борьбы с происками колонизаторов, а отдельные члены хунты не возражали даже против соглашения с ними. В противовес этой нерешительной позиции «Патриотическое общество» добивалось полной независимости от Испании. Деятельность общества в этом направлении заметно активизировалась в связи с созывом Национального конгресса.
Конгресс открылся в Каракасе 2 марта 1811 г. Миранда не входил в число депутатов, поскольку выборы происходили еще в ноябре, до его возвращения в Венесуэлу. 28 марта конгресс избрал триумвират, которому передал исполнительную власть. Кандидатура Миранды в состав этого органа выдвигалась, но консервативное большинство конгресса провалило ее: он получил всего 8 голосов из 31.
Не рассчитывая на поддержку конгресса и правительства, Миранда решил апеллировать непосредственно к народу. 19 апреля, в первую годовщину начала венесуэльской революции, он возглавил уличную манифестацию, проходившую под лозунгом «Смерть тиранам и испанцам!», а вечером выступил на заседании «Патриотического общества» с речью, в которой требовал немедленного разрыва с метрополией. На собраниях общества, принимавших все более бурный и массовый характер, шли горячие дебаты не только об отношениях с Испанией, но и о народовластии, правах человека, веротерпимости и т. д.
По настоянию патриотов Миранда, несмотря на противодействие консервативно-клерикальных сил, 22 июня был избран в состав конгресса и принял активное участие в обсуждении вопроса о провозглашении независимости. Он неоднократно выступал в защиту этого предложения и убедительно его аргументировал. Под давлением патриотических кругов конгресс 5 июля декларировал независимость Венесуэлы. По инициативе Миранды национальным флагом стал желто-красно-синий «колумбийский флаг», развевавшийся в 1806 г. на «Леандре» и в Коро.
21 декабря конгресс утвердил первую венесуэльскую конституцию, в которой нашла отражение идея испаноамериканского единства. Устанавливая республиканский строй и федеративную форму государственного устройства, конституция предусматривала возможность присоединения к федерации других провинций Испанской Америки или «Колумбийского континента» для совместной защиты своей свободы и суверенитета. В этом случае в конституцию предполагалось внести изменения в соответствии с волей большинства «народов Колумбии», выраженной их представителями в «конгрессе Колумбии». Во всех официальных актах предлагалось употреблять термин «колумбийская эра», началом которой считалось 1 января 1811 г.{28}
Конституция упраздняла дворянские титулы и сословные привилегии, запрещала работорговлю и расовую дискриминацию. Но она не предусматривала никаких радикальных преобразований в интересах широких масс индейского и негритянского населения, что значительно сужало социальную базу Венесуэльской республики, оказавшейся вскоре в смертельной опасности.
В марте 1812 г. остававшиеся на северо-западе Венесуэлы (в Коро и Маракайбо) испанские войска под командованием Монтеверде перешли в наступление. Пользуясь тем, что народные массы, разочарованные политикой республиканского правительства, не поддержали его достаточно активно, они добились значительных успехов. Этому благоприятствовало также стихийное бедствие — землетрясение 26 марта, в результате которого были разрушены Каракас и другие города, погибли десятки тысяч жителей. По утверждению контрреволюционной пропаганды, оно явилось божьим наказанием за «мятеж» против «законных» властей. Поскольку паника на время парализовала сопротивление патриотов, войска Монтеверде быстро продвигались на восток, в направлении Каракаса.
