— Не задавай лишних вопросов.
— Кира, ну хотя бы на это ты мне можешь ответить!?
В моем голосе столько горечи, что девушка неуверенно прикусывает губу.
— Хорошо, — отрезает блондинка. — Этот факт всё равно ничего не изменит. — Она пожимает плечами и взмахивает руками. — Я и Леша были друзьями.
— Ха, неужели. И когда же вы успели?
Кира неговоритни слова, а мне уже становится не по себе.
— Конечно, — шепотом протягиваю я и обхватываю себя руками. — Вы познакомились год назад, но я забыла об этом. Я забыла, потому что потеряла память. — Я отхожу дальше от блондинки. — Логичный вывод. И почему я раньше не додумалась.
— Лия, это ничего не меняет. Знала я Астахова, или нет, сейчас ты не должна высовываться из больницы, ясно?
— Почему вы не сказали мне, что знаете друг друга?
— А зачем?
— Как это зачем? — меня начинает колотить. Она задает глупые вопросы, и я злюсь: злюсь на неё, злюсь на Лешу, злюсь на себя. — Я, словно слепая хожу по улицам. Возможно, рядом со мной проходят знакомые люди, возможно, мы были друзьями, но я их не замечаю, и знаешь почему? Потому что я их забыла! И сейчас, — я глубоко вдыхаю и недовольно подхожу к Кире. — Сейчас любая информация, любые сведения важны для меня. Мелочи могут помочь мне восстановиться, могут помочь мне вспомнить. А вы скрываете от меня такие простые и банальные вещи, как дружбу! Берете и тупо скрываете!
На последнем слове я срываюсь и чувствую дикую боль в пояснице. Резко сгибаюсь, ощущаю головокружение и неуклюже кренюсь на бок.
— Лия…
— Не трогай меня, — рявкаю я. — Вы притворяйтесь друзьями. На самом деле ты, Леша, мои родители — все вы обманщики, которые и не думают рассказать мне правду!
— Перестань. Дай мне помочь тебе.
Кира тянет вперед руки, но я не позволяю ей притронуться. Она лгунья, как все остальные.
— Уходи!
— Приди в себя! — командует блондинка и, наконец, кладет свои худые руки мне на плечи. Правое обдает жаром, и я сжимаю в кулак ладонь. — Твоя истерика не разрешит проблему. Ответы не свалятся на тебя с неба, так что придется поискать их.
— Зачем искать то, что находится перед носом?
— Ты многого не видишь, Лия. Дело не в том, что ты слепая, а в том, что ты не хочешь замечать.
— Тебе не понять меня.
— Я всегда понимала тебя так, как не понимал никто другой, — уверенно отрезает Кира и встряхивает слегка за плечи, чтобы я перестала сопротивляться. — У тебя есть союзники, и ты можешь мне доверять.
— Могу ли?
— Мне — можешь.
— Но почему? Что ты такого сделала, чтобы я могла доверять тебе?
— Твои вопросы сведут тебя в могилу, — саркастично отрезает блондинка и кивает в сторону двери. — Пора возвращаться в палату, иначе твоя мама поднимет на ноги всю больницу.
— Если мои вопросы и сведут меня в могилу, так это только потому, что никто не собирается на них отвечать.
— Всему свое время. — Кира обнимает меня за талию, открывает дверь, и мы выходим в коридор. — Не торопись, иначе упустишь что-нибудь важное.
— Я и так упустила все, что у меня было. — Я облокачиваюсь на девушку, потому что ноги начинают предательски заплетаться. — Мне нечего терять.
— Не говори так.
— А как мне говорить?
— Не знаю. Но только не дави на жалость. Это не твой конек.
— Я не давлю на жалость, — с вызовом отвечаю я, хочу отстраниться, но не получается. Тело становится слабым, тяжелым, мышцы наливаются свинцом. Я начинаю моргать, боюсь, что упаду от внезапно нахлынувшей усталости, но в то же время стараюсь сохранить равновесие. — Мне противно, когда на меня смотрят с сожалением. Но неужели желание узнать правду, расценивается, как повод нарваться на нежности и слезы?
— Хочешь узнать правду — узнавай. Но не надо говорить, что тебе нечего терять и что вообще ты бедная страдалица.
Кира открывает дверь в палату и первая проходит вовнутрь. Затем она выглядывает и подзывает меня.
— Пусто. Твоя мама ещё не вернулась.
— Две недели в больнице сведут меня с ума, — недовольно отрезаю я и прохожу. — Терпеть не могу это место.
— Придется пересилить себя.
— Но какая разница? Лечиться дома или лечиться здесь?
— Тут за тобой присмотрят, а дома ты уязвима.
Я усмехаюсь и очень медленно сажусь на кровать. Голова начинает кружиться так сильно, что я перестаю ориентироваться в пространстве.
