отстраивают сгоревший приход, догадался я. За стройкой наблюдал здоровый детина, наверно метра под два ростом, с широкими покатыми плечами и длинной, не по возрасту седой бородой. В руке бородач держал резной посох.
Оказавшийся на площади народ начал замечать меня, такого красивого, и не спеша стягиваться к тотему. Через пару минуту вокруг помоста стало людно и тесно. Жители стояли молча и только хмурые лица выдавали их отношение ко мне. Мужчины были одеты в длинные, до колен, рубахи серых тонов и широкие штаны. На женщинах красовались сарафаны в пол с вышивкой по самому подолу и на рукавах, головы покрывали цветные платки. На ногах у многих мужчин были одеты добротные сапоги, но кое-кто обулся и в лапти. Женщины же щеголяли в мягких кожаных ботиночках, наподобие мокасин.
Сквозь молчащую толпу просочились дети и тут же занялись делом. В меня полетела первая, коровья, наверное, лепёшка, через пару секунд обстрел усилился. Я прикрылся как мог руками и ногами, приняв позу эмбриона. Никто из взрослых не вмешивался.
— А ну, отроки, кыш отседова!
Я поднял голову, передо мной стоял тот самый детина с бородой и посохом. Детей уже не было. На меня смотрели пронзительные синие глаза. Очень захотелось куда-нибудь исчезнуть, раствориться или же проснуться, в конце концов.
— Поведай-ка мне, гарип безродный, кто и почто тебя так отдубасил.
Соврать я почему-то не мог, даже если бы захотел. Вот это сила у мужика — одним взглядом к земле клонит!
— Куры во главе с петухом заклевали до смерти…
Вот теперь столпившийся у тотема народ отреагировал, да ещё как. Ржали все, утирая слёзы, хлопая себя по коленям и без конца повторяя: «Куры с петухом!». Даже грозный мужик улыбнулся. Я уже боялся, что начнётся массовая истерика, но тут этот с посохом поднял руку, и смех стал затихать.
— Ты же у Бояны хворь лечишь, за каким бесом к этим курам в нагул полез? Это вотчина петуха, и там он своих курочек топчет.
— Да я, в общем-то, не лез ни в какой нагул! Просто подошёл на кур посмотреть — интересно же, я таких никогда не видел. А петух стал гонять меня по двору, а потом и куры присоединились…
Улыбки стали сползать с лиц селян, здоровый мужик с седой бородой нахмурился:
— Максим расскажи-ка мне подробно, безо всякой утайки, как дело было.
Седобородый повернулся к людям, но они уже почти все куда-то быстро разошлись. На память я не жаловался, рассказал всё подробно, чего уж там.
— Ты идти сможешь?
Я уверенно кивнул, хотя слабость никуда не делась. Но надо попробовать. Я поднялся на ноги, и в раскорячку двинулся за мужиком.
— Меня можешь звать отец Белозар, — новый знакомый дождался меня и, взяв под локоть, потащил вдоль улицы.
А нам навстречу бежала вся растрёпанная, но такая милая моя спасительница, и похоже, по её боевому виду мне грозило что-то ужасное. Зыркнув на отца Белозара, она молча выхватила из его клешни мою руку и как трактор, потащила меня в светлое будущее. Дошли быстро, дом знахарки был рядом. Повалившись на «свою» лавочку, я тяжело задышал. Тётя Бояна уже пришла, и они с Белозаром скрылись в курятнике. И чего эти куры им дались? Нада, не сказав ни слова, ушла в дом. Плохо, очень плохо… Надо бы с ней поговорить, попросить прощения за что-нибудь, они это любят.
Из курятника вдруг полыхнуло светом. Ни хрена себе, наверное, какая-то магия, прикольно! Мимо меня к избе прошла Бояна, в руках она несла тушки мёртвых кур. Интересно, на фига ей столько мяса? Вскоре из дома вышла моя кормилица со здоровенным подносом, от которого парило мясным духом.
— Не желает ли славный воин вкусить тела врагов, поверженных в ратном бою?
Слава богам, заговорила, стебётся, значит, ещё поживём. Но пожевать мне так и не дали. Занеся поднос в сарай, девушка взяла меня за руку и потащила за избу. Здесь я ещё не был. Под навесом стояла здоровенная деревянная бочка, а к её краю вели широкие ступеньки. Вот чего мне недоставало больше всего за эти дни! Да и за множество предыдущих там, в реале. Я, не дожидаясь никаких слов или команд, кинулся по ступенькам, собираясь нырнуть с головой, но в последний меня за щиколотку схватила женская рука. Я чуть не споткнулся и в недоумении обернулся. Нада с шумным вздохом закатила газа, как это умеют делать только женщины, выражая своё отношение к происходящему:
— Макс, включи голову!
Чёрт, и верно, нырнул бы в бочку вниз головой — и снова здравствуй, тотем возрождения… Сделав умное лицо, неспешно спустился в воду. О, какой кайф! Вода сразу стала темнеть, а я чем-то вроде мочалки сдирал с себя всю гадость, плещась, как ребёнок.
— Макс всё хватит, вылазь давай, а то всё остынет!
Спорить я не решился. Одев свежую и, похоже, новую одёжку (по здешней моде, рубаху со штанами) почувствовал себя человеком. Присев за стол в сарае, мы принялись вкушать, причём я накинулся на куриное мясо безо всякого стеснения. Это что же получается — после каждого физического действа так и буду метать в себя пищу килограммами? Вопросы, одни вопросы. Отяжелевший, слегка осоловевший я вывалился из сарая на лавочку. Нада понесла посуду в дом.
Из овина, того самого, в котором живёт что-то крупное, вышел отец Белозар.
— Я присяду Максим? —
— К-конечно! — от волнения я стал слегка заикаться: рядом с Белозаром на меня почему-то нападал мандраж.
— Тебе, наверное, интересно узнать, что здесь произошло? Так вот, сразу тебе скажу: твоей вины в произошедшем нет, а скорее наоборот. Ты, наверное, слышал, какая беда пришла на наши исконные земли? Это случалось и раньше, но на этот раз всё в разы хуже, отчасти благодаря твоим соплеменникам. Слугам Вия удалось найти и навернека уничтожить ближайшие к нам тотемы светлой силы, оберегавшие людей, природу и зверей от тёмных порождений. Виевы подручные установили свои тотемы. Первые отголоски чёрной силы уже затронули окрестные леса. Природа становится враждебной человеку, а звери превращаются в тварей, коих не видела земля русская. Вот и до нашего села добралась нечисть поганая, злым духом своим накрыть землю нашу праведную пытается. Охотники в лес ходить боятся, скот в поля не вывести. А чтобы урожай посадить, а потом убрать — всем селом стали выходить для безопасности. Не хватает у нас людей с