Судьба генералиссимуса
В создавшейся критической обстановке конгресс 23 апреля назначил Миранду главнокомандующим вооруженными силами в звании генералиссимуса и предоставил ему чрезвычайные полномочия. Но Миранда не перешел в контрнаступление против роялистов. Он придерживался оборонительной тактики, причем проявлял крайнюю пассивность, медлительность и нерешительность. Это позволило испанцам, почти не встречая сопротивления, занять 3 мая важный центр Валенсию и продолжать наступательные операции. В связи с угрозой, нависшей над республикой, 14 мая было введено военное положение. Миранда издал декрет, суливший свободу рабам, которые вступят в республиканскую армию и прослужат в пей 10 лет. Запоздалое и весьма неопределенное обещание освободить их в будущем не произвело на рабов большого впечатления. Зато оно вызвало сильное недовольство их хозяев — крупных землевладельцев, многие из которых заняли враждебную республике позицию.
Во второй половине июня Миранда сумел временно приостановить наступление испанских войск в районе Виктории и даже немного потеснить их. Но он не использовал этот выгодный момент для перехода в контрнаступление. Между тем испанцам удалось привлечь на свою сторону темных и отсталых обитателей обширных равнин бассейна Ориноко — воинственных льянеро, пообещав им богатую добычу. Играя на ненависти негров-рабов к крупным плантаторам-креолам, колонизаторы через свою агентуру спровоцировали восстание рабов под лозунгом «Да здравствует король Фердинанд VII!» Миранде пришлось направить часть своей армии против восставших. В начале июля испанцы, воспользовавшись отлучкой коменданта Боливара, благодаря предательству одного офицера захватили важный порт и крепость Пуэрто-Кабельо, где находился главный арсенал патриотов. «Венесуэла ранена в сердце!» — воскликнул Миранда, узнав об этом.
Положение республиканской армии стало критическим. Ей не хватало оружия, боеприпасов, продовольствия. В войсках упала дисциплина, началось дезертирство. Миранда и большинство других руководителей республиканцев были деморализованы перед лицом военных поражений и обострения классовых противоречий. Их пугала перспектива социальной революции, возможная победа народных масс, «цветных», а продолжение вооруженной борьбы против колонизаторов казалось в сложившейся ситуации бессмысленным кровопролитием. Вместе с тем до Миранды дошли некоторые сведения, позволявшие, по его мнению, надеяться на возможность временного соглашения с Испанией.
К этому времени из Европы поступили сообщения о том, что заседавшие в Кадисе кортесы[14] после полуторагодичных дебатов приняли 18 марта 1812 г. конституцию, в которой требования колоний нашли известное отражение. Хотя Кадисская конституция сохраняла в неприкосновенности монархический строй и господство Испании над ее заокеанскими владениями, она провозглашала принцип народного суверенитета, отменяла феодальные привилегии, предоставляла одинаковые гражданские права жителям колоний и метрополии (за исключением лиц африканского происхождения), предусматривала их равное представительство в кортесах и т. д. В апреле Регентский совет передал на рассмотрение кортесов предложение Англии о посредничестве между Испанией и восставшими колониями. Назначенные с этой целью британские уполномоченные вскоре прибыли в Кадис, откуда должны были незамедлительно отплыть в Америку[15].
Разумеется, Миранда вряд ли всерьез рассчитывал на урегулирование конфликта с Испанией и достижение независимости мирным путем. Но, учитывая все обстоятельства, он считал наиболее разумным немедленно заключить перемирие с противником, чтобы предотвратить окончательный разгром своих войск и выиграть время, необходимое для укрепления позиций патриотов. Исходя из таких соображений, Миранда с согласия венесуэльского правительства вступил в переговоры с испанским командованием.
Весть об этом быстро распространилась среди защитников республики. Часть из них выражала недовольство и даже возмущение действиями генералиссимуса, другие были охвачены паникой. Пользуясь растерянностью и усилением дезорганизации в республиканском лагере, Монтеверде отверг предложение о перемирии и потребовал полной капитуляции. Несмотря на готовность многих патриотов продолжать сопротивление, Миранда в конце концов решил принять условия, продиктованные роялистами. 25 июля его представитель подписал акт о капитуляции, согласно которому всем республиканцам гарантировались жизнь, свобода и полная амнистия, а желающим — возможность беспрепятственно