— Уязвима? Мы играем в мафию?
— Лия…
— Сама себя послушай, — перебиваю я. — Ты говоришь так, словно мы ввязались во что-то настолько серьёзное, что даже дома уже не безопасно.
— Так и есть. — Кира помогает мне лечь, не обращает внимания на то, как я корчусь, и я благодарна ей за это. — Восстанавливайся, набирайся сил и только потом пытайся разобраться в своих проблемах. Сейчас от тебя мало толку.
— От меня не может быть мало толку. Сильней всего я повредила плечо, а не голову.
— В любой момент, это может измениться. — Блондинка оглядывается и подходит к двери. Она вновь надевает очки и тяжело выдыхает. — Сделай так, как я прошу: не высовывайся.
— А ты мне что?
Кира смеется и открывает дверь.
— Шутишь? Возможно, мы встретимся гораздо раньше.
— Подожди. — Девушка оборачивается, и я недоуменно прикусываю губу. — После того, как мы попали в аварию, Леша звал Стаса. Кажется, это настоящее имя Шрама, так ведь?
— Астахов? Звал Стаса? Не может быть.
— Но я слышала.
— Наверно, тебе показалось.
— Кира, я ударилась головой, но не сошла с ума, — отрезаю я. — Леша звал Стаса, искал его, а потом, когда понял, что тот не придет, схватил меня на руки и понес куда-то.
— Лия…
— Не перебивай. Я помню, как мы бежали, долго бежали…
— Лия!
— Что?
— Это невозможно. — Блондинка озадачено смотрит на меня. Подумав, она закрывает дверь, подходит ко мне и садится рядом. — Может, тебе это приснилось?
— Вряд ли. Я настолько отчетливо помню голос Астахова: он просил держаться, просил не засыпать. Правда, его тембр был немного другим. Я даже удивилась. — Сглотнув, я продолжаю. — Затем мы бежали. Бежали так быстро и долго, что у меня голова раскалывалась на части. А потом…
— Лия, подожди, — Кира вновь перебивает меня, и растеряно пожимает плечами. — Леша не мог этого сделать.
— Почему же?
— Как почему? — девушка усмехается. — Он повредил колено. Не сильно, конечно, но ходить он не сможет ещё несколько дней.
— Что? — я озадачено замираю.
— Астахова вытащили из машины прохожие. Он сам не смог даже сдвинуться с водительского сидения. А тебя сразу же забрала скорая помощь. Никто не бежал, и никто не брал тебя на руки. Один мужчина нашел у тебя в сумке паспорт, медицинскую карточку и полис. Так узнали, твою фамилию, потом позвонили родителям. — Кира растеряно улыбается. — Без сознания ты попала в больницу, и тебя отправили в нейрохирургическое отделение. Вот в принципе и все.
Я недоуменно хмурюсь, и начинаю прокручивать в голове воспоминания. Я отчетливо запомнила запах мяты, запомнила этот голос. Но если он принадлежит не Астахову, тогда чей он?
— Не может быть. — Я раздраженно смотрю на Киру. — Я не сошла с ума! Кто-то подходил ко мне! Кто-то пытался спасти меня и, я… я не шизофреничка!
— Успокойся.
— Что за чертовщина? Откуда у меня эти воспоминания, откуда эти отрывки из памяти, если со мной ничего подобного не происходило?
Блондинка недолго думает. Внезапно её глаза округляются, и она резко хватает меня за руки. Мне больно, я хочу выдернуть их, но не могу двигаться. Взгляд Киры завораживает. В нем что-то такое, что не позволяет мне нарушить пугающую идиллию.
— Бронская, — давно меня никто не называл по фамилии. — Ты начинаешь вспоминать!
— Что вспоминать?
— Как что? — блондинка придвигается ещё ближе ко мне. — Вспоминать свой прошлый год!
— Кира, это невозможно. Доктора сказали, что у меня ретроградная амнезия. Зачастую, воспоминания никогда не возвращаются. Родителям предлагали воспользоваться электросудорожной терапией, но они отказались. Папа заявил, что никогда не позволит ставить на мне опыты, и…
— Зачастую! — выдергивает из контекста девушка и улыбается. — Лия, зачастую!
— Прекрати. Ты ничего не понимаешь. Воспоминания возвращаются в хронологическом порядке, начиная с самых старых. Но я увидела, как меня кто-то уносит на руках, когда я пробила голову. Получается, что воспоминания возвращаются ко мне в обратном порядке, что невозможно с точки зрения науки. А это означает…
— Оу, замолчи! — восклицает блондинка, и я вижу на её лице такую искреннюю улыбку, что мне становится не по себе. Кира так счастлива, но какое ей дело? — Неужели ты не понимаешь, что повредив голову ещё раз, ты дала толчок своим воспоминаниям! Я видела нечто похожее в каком-то фильме…
