- Если положение настолько серьезно, - начал капитан стражи, - То вы должны незамедлительно отправиться к матриарху и рассказать ей все подробно.
- Непременно исполню вашу просьбу, как только мои люди окажутся в безопасности, - ответил комендант.
- Ну, разумеется, - пожал плечами темный эльф.
Когда значительная часть солдат оказалась за стенами, комендант вышел из-под своего укрытия и снова остановился, почувствовав на себе все тот же взгляд. Это привело его в бешенство, ведь теперь он никак не мог найти того, кто таращился. Видимо, тот надежно скрывался где-то на стенах.
Солдаты бросали на своего командира беспокойные взгляды. Пора начинать, а сигнала все не было...
Карнажа не успокаивали слова матриарха о том, что могут появиться недобрые вестники прежде, чем придет сама опасность. Полукровка считал все это предположениями и не более. Он не верил людям, небезосновательно считая, что они могут представлять не меньшую опасность, даже являясь единственными союзниками среди Пепельных Пустошей. Тем паче нюх "ловца удачи" на неприятности пусть и был не так остер, как у многих его коллег, но здравая настороженность ему еще никогда не вредила. Ведь, когда по роду профессии на одном дню случается несколько раз подозревать одно и тоже лицо, это неизменно входит в привычку. Феникс рассудил, что, даже если феларским магам понадобились новые медальоны для считывания ауры, опасность могла оказаться скрытой. Поэтому он решил лично убедиться, отчего и пришел этим утром к воротам, раз уж день был обозначен матриархом для явления из пустошей "недоброго вестника". Более того, "ловец удачи" знал, что нет лучшего средства спровоцировать замыслившего недоброе, как пристально уставиться на него в решительную минуту исполнения замысла.
Феникс сам не понял, насколько хорошую услугу оказал цитадели, когда нечто внутри коменданта, более неспособное выносить присутствия и взгляда полукровки, захлестнуло разум старого воина черной волной ярости.
Один из стражей свалился с пронзенной грудью. Другой упал навзничь от чудовищного удара алебардой в голову.
- К оружию! Измена! - громогласно возвестил со стены Карнаж своим режущим уши металлическим голосом.
Уже собравшись покинуть укрытие и взяться за коменданта, он заметил, как знакомый ему молодой горнист во все лопатки удирал от пары солдат. Как бы там ни было, но труба у пояса для тех, кто решил брать крепость, рассчитывая на неожиданность, была в одной цене с красной тряпкой для быка на имперской арене.
Чертыхнувшись, Феникс прыгнул в стоящий у стены воз, с него ловко взобрался на крышу пристройки и оттуда подтянулся на угол дома, расположенного в начале улицы, по которой от ворот удалялись беглец и его преследователи.
Меж тем у входа в цитадель завязался отчаянный бой. Комендант начал слишком рано, и многие его люди оказались неспособны помочь тем, кто уже ввязался в драку. Однако в первые минуты защитников было настолько мало, что это не могло серьезно помешать атакующим. Тем не менее, такое обстоятельство задержало начало штурма.
Горнист впервые бежал от смерти. Сердце бешено колотилось в молодой груди, и без того подгоняя спешащие изо всех сил ноги.
- Стой, щенок! - рявкнул один из солдат, вырвавшись далеко вперед своего товарища.
Этот окрик подстегнул беглеца будто плетью, но на повороте ноги спутались, и он упал. Темный эльф схватился за кинжал у пояса, но удар сапога опрокинул его и над головой взметнулся феларский палаш. Горнист зажмурился, в отчаянии закричав на своем родном наречии: "Xizz!*"
Каждое мгновение казалось ему вечностью, но удара не последовало. Закрывшись руками от неминуемой смерти, он нерешительно приоткрыл один глаз. Его встретили хрип и стоны из кривившегося рта человека. Одна рука в перчатке с набойками держала его за руку с оружием, в то время как другая раз за разом всаживала окровавленный нож в левый бок. В такт жестоким ударам со спины солдат вскрикивал. Горнист в ужасе перевел взгляд на второго преследователя, что корчился на мостовой, мученически запрокидывая руки за плечи, откуда выглядывал меч с кольцом на основании рукоятки.
- Что застыл? - прошипел горнисту Карнаж, - Доставай свою трубу и дуй в нее, пока не лопнешь!
Резко повернув свою жертву, полукровка без колебаний перерезал бедолаге горло. Солдат рухнул на горниста, судорожно зажимая рану и обливая молодого эльфа кровью. Горнист с воплями принялся выбираться из-под умирающего. Карнаж отвернулся от этой жалкой сцены и направился ко второму преследователю. Повернув клинок, он освободил оружие и, отстегнув от пояса цепь, намотал ее на предплечье своей левой руки.
- Как закончишь с "музыкой", поспеши к матриарху, - бросил полукровка через плечо.
Едва он успел сказать это, как из-за угла на него выскочил еще один солдат, видимо из тех, кто смогли прорваться через ворота.
Горнист дрожащими руками схватил трубу, не сводя взгляд с полукровки. Красноволосый невозмутимо отвел удар сабли обмотанной цепью рукой, подсел и вонзил меч в живот феларца. Истошный вопль солдата потонул в звуке горна. Темный эльф дул во всю силу легких, лишь бы перекрыть крики солдата, которого на его глазах "ловец удачи" потрошил как заправский мясник.
Капитан стражи вместе с несколькими подручными выросли будто из-под земли. Офицер отдернул руку горниста, в которой тот сжимал трубу, и требовательно спросил:
- Что здесь происходит?!
Испуганный взгляд и неспособность произнести ни слова создали у офицера весьма скверное впечатление. За трусость темные эльфы вешали без всякой жалости, невзирая на чины и звания.
- Вы что же, сударь, ослепли или оглохли? - спокойно произнес Карнаж, - Если тревожно звучит горн - это верный знак, а уж если исполнителю требуется уложить двоих... нет, даже троих, чтобы сыграть хотя бы первую ноту?
- Стало быть?
- Да, сударь, цитадель атакована. И этот молодой эльф - вояка, каких мало! Рискуя своей жизнью, он подал сигнал всем вооружиться и даже убавил вам работы. Неплохое начало, не правда ли? Из него выйдет отличный офицер!
Горнист покраснел настолько, насколько были способны краснеть темные эльфы, когда Феникс прошел мимо него, одобрительно похлопав по плечу.
Капитан бросил озадаченный взгляд на три тела, распластавшиеся на мостовой, потом на трясущиеся руки горниста, мгновение поколебался и спросил:
- А вы куда, сударь, неужели покидаете нас?
- Я не принадлежу к числу бравых защитников цитадели, но собираюсь оказать услугу парой ударов в набат и сообщением для матриарха.
Офицер презрительно фыркнул, проворчав: "Можно подумать, его ноги больше предназначены для бега, чем у всех прочих". В тот же миг красноволосый в диком прыжке перемахнул бочки возле стены и плюхнулся прямо на крышу. Затем его ступни барабанной дробью простучали по черепице, и он исчез за широкой печной трубой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
