором прошла его юность. За девственницами надо было терпеливо и вежливо ухаживать, а у Тайлера не было на это ни времени, ни желания. Ему нужны были горящие желанием самки, к тому же без всяких обязательств.
Будучи постоянно на глазах у нее или у ее брата, Тайлер не мог приблизиться к другим женщинам на пароходе. Куда бы он ни повернулся, всегда натыкался взглядом на Эви. Она смотрела на него своими большими смеющимися глазами и тащила за собой свой нарядный шлейф. Это сковывало его. В чем была причина? Он предпочитал не заглядывать глубоко в себя и надеялся, что наваждение исчезнет, как только они расстанутся в Минерал-Спрингсе.
…Но, глядя сейчас на болтуна в котелке, сидевшего за конторкой в хьюстонском транспортном агентстве, Тайлер начал всерьез опасаться, что уже никогда с ними не расстанется.
— Один дилижанс в неделю, говорите? И что же вы теперь мне прикажете делать? Посадить даму со всеми ее вещами на мула и отправить в направлении Минерал-Спрингса?
Продавец билетов пожал плечами:
— На завтрашний рейс еще осталось два билета. Вы можете послать ее вместе с братом вперед, а сами дождетесь следующей недели.
Ах, если бы… Искуситель! С каким непередаваемым удовольствием Тайлер посадил бы их завтра в дилижанс и помахал на прощание рукой! Какая ему разница, что с ними может случиться в дороге?
Но тут он вспомнил обо всех событиях, которые произошли со дня отправления из Натчеза, и как следует выругался. Эви, конечно же, упросит возницу посадить ее на козлы, и как только краснокожие увидят девчонку, они возжелают ее красивый скальп и уж не оставят дилижанс в покое. Вообще-то Тайлеру всегда было приятно находиться в обществе привлекательных женщин, и что поделаешь, если от Эви Пейтон можно ждать только неприятностей? Красавица, скликающая все неприятности на свою голову и на головы окружающих, — это опасно. Тайлер почти жалел о том, что у нее не крючковатый нос и не острый подбородок.
Нет, он не мог отпустить Эви и Дэниела одних, так как знал, что после этого его замучает совесть. Уж не говоря о том, что они сами ни за что не отвяжутся от него до тех пор, пока он не довезет их до Минерал-Спрингса. Невинность их, с которой они упрямо не желали с ним расставаться, честно говоря, подкупала. С другой стороны, ждать еще неделю следующего рейса он тоже не мог. «Все закончится тем, что я либо уложу Эви в постель, либо задушу ее голыми руками».
Перегнувшись через конторку, Тайлер начал отсчитывать деньги.
— Дайте мне эти два билета на завтра и скажите, где можно тут поблизости купить лошадей?
Дэниел и его сестра восприняли известие о покупке двух лошадей с удивлением, но без явных возражений. Тайлер взял с них за эту покупку лишь половину денег, хоть они и не подозревали об этом. Дети, чистые дети! Им еще крупно повезло, что они повстречались с ним, а не нарвались на мошенника, который обобрал бы их до нитки. Впрочем, самому Тайлеру от осознания этого было не легче. А когда они на следующий день тронулись в путь, настроение у него и вовсе испортилось.
Поскольку весь багаж Эви невозможно было впихнуть в дилижанс, пришлось нанимать еще специальный фургон. С собой девушка взяла лишь самое ценное. Что касается остальных вещей, то она строго-настрого наказала вознице фургона быть поосторожнее с «лучшим бельем», которое-де принадлежало раньше их матери, а теперь предназначалось для сестры в Минерал-Спрингсе. Возница, возможно, и купился на эту побасенку, но не таков был Тайлер. Кое-где ему и верно попались на глаза какие-то женские тряпки, а один из сундуков действительно был набит бельем, но вот что касается остальных… Они были слишком тяжелые. Платья и простынки столько не весят.
«Там какие-то сокровища», — все чаще думал про себя Тайлер.
Когда они выехали из Хьюстона, Эви и Дэниел пребывали в состоянии подъема и надеялась получить от поездки море удовольствия. Иным было настроение у Тайлера и Бенджамена, которым вовсе не улыбалась перспектива тащиться верхом по пыльной дороге вслед за дилижансом. Ближе к полудню, когда знойное техасское солнце показало всю свою силу, им стало ясно, что подтверждаются самые худшие опасения. Они закрыли лица грубыми платками, купленными еще в Хьюстоне, надеясь уберечь тем самым легкие от дорожной пыли.
